Однополчане - Дмитрий Иванович Скоробогатов

ближе танки. Вот они уже в упор стреляют по нашим окопам, а немецкие автоматчики бегут следом за боевыми машинами. Еще минута — и гитлеровцы сбросят наших воинов с пятачка в реку. Секунды на размышления — и капитан Калуцкий вызывает огонь на себя. Раздался оглушительный грохот, а когда он стих, разведчики Юсупов и Гильбурд насчитали сотни убитых гитлеровцев.

За стойкость и мужество, проявленные в этом бою, капитану Н. В. Калуцкому было присвоено звание Героя Советского Союза.

В этих боях погиб замполит 1229-го артиллерийского полка майор Иван Фотиевич Камкин. Он навсегда запомнился мне как человек большого мужества, редкого трудолюбия и оптимизма.

Части 105-го стрелкового корпуса в тесном взаимодействии и при активной помощи 18-й артиллерийской дивизии не только удержали плацдарм на западном берегу Вислы, но и расширили его.

В этих боях отличились бригады полковников И. А. Киргетова, А. С. Герасименко и наша, 58-я.

Тяжелые бригады полковников М. П. Несвитайло, М. Т. Волкова и М. И. Туроверова несколько отстали из-за несовершенных средств тяги (тракторы ЧТЗ-60, ЧТЗ-65 и СТЗ-80) и не принимали активного участия в боях за расширение плацдарма.

С 1 февраля снова развернулись бои по расширению плацдарма. 18-й и 105-й стрелковые корпуса после 30-минутной артиллерийской подготовки перешли в наступление и к исходу дня вышли на рубеж Браттвин-Морсау, южная окраина Ной-Морсау, западная окраина Югензенд.

1 февраля все наши артиллерийские бригады переправились на западный берег и заняли там боевые порядки.

Переправляться через Вислу частям дивизии пришлось по южной переправе, где был построен низководный мост. С утра я находился там вместе с начальником политотдела бригады подполковником К. А. Черновым. Когда последняя гаубица прошла мост, к нам подошла заместитель по политчасти командира 1-го дивизиона 1300-го полка капитан А. К. Чернова и доложила:

— 1-й дивизион 1300-го полка переправлен на западный берег Вислы. Разрешите следовать с дивизионом?

— Следуйте!

— Ну как, Константин Антонович, — обратился я к начальнику политотдела бригады, — стоящий политработник Чернова?

Константин Антонович смущенно улыбнулся.

Назначение женщины на политическую работу — случай в нашей военной практике был довольно редкий. Помню, как-то под вечер ко мне пришел начальник политотдела бригады подполковник М. И. Никифоров. Сразу же с порога взволнованно проговорил:

— Дмитрий Иванович, или мы выдохлись с кадрами политработников, или я вообще ничего не понимаю!

— В чем дело, Михаил Иванович?

— Как — в чем дело?! На должность заместителя командира 1-го дивизиона 1300-го гаубичного полка назначена женщина. Сколько я ни доказывал начальнику политотдела дивизии полковнику Евдокимову, все напрасно!..

Вот так новость! Признаться, вначале я даже не поверил подполковнику Никифорову. Позвонил в политотдел дивизии — все правильно: на должность заместителя командира дивизиона назначена Александра Карловна Чернова в звании гвардии капитана. Первое время я, как и остальные, очень недоверчиво относился к ней. Но вскоре мы все резко изменили свое мнение о Черновой. Александра Карловна была незаурядной женщиной. С августа сорок первого года она ушла добровольцем на фронт и с тех пор все время воевала в артиллерии. Была рядовым бойцом, разведчиком, командиром отделения разведки, комиссаром батареи. Александра Карловна быстро нашла общий язык с личным составом дивизиона. В этой женщине всех привлекало необыкновенно органическое сочетание, казалось бы, несовместимых качеств: душевной мягкости и твердости характера. Она отличалась решительностью, смелостью, умением сориентироваться в любой обстановке, прекрасно знала артиллерийское дело. За короткое время Чернова показала себя как великолепный политический работник и умелый организатор.

При смене боевых порядков дивизиона у деревни Дзбаница на дороге образовалась пробка. Выполнение боевой задачи ставилось под угрозу. Необходимо было срочно что-то предпринять. Капитан А. К. Чернова лично разведала проходы в минном поле и без потерь провела дивизион на новые огневые позиции.

4 февраля с утра я находился на наблюдательном пункте майора И. Г. Войтенко. Враг не подавал признаков жизни, и мы уже было решили, что он выдохся, но ошиблись. Во второй половине дня немцы перешли в контратаку. Части 44-й гвардейской стрелковой дивизии, оборонявшие высоту 74,0 в районе населенного пункта Обер Сартовиц, где размещались штабы дивизии и бригады, под ударами превосходящих сил противника стали отходить. В отражении этой контратаки принимали участие все бригады, но особенно пришлось поработать 65-й легкой бригаде, стоявшей на прямой наводке, 42-й минометной и нашей, 58-й.

Гитлеровцам все же удалось подойти к району наблюдательных пунктов. Все, кто находился там — пехотинцы и артиллеристы, — открыли огонь из стрелкового оружия. Начальник разведки бригады майор Г. В. Сидоренко вместе с командиром взвода разведки старшим лейтенантом К. Ф. Макеевым собрали вокруг себя разведчиков управления бригады и весь состав наблюдательного пункта 1220-го артиллерийского полка. Гранатами они остановили фашистские танки перед самым наблюдательным пунктом, при этом подбили две боевые машины.

Вскоре вражеский натиск стал ослабевать: танки остановились, пехота залегла. Потеряв всякую надежду прорваться к реке, гитлеровцы начали отходить.

10 февраля войска 65-й армии без предварительной подготовки перешли в наступление с рубежа Грауденц, Семпольно.

С рассветом я прибыл на свой наблюдательный пункт, который размещался вместе с НП командира 44-й гвардейской стрелковой дивизии. С холодной Балтики дул пронизывающий ветер. Он забирался под шинели и полушубки. Было зябко.

— Ну, как вы тут, не замерзли за ночь? — обратился я к разведчикам и связистам штабной батареи.

— Да нет, товарищ полковник. Не было времени замерзать, — ответил командир штабной батареи старший лейтенант Молчанов.

Начальник связи бригады майор Банит доложил о готовности средств связи. За ночь разведчики обнаружили ряд огневых точек на переднем крае и засекли несколько артиллерийских и минометных батарей противника. Командиры полков по телефону доложили о готовности к наступлению.

Приближалось время начала артиллерийской подготовки. Командир 44-й стрелковой дивизии торопил подчиненные ему части с выходом в исходное положение.

Девять часов пятьдесят пять минут. «Зарядить!» — передается как эстафета. Десять ноль-ноль. Звучит всегда волнующая команда: «Огонь!»

После тридцатиминутной артиллерийской подготовки 44-я стрелковая дивизия, поддерживаемая огнем бригады, перешла в наступление в направлении Клайн-Цапельн. Немцы отбивались с каким-то остервенением. В одном из приказов Гитлера говорилось: «Каждый бункер, каждый квартал немецкого города и каждая немецкая деревня должны превратиться в крепость, у которой противник либо истечет кровью, либо гарнизон этой крепости в рукопашном бою погибнет под ее развалинами. Речь может идти только об удержании позиций или об уничтожении... В этой суровой борьбе за существование немецкого народа не должны щадиться даже памятники искусства и прочие культурные ценности. Ее следует