Писатель: Назад в СССР - Рафаэль Дамиров

Блондинка только плечами пожала. Мол, семеро их было, какая разница.

— Паюсной икры я вам не обещаю, — проговорил Мизин, привлекая внимание официанта щелчком пальцев поднятой руки, — но кое-чем мы с вами сейчас закусим…

А подошедшему официанту продиктовал:

— На первое — солянку, и смотрите, чтобы как положено, с лимончиком и маслинами… На второе — мясо в горшочке, а также — салат из свежей редиски, жюльен. Коньяку мужчинам, дамам — «сухарика» и в закупоренных бутылках… Ну и закусочки на ваше усмотрение… А после — кофе и десерт.

— Если я правильно понял — четыре порции каждого блюда? — уточнил официант.

— Совершенно правильно, — кивнул Станислав Мелентьевич. — И скажите шефу, что это для меня…

— Будет исполнено!

Он удалился. А я мгновенно протрезвел. Рука моя невольно дернулась к меню, которое официант захватил с собой — мне совершенно необходимо было свериться с одним из столбиков этой занимательной таблицы. Мой жест не остался незамеченным. Главред наклонился ко мне и пробормотал:

— Не журысь, Тёма, как говорят на Украине… Сегодня я угощаю, Разбогатеешь, пригласишь, так сказать, на алаверды…

Имя моего начальника, видать, подействовало на шеф-повара ресторана ЦДЛ волшебным образом, ибо первое подали на удивление быстро. Хотя, скорее всего, солянки у них было наварено на целую бадью. С устатку, да с морозца, да после трех рюмочек «пятизвездочного» горячее первое пошло на ура. У меня — по крайней мере. А там подоспело и мясо в горшочке. Приготовлено оно было отлично. Именно так, как я люблю, чтобы картошечка пропиталась бульончиком.

Девушки тоже лопали — будь здоров, не стеснялись. Видимо, дальновидно решили, что фигуру они и дома поберегут. Особенно обрадовались салату из свежей редиски, которую зимою было не достать. Запивали они яства красным полусухим. А мы с главредом, снова налегли на коньяк. Я поначалу удивился, почему он потребовал именно бутылку, а не графинчик, да еще — закупоренную, а потом вспомнил, что в советских ресторанах подвыпившим клиентам могли и «сливки» подсунуть — напитки, слитые из недопитых бутылок, а то и — бокалов. Сразу видно, что Мизин завсегдатай опытный.

Когда принесли кофе и десерт — четыре куска торта «Наполеон», Станислав Мелентьевич снова наклонился ко мне и прошептал:

— Ты после куда свою пассию поведешь?

— Да куда… Домой провожу.

— К маме с папой, значит…

— Куда ж еще… — вздохнул я. — К себе не могу. У меня соседи… Родственница…

Я вздохнул — не совсем уж картинно, чтобы девушки не заметили, но всё же заметно.

— Так ты в коммуналке живешь, — понимающе кивнул Мизин.

Я многозначительно пожал плечами. И позволил себе потешиться мыслью, что, видимо, это гениальность моих рассказов заставила Мизина позабыть, что я всего лишь рабочая молодёжь, почти безусая, без году неделя в литературе. Ну, или мои откровения о его собственной биографии.

— Ну с этим ладно… — пробурчал главред. — Примем тебя в Союз, а там видно будет. Однако сегодня у меня к тебе другое предложение… Поехали ко мне, все вчетвером, а?

— Я не против, — протянул я. — Только мы-то вам зачем?

— Криска одна ко мне не поедет, — пустился в откровения Мизин. — Она же из этих… из Дома Моделей, динамщица. Ресторанчик там, путевочку заграничную, шубку — это пожалуйста, а чтобы отработать — артачится… Места у меня навалом, четыре комнаты, из них — две спальные. Магнитофончик импортный, шлягеры… Винцо, фрукты… Поехали, танцы организуем.

— Поехали, — кивнул я.

— Ну что, девочки⁈ — воодушевился мой начальник. — Поели, попили, поедем кататься!

И, подмигнув мне, он достал портмоне, вынул из него стольник, небрежно швырнул на стол, тем же жестом, как тот драматург Арго — двадцать копеек. И встал. Я тоже, а девчонки поспешно запихнули в себя остатки своих кусочков торта. И мы поехали. На том самом «ЗИМе», на котором я недавно катался. Станислав Мелентьевич, на правах босса, сел впереди, что-то пробормотал Гоше. Тот кивнул. Видать, понимал хозяина с полуслова. Роскошный ретро-автомобиль и в самом деле покатал нас по сияющему ночными огнями городу, а уж потом повернул в сторону дома Драмлита. Я сидел на широком заднем сиденье в компании обеих девиц, чувствуя их горячие юные тела своими боками.

— Ну что, молодежь? — обернулся к нам главред. — Надеюсь, никто никуда не торопится? Завтра — суббота…

— Ой, а мне ко второй паре, — пискнула студентка Смирнова.

— Ко второй паре — подбросим! — великодушно пообещал Мизин. — До второй пары — уйма времени! Так что поедем ко мне… У меня Элвис Пресли, Джо Дассен, Робертино Лоретти… Потанцуем!

— Хочу танцевать! — игриво заявила Кристина.

Через пять минут мы уже высадились из машины и всей гурьбой ввалились в подъезд. Консьерж поднялся нам навстречу, сняв фуражку и кланяясь. Именитый жилец тут же выложил ему на стол червонец. Отчего старикан стал кланяться пуще, совсем как китайский болванчик. Вместительный лифт вознес нас на нужный этаж. Оказавшись в квартире, Станислав Мелентьевич скинул шубу и шапку прямо на пол и побрел то ли в сортир, то ли в ванную. В этом я был с ним вполне солидарен.

Однако сначала галантно помог девушкам снять шубейки и проводил их в гостиную. Даже будучи изрядно подшофе, я прекрасно помнил, где и что у главного редактора и секретаря Союза Писателей СССР в квартире находится. Сам запустил магнитофон, сам принес из кухни фрукты, из встроенного в мебельную стенку бара извлек пару бутылок вина, а из серванта — бокалы. В общем, когда хозяин явился к гостям, все уже было готово для продолжения вечера.

Мизин набрался так, что не держался на ногах, и танцевать с девушками пришлось мне. Не будь мне двадцать, я бы тоже уже свалился с ног, но юность и здоровье литейщика пока что успешно преодолевали алкоголь в крови. Однако вечер близился к завершению, и надо было как-то определиться — либо ловить такси и провожать обеих девиц — что меня не устраивало, либо уговорить их остаться ночевать у выдающегося советского писателя.

У меня даже забрезжила мысль сплавить одну из них, а с другой остаться в гостях. Нет, идеально было бы оставить обеих, но как они отнесутся к этой затее, я не знал. Предполагал, что вряд ли поддержат. Хотя каждая из них по отдельности проявляла ко