Злой рок Сейшельських островов - Марина Белова

– Отчего ж он за газ не платил? – хмыкнула Алина, вжившись в образ газового инспектора.

– Мне он о своих доходах-расходах не отчитывался, – с явным сожалением призналась соседка.

– А вы не видели, кто к Ярцеву в то утро приходил? Или его убили ночью?

– Ночью к нему точно никто не приходил. Моя спальня через стенку с его прихожей. Мне очень хорошо слышно, кто приходит и уходит. А вот что касается утра… Нет, не знаю. Я блины на кухне пекла, а она через две комнаты от соседской квартиры. Хотела бы – не услышала. Меня и полиция об этом спрашивала: кто приходил, зачем. Знала ли я о том, что сосед сидел? Да кто ж не знал?

– Ну, а у полиции есть какие-нибудь предположения. Кто убил вашего соседа?

– Да откуда? Им бы сына Василия Ильича найти, чтоб тот отца похоронил.

– Хорошо бы, – протянула Алина. – А не знаете, если приедет, он здесь остановится?

– Где ж еще? Вот только когда приедет, неизвестно. А зачем он вам?

– Квитанцию отдать.

– Давайте мне я отдам, – предложила соседка.

– Нельзя, я отдаю квитанции под роспись.

Степа замолчала. Я начала подсчитывать:

– Время в полете, пока прошел таможню, получил багаж, да еще в автобусе часа три-четыре трясся… Не было у Ярцева времени разыскивать Иванова.

– Естественно, не было, тем более что Иванов летел московским рейсом.

– Следовательно, Иванов жив?

– Это мы утверждать не можем, – сказала Степа и, помолчав, добавила: – Пока сами не увидим или не услышим по телефону. Кстати, Марина, ты к нему звонила?

– Один раз звонила. Никто не снимал трубку.

– Только один раз звонила? – возмутилась Алина.

Другая на моем месте обиделась бы на придирки подруги, но я постаралась ее понять: «Она все еще не может смериться с крушением своей версии. Впрочем, смерть преступника еще не свидетельство того, что сам он не был замешен в гибели остальных людей. Надо бы Алине донести эту мысль. Пусть успокоится. Или не надо? А вдруг Степа права: мы шли по ложному следу. И смерть Ярцева тому подтверждение?»

– Вот что ты молчишь? – стала донимать меня Алина. – Где ты бегала?

– Я?! – с вызовом спросила я. – Я была в редакции, потом в рекламном агентстве «Галатея», где последние годы работал Бабенко! Надо проверить всех и каждого! Я начала с первой жертвы. – Степа удовлетворенно кивнула. – Так вот, в редакции Павел Алексеевич слыл первым бабником, чтоб вы знали! Любовниц менял как перчатки. Стоило ему к девушке остыть, он переводил ее на другую работу. Из сердца вон – с глаз долой, – перефразировала я известную поговорку. – С годами, как видно, наш ловелас кураж потерял, остепенился, выбрал чуть помоложе себя женщину, да и женился на ней. Правда, брак продлился ненадолго, через три года развелся. Ну а в «Галатеи» вел себя тише воды, ниже травы, работал за себя и всех остальных. Кстати, путевка ему перепала совершенно случайно: отказались ехать директор и его заместитель Мирошниченко. Поехать больше было некому.

– Весьма интересно, – пробурчала Алина. – Это все? Причем здесь женщины? Жены, любовницы. Нас интересует связь Бабенко с Кудрявцевым, Ярцевым, Ивановым и Коровиным.

– Ну что ж, я также узнала, какая кошка пробежала между Бабенко и Кудрявцевым, – сказала я и замолчала.

– И какая? – блеснула глазами Алина.

– Была статья в вечерке. Бабенко обвинил Кудрявцева во взяточничестве. И, похоже, небезосновательно. Бывшая секретарша утверждает, что Бабенко пользовался только проверенными фактами, к тому же к статье он приложил фото. Кудрявцев принимает от неизвестного пачку денег. Кто фотографировал, мне узнать не удалось. Бабенко не стал раскрывать имени фотографа. Именно после этой разгромной статьи Кудрявцева сняли с должности. И после всего этого, ты скажешь, что я без толку шаталась по городу?

– Я не говорила, что ты без толку шаталась! – вот и вся ее похвала.

От Степы я тоже не дождалась слов благодарности. Она сидела, погруженная в свои мысли, и, казалось, совершенно не обращала внимания ни на меня, ни на мою подругу.

Вдруг ее лицо прояснилось.

– Девушки, – воскликнула она. – Что вы там говорили? Мэр, прокурор, заведующий базой, главный редактор газеты, судья – вот кто собрался в поездке. Люди, от которых многое в те годы зависело, начиная от наличия в холодильнике продуктов питания и заканчивая чьими-то судьбами. А всегда ли они действовали правильно? Честно? Законно? Мне кажется, у больших людей большие скелеты в шкафу хранятся. И о них определенно кто-то знал.

– Степа, вот ты сейчас к чему это сказала? – спросила Алина. – Можно конкретнее? Кто знал? И что знал? У меня голова кругом от всего идет, а я еще должна твои ребусы отгадывать.

– Я сейчас сидела и думала. Остров, один за другим погибают туристы. Слишком много несчастных случаев, чтобы их считать несчастными… Кто-то истребляет туристов по заранее написанному сценарию.

– Степа, яснее, – потребовала Алина.

– Помните «Десять негритят»?

– Опять Агата Кристи? – спросила Алина, зная о любви моей родственницы к этой писательнице.

– Ну? Там за всеми убийствами стоял… Кто стоял? – Степа изо всех сил подталкивала нас к ответу, которого так и не дождалась. Я помнила, о чем эта повесть, и даже догадалась к чьей кандидатуре, склоняет нас Степа, но решила не перебивать, чтобы она сама озвучила свою версию. – Правильно – судья! Судья, который возомнил себя богом.

– Коломиец, что ли? – прозрела Алина.

– Да!

– Я как-то его недооценила, – засомневалась моя подруга, но уже через секунду она с уверенностью выпалила: – Точно он! Как это мы сразу не догадались?!

Я не знала, что и сказать. Уж слишком неожиданным было предположение.

– Степа, но ведь ты не знаешь его: ни разу не видела, не говорила с ним. Мне он показался образованным, уравновешенным человеком, совсем даже не склонным к агрессии.

– Все правильно, – стояла на своем Степа. – Если бы он убивал в состоянии аффекта, то нервничал бы, оставлял следы. Тут же все чисто, ни к чему не подкопаешься. Жаль, что мы не сможем поговорить с хозяином скутера. Нет здесь никакой конкуренции! Его подкупил Коломиец!

– Ты права, Степа, хозяина скутера мы спросить не сможем. Разве только, если тебя туда снарядим.

– И дорого, и времени нет – Петя через три дня приезжает, – мою шутку она восприняла всерьез.

– Значит, надо колоть Коломийца, – деловито сказала Алина.

– Как? Такого расколешь! У него, наверное, полгорода знакомых. Уж кому-кому, как не ему знать, что мы не имеем никакого права ни то, что допрашивать, следить за ним, – покачала я головой.

– А Воронков на что? – спросила Степа. – Надо ему доложить о Коломийце.