Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

В то время как командование вермахта занималось интенсивной подготовкой нападения на Польшу, включая использование испытанной «пятой колонны», которая была готова на случай инцидентов в приграничной полосе и уже разжигала психологическую войну, дипломаты также проявили лихорадочную активность и подготовили несколько вариантов стратегических решений.

Польша в последний момент могла дрогнуть под натиском Германии и все-таки пойти на соглашение с Гитлером. Таким образом, план «Барбаросса-1939» мог реализоваться как общий германо-польский проект, как это оговаривалось с Варшавой с 1935 г., либо как стратегическое наступление через Прибалтику и удар по Украине при соблюдении Польшей дружеского нейтралитета.

Польша могла отменить свой позволительный в случае войны запрет на продвижение частей Красной армии по ее территории и подать тем самым сигнал к заключению четырехстороннего военного пакта. В этом случае Гитлер конечно же не отступился бы от своих далекоидущих экспансионистских планов. Он стремился вырваться из кольца блокады и добиться скорейшего успеха, а наиболее обещающим было только восточное направление. После разгрома польской армии это привело бы к продолжению войны, но уже против СССР и при условии пассивности противника на Западном фронте. Военная игра Гальдера как раз и была нацелена в этом направлении.

Два историка, Кристиан Хартманн и Сергей Случ, опубликовав секретное выступление Гальдера, указали на то, что до сих пор неизвестны документы, в которых в 1939 г. упоминались и принимались бы в расчет конкретные подразделения, предназначенные одновременно для польской кампании и дальнейшей войны против СССР. Представленный ими документ из московского спецархива, в котором речь идет как раз об этом, скорее всего следует рассматривать как английскую фальшивку. Ее автором мог быть британский журналист Генри Уикхем Стид, возглавлявший во время Первой мировой войны британскую пропаганду против Габсбургской династии. Затем непродолжительное время он возглавлял редакцию «Times» и считался экспертом по Восточной Европе, уже тогда предупреждая об опасности, которую представлял Гитлер. Вероятно, некий бывший австрийский офицер записал выступление Гальдера в академии вермахта, и затем эти записи по официальным каналам были направлены в Лондон и в Москву. Правда, на них, скорее всего, не обратили никакого внимания.

Если предположить, что находящиеся в спецархиве в Москве и в фондах Public Record Office в Лондоне документы подлинные, то этот факт подтверждает выдвигаемую здесь гипотезу, что поход против СССР в июне 1939 г. был вполне реален. Исходя из приписываемого Гальдеру высказывания, можно понять, что после разгрома Польши «победоносная армия, наполненная духом выигранных битв гигантов», будет готова сразиться с большевиками или брошена на Запад, благодаря преимуществам внутренних транспортных линий, «чтобы добиться там быстрой и решительной победы». Если даже допустить, что речь Гальдера являет собой фальшивку британских специалистов, она тем не менее отражает представления современников о возможностях и планах германской армии.

В действительности западные державы стремились выиграть время, не принимая на себя никаких твердых обязательств по отношению к Сталину, и это полностью отвечало интересам Гитлера. Это открывало для него любые возможности и подпитывало его надежду на то, что Польша может быть изолирована и разбита, и это не приведет к возникновению столь страшившей его мировой войны на нескольких фронтах. Это идеальное решение могло бы после скоротечного столкновения с польской армией привести вермахт к воротам Минска и в глубинные районы Украины, и с привлечением прибалтийских государств подготовить трамплин к броску на Советский Союз.

Гитлер был крайне раздосадован обращением Польши к Великобритании в марте 1939 г., и этот факт заставил его переосмыслить роль СССР. Речь шла о тактическом и дипломатическом маневре, чтобы удержать Сталина от принятия согласованных с западными державами действий, направленных против Германии. При этом советским вооруженным силам отводилась незначительная роль. Для рейха они не представляли реальной угрозы. В расчетах Гитлера более значимая роль отводилась экономическим отношениям. Переговоры о заключении нового торгового соглашения к началу года почти заглохли. Но тут 13 марта неожиданно прозвучало заявление Сталина, что он не станет таскать для Запада «каштаны из огня». Это сразу же подтолкнуло немецкое посольство в Москве к тому, чтобы указать своему руководству на значение советского сырьевого потенциала в подготовке Германии к войне. Затем советская сторона подыграла немцам, когда из сообщения ТАСС стало понятно, что в случае возникновения польско-германского конфликта СССР готов оказать Германии помощь сырьевыми ресурсами.

Министерство иностранных дел в Берлине попыталось сразу же проверить достоверность неожиданного сигнала со стороны Сталина. Летом 1939 г. в Москве одновременно проходили двухсторонние переговоры с участием западных держав по военным вопросам и торговые переговоры с Германией. Немецкие дипломаты предложили осуществить раздел Польши, что послужило бы толчком к возобновлению переговоров по экономическим вопросам. Когда же Советский Союз предъявил дополнительные претензии на прибалтийские страны и Финляндию, это заставило Гитлера помедлить с ответом до конца июня. В случае войны с Польшей оккупация ее восточных областей Красной армией не представляла бы в дальнейшем стратегических проблем. Тем не менее усиление территориальных притязаний Сталина могло позднее негативно сказаться на ударе Германии.

В конце июля 1939 г. СССР вел переговоры с западными державами по вопросу заключения пакта о взаимопомощи, которые близились к завершению. Это заставило Гитлера действовать. По его указанию Министерство иностранных дел вначале инициировало заключение германо-советского кредитного соглашения. По договору от 19 августа Советский Союз обязался поставлять в Германию на протяжении двух лет стратегическое сырье в обмен на промышленные товары. Будет ли этот товарообмен действовать или нет, для Гитлера оставалось второстепенным вопросом. Одна лишь перспектива этого обмена способствовала устранению озабоченности руководства Германии в вопросах экономики в случае начала войны. В то же время западные державы должны были считаться с тем, что их участие в военных действиях на стороне Польши не приведет к запланированной блокаде рейха. По расчетам Гитлера, это должно было заставить их отказаться от вступления в войну.

В результате заключения кредитного соглашения Сталин вознамерился потребовать от Германии дополнительных территориальных уступок. Поэтому 23 августа Риббентроп вылетел в Москву для подписания германо-советского пакта о ненападении, в результате чего заключение военного пакта между Францией, Великобританией и СССР провалилось. Тем самым Советский Союз занял по отношению к вторжению Германии в Польшу внешне нейтральную позицию. Гитлеру этого было достаточно для того, чтобы начать подготовку к нападению[20]. Но Сталин настаивал на заключении секретного дополнительного протокола, существование которого в советской историографии отрицалось на протяжении почти пятидесяти лет. В этом протоколе были определены «сферы интересов» в Восточной Европе. Они включали не только раздел Польши, но и способствовали росту советских притязаний на Финляндию, Эстонию, Латвию и Бессарабию, что примерно соответствовало старым границам России 1914 г. Литва вошла в сферу влияния СССР позднее, по второму дополнительному соглашению от 28 сентября.