Жестко и быстро - Владимир Пекальчук

Я побежал к проходной. Миклош, парень, похожий на Беляева, как молодой бульдог на старого, уже ждал у ворот, и по моему распоряжению дежурный пропустил его на территорию усадьбы.

— Что стряслось?

— Полтора часа назад леди Гордану пырнули заточкой, — сообщил он.

— О боже! Она?..

— Жива и вне опасности. Завтра ее перевезут из больницы домой.

Я почувствовал почти физическое облегчение.

— Фух… Кто?

— Я за этим и пришел. Мой руководитель надеется, что люди, которые тесно знакомы с леди Горданой, смогут навести нас на след нападавшего. Мы полагаем, что это кто-то из ее круга, ближнего или дальнего. Не согласитесь ли вы помочь, сэр?

— Да с радостью, но… А полиция что?

— Мы работаем вместе с ней, само собой. Но лучшие бывшие полицейские обычно идут служить Домам, хоть Ковачам, хоть Сабуровым… Вам будет удобно побеседовать в моей машине или, может, на лавочке возле вашего КПП?

— Да, конечно, проходите…

Через пять минут я уже знал подробности. Гордана имеет обыкновение посещать выступления различных музыкантов в центре города, в общих клубах, одеваясь как простолюдинка. В этот раз она отправилась на концерт какой-то группы вместе с парой подружек — я шапочно знаком с обеими — и пошла внутрь, притом с ними было двое охранников, ее и одной из подружек, но те шли позади, чтобы своим присутствием за спиной хозяек не испортить их маскарад. И в толчее концертного зала Гордана получила удар заточкой в бок, причем никто вообще не понял, от кого и как.

Выслушав рассказ, я развел руками.

— Положим, я был здесь, в усадьбе, все последние четыре часа, так что меня вычеркивайте. Но с чего вдруг мысль, что это кто-то из своих?

— А вариантов только два. Либо это сделал кто-то, у кого на леди Гордану зуб, либо мы вынуждены допустить существование психопата, который развлекается, нападая на незнакомых людей с острыми предметами. Но ничего похожего ни в столице, ни в соседних городах ранее не происходило.

— М-да… Только я не знаю никого, кто мог бы хотеть ее убить.

Миклош покачал головой.

— Не убить. Орудие нападавшего — заточка длиной с большой гвоздь и толщиной несколько миллиметров. Такая рана могла бы быть смертельной где-то вдали от цивилизации, но даже для медиков это не проблема, молчу уже о целителях. Леди Гордана будет в порядке через пару дней. И глубина раны — пять сантиметров — наводит на мысль, что нападавший не ставил перед собой цель убить, иначе нашел бы предмет подлиннее и пошире. Скорее — за что-то поквитаться. Наш шеф смог переговорить с леди Горданой перед тем, как ее увезли на операцию, но она и сама не знает, кто бы это мог быть.

— Я тем более без понятия, мне известна только одна ситуация, которую можно назвать ссорой, да и то с натяжкой.

— А можете поподробнее? С кем?

— Со мной, полгода назад. Вы же знаете ту историю, по итогам которой Мэтью Кейн отправился в больницу? Так вот, это на моей памяти был единственный случай, когда Горди вела себя предосудительно, агрессивно или просто несдержанно. А если причина нападения не в ее поведении, а, скажем, в делах семьи Ковачей, политике, финансах, других Домах — тут я вообще абсолютно не в курсах. Мне регулярно выпадает вращаться с Горди в одном кругу, ну да вы и сами должны это знать, и я не помню за нею ни единого поступка, за который можно было бы хоть кошку выпороть, не говоря уже о том, чтобы человека пырнуть заточкой. Даже предположить не могу, кому понадобилось такое делать, вообще без единой мысли.

За воротами послышался шум подъезжающей машины.

— Жаль, — вздохнул Миклош, поднялся с лавочки и поклонился. — Спасибо за уделенное время…

Тут появился Беляев собственной персоной, поздоровался вначале со мной, затем с Миклошем, причем с ним — как со старым знакомым.

— Мне дежурный позвонил, что тут такое дело, ну я и пришел, — пояснил он свое прибытие.

— А эс-бэ Сабуровых есть дело до чужого Дома? — полюбопытствовал я.

— Чужой Дом — не моего ума забота, а вот некий тип, который нападает на дворян по неизвестным мотивам, — мое, пока не доказано обратное, да и коллегам помочь не грех ради всеобщего блага…

Когда они двинулись к караулке, я окликнул Миклоша:

— А я могу навестить Гордану?

— Это сейчас бесполезно, так как она под наркозом, а завтра стоит уточнить насчет визита в приемной, целитель Дома Ковачей, кхм, строг и деспотичен… как и все целители-эльдар.

Я пошел обратно в дом, размышляя по пути, точнее пытаясь размышлять. У меня ни единой, даже самой бредовой догадки, кто или за что мог бы такое сделать, но есть надежда, что полиция и эсбэшники свое дело знают. Кстати, хорошо, что они все будут работать в одной связке, это в прошлой жизни полиция не жалует частных сыскарей, тут, как я узнал раньше, порядки другие. Преступления против дворян расследуют все вместе, а затем, когда дело сообща раскрыто, каждый отчитывается перед своим начальством, получает от него премии — и все довольны. А талантливые копы за содействие и рвение нередко получают от дворянина, преступление против которого они расследовали, либо подарки к Новому году, либо приглашение в свою службу безопасности.

Так что все хорошо мотивированы для плодотворной командной работы, и есть надежда, что ублюдка, пырнувшего Горди, вскоре прищучат, а мне стоит поменьше волноваться и держать за «хороших парней» пальцы, раз ничем больше помочь им не могу.

* * *

Новый учебный год, полноценный первый курс, начался не очень-то весело: трудно радоваться жизни, когда кто-то из друзей на больничной койке. На одной из перемен я отыскал Акселя в тренировочном зале «искр» — он тоже выглядел мрачнее мрачного, как и практически вся группа магов.

— Как думаешь, в чем резон… нападения? Ты вообще знаешь хоть кого-то, кому это выгодно?

Аксель фыркнул:

— Да вагон таких.

— Это кому же? — удивился я.

— Ты в курсе, что многие воспринимают Горди как подругу Мэтью?

— Мм… Нет. Хотя сам так думал Некоторое время назад…

— Вот то-то и оно. Они близкие друзья, потому им легко делать вид, что между ними что-то большее.

Это сбило меня с толку.

— А на фига им так делать?

— Сам-то как думаешь? — ухмыльнулся Аксель. — Мэтью кто? Наследник очень влиятельного Дома, будущий граф, будущий приближенный императора, да и сам из себя неплохой парень, как ты наверняка заметил. А теперь угадай с первого раза, сколько он получал ежедневно писем от девушек, которые были бы не прочь за него выйти, а также девушек, чьи родители были бы не прочь иметь Мэтью зятем? Десятки.

— И это проблема?

— Да, потому что правила этикета требуют на письма отвечать. Но это еще полбеды, на письма секретарь ответить может. А любое официальное мероприятие, любой бал или званый ужин оборачивается просто кошмаром, потому что любая провинциальная клуша либо баклан — они не могут удержаться, чтобы всякими правдами и неправдами не представить завидному жениху свою дочку, племянницу и так далее. Это оборачивается диким занудством, потому что нельзя ответить что-то вроде: «Здрасте, приятно познакомиться, но я ни в жисть на вас не женюсь, у меня есть невеста», — приходится из соображений этикета вести пару минут беседу ни о чем и ни с кем…