Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие - Марина Крамер

– Ты готова? – отвлек ее Георгий от раздумий, и Марина встряхнулась:

– Да, конечно, едем.

Она села за руль сама, хотя Георгий очень возражал.

– Мне не нравится твоя манера водить, она какая-то мужская, более того – экстремально тупая и совершенно нелогичная, – сказал он, недовольно усаживаясь на пассажирское сиденье.

Коваль захохотала:

– Ты просто не можешь оценить всю глубину, так сказать, моих глубин. Дело в том, что я от всей души ненавижу маленькие машины и автоматические коробки передач.

– Да ну? – скептически усмехнулся Георгий. – Хотел бы я посмотреть, как ты с механкой управилась бы, да еще если машину тебе побольше – типа джипа. Хочешь, возьму у приятеля старый «Лендкрузер» на «палке»?

– А возьми, – фыркнула она, выезжая на центральную улицу и направляясь к «Матросской тишине». – Ты постоянно меня проверяешь, и меня это, между прочим, злит.

Георгий приоткрыл окно и закурил, внимательно следя за каждым поворотом, за тем, на каком сигнале светофора Марина останавливает машину, с какой скоростью трогается с места.

– Прекрати, – попросила она. – Чувствую себя как на экзамене в автошколе.

– Ты слишком уверенно водишь машину для человека, живущего в стране с левосторонним движением, – заметил Георгий, выбрасывая окурок.

– И что из этого следует?

– Только то, что там ты ее не водишь, скорее всего. Зато здешние улицы для тебя затруднений не представляют, ты не путаешься в знаках, не озираешься по сторонам, не пользуешься картой, а в старых районах города вообще едешь, как с завязанными глазами. И это свидетельствует только об одном. Ты всю жизнь жила здесь.

Он умолк, исподтишка наблюдая за тем, какой эффект произвели его слова. Марина не повела даже бровью, хотя внутри ее все ухнуло вниз. Проницательность Георгия начинала очень сильно действовать ей на нервы. Ну, кому бы могло прийти в голову сделать какие-то выводы из манеры водить машину? «Ты начал меня напрягать, дорогой. А напрягаться я не люблю, нервирует меня это», – думала она, стараясь не подать вида, что занервничала.

– И что мы забыли в «Матросской тишине»? – удивленно изрек Георгий, увидев, как Марина въезжает на парковку у клуба.

– Хлеба и зрелищ мы тут забыли, – коротко бросила она.

– Вам хочется блатных песен? – вздернул брови телохранитель.

– Еще как!

Марина вышла из машины, отметив про себя: Георгий явно занервничал. Получалось, он знает, кому принадлежит это заведение. Но, будучи профессионалом, он вышел из машины с таким непроницаемым лицом, что Коваль даже усомнилась в том, что почувствовала нервозность в его поведении.

– Как я должен себя вести? Как телохранитель или?..

– Как телохранитель. Прости, это мой знакомый.

– Или знакомый твоего мужа? – не удержался от легкого укуса Георгий.

– Даже если так – то мне все равно. Мой муж – моя головная боль, правда? Так что ты особенно не напрягайся по этому поводу, – неласково посоветовала Марина. – И давай уже, выполняй свои профессиональные обязанности.

Георгий молча склонил голову и открыл дверь, пропуская Марину вперед.

– Михаил Георгиевич у себя? – на ходу спросила она у лениво курившего на диванчике охранника, и тот, узнав вчерашнюю посетительницу, мгновенно бросил окурок в урну и вскочил:

– Да, у себя. Вас ждет.

– Прекрасно. Проводи.

Втроем они поднялись на второй этаж и прошли по длинному узкому коридору к кабинету Ворона.

– Погодите минутку, я спрошу, – охранник скрылся за массивной дверью кабинета, а Марина коротко взглянула на Георгия.

Тот стоял с непроницаемым лицом, и постороннему человеку и в голову не пришло бы, что всю ночь эти двое занимались любовью и стоящая перед мужчиной женщина, всем своим видом излучавшая уверенность и силу, была несколько часов назад просто покорной игрушкой в его руках. Сейчас они выглядели, как образцовый телохранитель и его хозяйка, которая даже мысли не допускала о близости с «обслугой».

Распахнулась дверь, и Ворон собственной персоной возник на пороге.

– Дорогая, как раз вовремя.

Марина ответила на его объятия и прошептала:

– Можешь звать меня Мэриэнн, чтобы не париться. Охранник в курсе.

– Проходи, проходи. Сейчас кофейку нам принесут. Может, пообедаешь?

– Нет, спасибо, не хочется.

Они прошли в кабинет, Георгий с отсутствующим видом уселся у двери в компании Леона – личного телохранителя Ворона, а Марина опустилась в мягкое кресло перед столом и сразу же вынула сигарету и зажигалку.

– Значит, так, подруга. За ночь дела я твои устроил, девка эта сломалась на второй секунде и согласилась подружку свою в твою контору привести. Но я вот что тебе скажу – а не отсвечивай-ка ты сама, давай посадим кого-то из парней – так будет вернее и авторитетнее. Хочешь, бухгалтера моего возьми, Петечку – он парнишка и собой видный, и с образованием, и бабам нравится, и язык подвешен, – заговорил Ворон вполголоса, чуть склоняясь к столу.

Марина курила и прикидывала что-то в уме. Выходило, в предложении Ворона есть рациональное зерно – к чему самой светить лицо, когда можно сделать это куда проще и чужими руками?

– Отлично, – решительно проговорила она, гася окурок в пепельнице. – Там дел на копейку, ты ведь понимаешь?

– Я-то понимаю, – медленно протянул Ворон, бросив быстрый, изучающий взгляд на Георгия. – А вот ты скажи мне, откуда у тебя этот телохранитель? От Генки?

– Миша, а я тебе про него и говорила, – быстро проговорила Марина. – И я его раскручу на то, куда он Беса эвакуировал, вот увидишь.

– Ты это… аккуратнее, ладно? Не нравится он мне.

– Ой, прекрати!

– Помяни мое слово – он не так прост, как хочет показаться, – настаивал Ворон, глядя в сторону Георгия уже с неприязнью. – Просто будь аккуратнее. А еще лучше – возьми из моих кого-то.

Но от подобного одолжения Марина отказалась – лишние свидетели ей были ни к чему.

– Как только будет результат, я тебе сразу позвоню, – пообещал Ворон. – И Петьку проинструктирую, что как. Ты не сомневайся, он человек верный, не продаст.

– Мишаня, а вот как раз такие верные и продают обычно, – с милой улыбкой бросила Марина, вставая. – Ты просто подумай об этом, хорошо?

У Ворона опять, как вчера в ресторане, по спине продрал легкий морозец. Наковальня умела сказать простую фразу так, что она приобретала какой-то иной, зловещий смысл.

– Жора, поехали, – распорядилась Коваль, и телохранитель мгновенно подал ей шубу.

– Позвоню, как сделаю, – повторил Ворон на прощание.

Довольно крепкий мороз бодрил, и Коваль, остановившись на крыльце «Матросской тишины», искренне пожалела, что отказалась здесь пообедать – кухня была на высоте, а есть вдруг захотелось так истошно, что хоть возвращайся.