Сокровища святых. Рассказы о святости - Наталия Черных

Они у меня за спиной, и я делаю вид, что не вижу их. А вот корзина, в которой немного песка. Но, как видите, песок сыплется, потому что много дыр в корзине. Это грехи моего брата, о которых я рассуждаю и в которых укоряю его. Они находятся перед моими глазами, и я смущаюсь ими, осуждая моего брата. Но лучше для меня было бы носить этот мешок перед собою и просить Господа помиловать меня». И все собрание признало спасительной такую мысль.

Для святого так же естественно заботиться о том, кто с ним рядом, как и о себе, и порою даже больше, чем о себе. Служение милосердия сочетается для святого со служением Богу. Но истинное милосердие всегда было редкостью.

В Пафлагонии, в деревне Амнии, расположенной возле города Гангры, жил человек по имени Филарет. Он был сыном зажиточного земледельца, состояние которого было нажито трудами рабов. Филарет был женат, у него был сын и две дочери, считавшиеся первыми красавицами. После смерти родителей все состояние перешло к Филарету. Он отличался необыкновенной щедростью, поэтому заслужил прозвище Милостивого. С ним некогда случилось то же, что и с древним Иовом. Чиновники и торговцы лишили его почти всего состояния. У Филарета осталось только немного скота, чтобы добывать хлеб насущный.

Однажды во время пахоты к Филарету подошел человек и стал жаловаться на то, что у него пал вол, за которого он был должен денег. Филарет распряг свою упряжку и отдал крестьянину одного из своих волов. Тот изумился и не захотел поначалу брать вола, но потом взял. Жена и сын Филарета изумились, что тот вернулся домой с одним волом, но тот сказал, что вол убежал от него, пока Филарет спал. Сын пошел искать вола и нашел его в упряжке крестьянина, которому тот был подарен. Так Филарету пришлось объяснить, куда на самом деле исчез вол. Через некоторое время вол крестьянина околел, отравившись чемерицей. Несчастный хозяин пришел к Филарету и сказал, что наказан Господом за то, что согласился взять вола. Тогда Филарет распряг и второго вола, а крестьянину велел взять и этого. Примерно таким же образом святой Филарет раздал и всю остальную скотину: коня, теленка и корову. Домашних он утешал тем, что в тайнике у него спрятано много денег, которых хватит даже его внукам для безбедной жизни. Понемногу все оставшееся имущество святого Филарета было роздано, и его жене пришлось занимать хлеб у соседей. Но в это же время многие, слышавшие о щедрости святого, стали присылать ему помощь, и его хозяйство восстановилось таким же странным образом, каким было роздано. Филарет Милостивый снес и укоры близких, и насмешки соседей, пребывая почти всегда в радостном и счастливом состоянии духа, потому что в его сердце жила надежда на помощь и милосердие Божие. Хотя Филарет Милостивый и не был монахом, он вел жизнь, достойную любого из пустынников.

Образы святости, запечатленные в древних преданиях, — иконы для тех, кто желает вести настоящую духовную жизнь сейчас. Как молятся перед образами, так можно читать и размышлять над житиями древних подвижников. Древние образы, в свою очередь, наследуют евангельским.

Это мостик-радуга, сошедшая с евангельских небес на землю. Она по сей день соединяет то время, от которого, кажется, воспоминаний не осталось, и тревожную современность. Образы порой оживают. Даже теперь можно увидеть в окружающем нас мире проявления святости, не уступающие древним. Но все же в их основании находится тот золотой песок, о котором был рассказ.

Уже в раннем Средневековье христианство прочно укрепило свои позиции, но впереди были еще многочисленные трудности.

Молодая Церковь терпела нападения извне и изнутри. Извне наступало язычество, которое не хотело сдавать тысячелетиями занимаемых рубежей — изнутри поднимались разнообразные ереси. Молодая Византия для того, чтобы утвердиться самой и утвердить христианскую религию, вынуждена была вести войны на Востоке и на Западе. Рим уже находился на грани падения, но еще сохранял величественность владыки вселенной.

На те века пришлось великое переселение народов. Современности трудно представить то, что происходило тогда. Бесчисленные караваны тянулись от самого Урала. Состояли они из десятков разных племен. Это движение напоминало опустошающий вихрь. Едва минуло последнее гонение, едва только дана была небольшая передышка, как новая волна бедствия нахлынула на христиан. Снова начались расправы и казни. За имя Христово тогда погибло множество людей. Многие канонизированы церковью. Гунны были язычниками; они прислушивались к пророчествам шаманов-камов. В некоторых варварских племенах силен был культ Митры, божества битв и солнца. Историки свидетельствуют, что при звуке одного только имени Атиллы жители покидали города. В Африке в V–VI веках ариане обладали такой властью, что могли безнаказанно убивать православных.

Европа появлялась на свет в крови битв и мучеников. Но ее восприемницей стало христианство, и от самого своего рождения Европа усвоила себе христианский обычай. Битва на Каталаунских полях не была битвой за христианские ценности, но это все же была битва христианского мира с языческим. И христианский мир победил. Варвары изумлялись созданиям римской цивилизации и испытывали смешанные чувства: восхищения и почти ненависти к ней, ведь они чувствовали необыкновенную мощь.

Имперская идея сохранилась, но теперь черты ее несколько изменились. В них появилась живая неправильность, свойственная лицам варваров. Административные должности в Италии, обычно занимаемые римлянами, теперь принадлежали остготам. Север Италии занимали лангобарды — один из самых загадочных готских народов. Почти вся Северная Африка находилась под властью вандалов, бывших, в основном, арианами. Кельтская Галлия и Испания были населены вестготами. Новый человек, одновременно грубый и нежный, жертвенный и жестокий пришел на смену блестящему величественному римлянину. Но разрушить то, что веками создавалось Римом, варвары не могли и не желали. Число их было сравнительно невелико, а силы не превосходили силы римлян. Почти везде в империи варвары с благодарностью принимали титул «союзника» или «гостя». Титул этот создавал иллюзию того, что они не завоеватели. Действительно, варвары признавали формально власть римского императора, в самом начале пятого столетия жившего в Равенне. Империя продолжала существовать.

Современники не связывали распад империи с низложением последнего императора, Ромула Августа, Одоакром. Разграбление Рима Аларихом в 410 году стало трагедией для Рима — но не для всей империи. Законный император у империи был, и он находился в новой столице, в далеком Константинополе. Однако между Востоком и Западом тогда уже возникла трещина. Запад, как и Восток, переполнен разнообразными учениями, в частности, арианством. Ведь варвары по большей части принимали крещение от арианских епископов. С другой стороны, язычество еще было достаточно сильным. Большинство варваров были последователями культа Митры. Частые войны оставляли за собою пустые селения, в которых все христиане были убиты. В V–VI столетиях пропуски в списках епископов в западных провинциях тянулись до ста двадцати лет.