Призывающая волну - Кира Вайнир

моё имя горько пожалеют о содеянном!

— Даже передадите виновников нашему отцу? Не взирая на положение? — спросил старший, Кхан.

— С удовольствием. Лично прослежу, чтобы они доехали до дома вашего отца живыми. — Чувствую, улыбочка у меня была та ещё.

— Отец, после камер и поединка Кхану и Кинтаро нужно отдохнуть. И нормально привести себя в порядок, а не наскоро. Комнаты для них уже готовы. — Напомнил мне Чен.

— Да, конечно. Задержись на пару слов. — Попросил я.

— Конечно, думаю, дорогу парни запомнили. — Кивнул сын.

— Чен, разговор не простой. — Начал я, когда спины братьев скрылись из виду. — Ты знаешь, как кочевники относятся к своим женщинам. Словно компенсируя сложность и трудность их образа жизни. Жена, мать, сестра, дочь… Это свято. А похищение и плен для девушки… Нашему роду, вне зависимости от итогов, даже когда мы докажем, что нашей вины нет, придётся взять на себя восстановление чести семьи Вхен. Ты примешь девушку в свой гарем.

— Нет. И это не обсуждается. — Резко ответил Чен. — Никаких гаремов или жён, даже если речь идёт только о благе престола. Ни одной женщины рядом я не потерплю!

— Что? — слишком уж решительно прозвучали слова моего малька. — Чен, кто она? Откуда?

— Из Верхнего мира. Я оставил своё сердце в волнах у её ног. — Опустил взгляд Чен.

— Ты понимаешь, что означают твои слова? — спросил я тихо.

— Да, отец. — Совсем бесцветно прозвучал голос сына.

— Когда же ты успел вырасти, малëк? — покачал я головой. — Я понимаю, почему ты не утянул её с собой сразу. Но сейчас…

— У неё семья… Там. Я ничего не могу ей предложить, кроме собственного сердца. И надеюсь на милость Волны, может я ещё получу шанс. — Признался Чен.

— Сын, мы вернёмся в Верхний мир. Месть за твой плен, за смерть Ясина приведёт нас туда. — Пообещал я сыну.

— Я знаю. А что касается Ксиулан Вхен, то почему ты не возьмёшь её в свой гарем? — предложил сын. — Живот Райнис всё заметнее, значит, роды уже скоро и место рядом с тобой будет свободно!

— Ты что говоришь? Никаких гаремов больше, место Райнис навсегда останется только её… — сказал я и замолчал, натолкнувшись на сочувствующее понимание во взгляде собственного сына. — Я… Мне нужно побыть одному.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и ушёл. Смысл и значение собственных вырвавшихся в порыве слов оглушали.

Когда это случилось? Когда жгучая ненависть растворилась в чëм-то гораздо более сильном? Но как же тогда… Думать и разбираться в собственных чувствах, было страшно.

Задумавшись, я сам не заметил, как пришёл к развалинам храма. Райнис была там. Как и в прошлый раз, она нежилась в купели. Я подошёл настолько тихо, что моё присутствие осталось для неё незамеченным. И начал осторожно массировать ей голову, откинутую на бортик. Недовольный моим вмешательством спрут, хлестанул меня щупальцами по рукам.

— У меня лучше получится, потому что у меня пальцы, — сказал я ему, чувствуя, как напряглась Райнис.

Странное дело, сейчас мы были не в Гроте, но я прекрасно чувствовал её эмоции. Удивление, некоторую настороженность… Её чувства имели десятки оттенков, и постоянно менялись. Словно радуга на бегущих струях.

— Я сама, — попыталась она прекратить происходящее.

— Ты же не собиралась так быстро уходить? Так что изменилось? — тихо спрашиваю я. — Я просто побуду рядом. Да и вон, смотри, как за мной следит страж храма.

— А так я сейчас усну, — блаженно прикрыла она глаза.

— Ну и спи. Или хочешь, я тебе что-нибудь расскажу? — предложил я. — Может сказку?

— Ты умеешь рассказывать сказки? — сверкнуло любопытство.

— Конечно. В детстве я сам их очень любил. О воинах и о проснувшихся душах. Хочешь, расскажу о красавице с каменным сердцем и о том, как проснулась её душа? — странно, но оранжевые краски любопытства сменились красными оттенками тревоги.

— Нет, не хочу. Представляю себе ту душу, просыпается такая, а тело-то всё это время жило, и что оно там творило, — как-то странно созвучно моим мыслям прозвучали слова Райнис. — Расскажи лучше, что это за место и почему его все боятся?

— А ты ходишь сюда и сама не знаешь, что это за место? — улыбнулся я.

Райнис, которую я встретил в пещерах была именно такой. Лишённая предрассудков, не считающаяся с молвой. В её действиях всегда больше порыва, чем расчёта.

— Мне здесь хорошо. И Немо не против моих визитов. — Плеснула она ладонью в воде.

— Хорошо ей. — Усмехнулся я. — Это храм обретения справедливости и душевного покоя. А покой, как известно, возможен, только если тебя ничего не гнетёт, и за свои дела ты уже получил по заслугам. Но признавать справедливость воздаяния никто не желает, оттого и обходят это место стороной. На всякий случай, чтобы не напоминать о себе Великим Водам.

Глава 34

Саар-Нали-Юфей.

— Смотрю, ты подготовилась, — взял в руки лежащую рядом с каменной чашей простынь.

— Угу, — буркнула она. — Дай её мне, пожалуйста, и отвернись.

— Что? Зачем? — усмехнулся я.

— Отвернись! — надавила голосом Райнис.

— Райнис, это нелепо. — Попытался я ей помочь, но окунулся в настоящую волну стеснения и злости. — Ну, чего ты злишься?

— Потому что я не собиралась тут сверкать голым… голой кожей! — непонятно ответила она. — Я сейчас вытрусь и оденусь…

— Можешь просто завернуться. Я тебя отнесу в покои, отдохнëшь, пока я буду на совете. Или пойдёшь со мной? — предложил я.

— Не думаю, что я очень нужна на этих советах, — засомневалась Райнис.

— Ну, почему же? — улыбнулся, вспомнив, как она спорила со старым Ле-Гунном. — Твое присутствие оказалось очень нужным и полезным.

Я услышал шорох ткани, и понял, что Райнис решила всё-таки одеваться.

— Ты что… — возмутилась она, когда я обернулся, и тут же схватила отложенную простыню.

— Вот упрямая! — я сам завернул её в ткань, пряча от слишком любопытных взглядов.

И сам стараясь не смотреть на даже сейчас выглядевшие жуткими шрамы.

— Я сама прекрасно дохожу! — ворчала она, пока я нёс её на руках. — А если увидят?

— И что? Несу на руках собственную жену в собственные покои. Ты слуг стесняешься? И давно? — с удивлением отметил, что Райнис, чувствует себя не в своей тарелке.

Но возможности задуматься об этом у меня не было. Тонкой, робкой паутинкой, потянулось, казалось, к самому сердцу знакомое тепло. Малëк. Уже чует, тянется… Хорошо ему, наверное, спрятанному между родителями.

— Ты чего улыбаешься? — тут же заметила Райнис.

— А ты малька не чувствуешь? — удивился я.

— Нет, он же ещё не пинается. Только иногда становится так спокойно и тепло…