Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

При этом у советской стороны не было ясности в вопросе о том, какую конкретную роль должен играть южный фланг. Русские лишь требовали для себя права на проход своих войск через территорию Румынии, т. е. это был вариант, который уже давно учитывался как вероятное направление советского главного удара. Тем не менее вполне можно предположить, что в случае совместного выступления со своими союзниками Красная армия могла бы войти на территорию польской Галиции и Румынии, обеспечила бы свое политическое влияние и захватила нефтепромыслы, а потом — в результате ответных мер Германии и Венгрии — вероятно, отказалась бы от рискованного дальнейшего наступления вдоль Дуная. Возможное поражение советских передовых частей на Дунае могло бы значительно ослабить позиции Сталина в альянсе западных держав и привести к нежелательному для него новому «Мюнхену», который мог повлечь за собой германскую интервенцию на Украину. Во всяком случае, со стороны Сталина было весьма разумно не афишировать своих намерений нанести удар по укрепленной Восточной Пруссии или осуществить глубокий прорыв в Юго-Восточной Европе.

В том случае, если бы Германия нанесла удар по западным державам, а те остановили бы ее наступление на Рейне и начали сами наступать на центральные районы страны, то у Сталина появились бы хорошие шансы легко захватить Прибалтику, район Вильнюса, Бессарабию и Буковину и сохранить за собой эту добычу, опираясь на силу еще не знавшей поражений армии. Если бы столкновение германского агрессора и западных держав привело к затяжной позиционной войне по примеру Первой мировой войны, а это тогда предполагало большинство военных экспертов, то у Красной армии, несмотря на хорошо организованную оборону в Восточной Пруссии и Галиции, все равно появилась бы прекрасная возможность вступить в эту игру, будучи достаточно сильной. Сталин в отличие от авантюрного Гитлера был, несомненно, умным игроком и умел рассчитывать каждый шаг, да и время работало на хозяина Кремля.

Война нервов лета 1939 г. долгое время оставалась безрезультатной. Когда 12 августа в Москве начались переговоры советской стороны с французской и британской миссиями с целью выработки единого плана противодействия дальнейшей германской агрессии, то, даже учитывая, что интересы трех партнеров по альянсу согласовывались с большим трудом, возможно было еще многое. Немцы при этом не исключали полностью возможность успешного достижения этого соглашения. Было бы весьма легкомысленно полностью надеяться на прогнозы Гитлера, что Польшу можно было изолировать и разбить в ходе одной-единственной молниеносной военной акции и самим вернуться в казармы. Однако и его заявление о наступлении на Запад не стоило считать серьезным, поскольку его нельзя было реализовать ввиду отсутствия достаточных для этого сил. В самом худшем случае всего за несколько дней рейх мог быть втянут в мировую войну, как это произошло в 1914 г. По воспоминаниям Браухича, Гитлер якобы заявил: «Я был бы идиотом, если бы ввязался в войну из-за Польши, как те бездари в 1914 году».

Но какие же выводы сделало ОКБ из заявления Гитлера 23 мая? Военная игра в мае исходила из того, что СССР начнет наступление первым, и поэтому недовольный Гальдер должен был согласиться с ее результатами, когда стало ясно, что внезапное нападение крупных подвижных соединений с далекоидущими оперативными целями еще не отработано должным образом. Поэтому ОКБ предприняло ряд дополнительных мер по мобилизации, обучению и подготовке войск. Кроме того, на сентябрь 1939 г. планировалось проведение широкомасштабных тактических учений моторизованных частей с целью отработки «задач на марше и в бою». На самом деле так в скрытой форме уже полным ходом шла подготовка к войне. Наконец, 23 мая Гитлер потребовал, чтобы вермахт был в любое время готов с порога своих казарм атаковать соседние страны.

Одновременно он возвестил о созыве партийного «съезда мира», что, несомненно, было попыткой ввести в заблуждение общественность, но и давало ему также возможность в случае удачи (скоротечная успешная кампания в Польше и никакого расширения войны) либо неудачи (Германия остается без союзников) быстро отступить и сделать паузу в войне нервов, направленной на развязывание мировой войны.

Что касалось возможных осложнений в результате втягивания Красной армии в военные действия, то авторы польской кампании еще продолжали думать над этим. Это выразилось в разработке так называемого «плана военной разведки», в котором были изложены детальные инструкции о донесениях и докладах фронтовых групп касательно противника. В центре внимания, естественно, находилась польская армия, но в случае войны следовало собирать данные и о русских войсках, если они окажутся на территории Польши. Особенно это касалось парашютно-десантных подразделений, их вооружения, организации и др., а также — железнодорожных станций в приграничных районах, где из-за разной ширины полотна приходилось менять вагонные тележки. К тому же это были важные цели в тактической воздушной войне. Не в последнюю очередь следовало проявлять интерес к тому, как будет реагировать коммунистическая пропаганда на вступление СССР в войну на польском театре военных действий.

В соответствии с приказом на стратегическое развертывание сухопутных сил по плану «Вайс» от 15 июня 1939 г., по польской армии наносился неожиданный удар западнее Вислы, что должно было привести к ее разгрому. С оперативно-тактической точки зрения речь шла о силах и целях, которые уже были опробованы в ходе военной игры Гальдера. Командующий сухопутными войсками выразил намерение по возможности предупредить мобилизацию и выступление противника. Планировавшийся разгром польских войск в результате концентрических ударов из Силезии, Померании и Восточной Пруссии строился по известной схеме. Правда, при таком охвате поляков в клещи следовало учитывать возможный контрудар со стороны Галиции. Поэтому большим преимуществом стало участие в операции Словакии с ее дополнительной армией, которую можно было развернуть в том направлении.

Примечательным в этом варианте является тот факт, что, во-первых, Германия отказывалась от участия в операции Венгрии и тем самым — от Карпатской Украины, а во-вторых, наступавшая из Восточной Пруссии в южном направлении 3-я армия должна была игнорировать либо связать ложным маневром на своем левом фланге слабые силы поляков в районе Вильнюса. Если при этом в приказе говорилось об обеспечении безопасности границы с Литвой минимальными силами, то расчет, очевидно, делался на вероятное военное вмешательство СССР и наступление русских через Вильнюс и Литву в направлении Восточной Пруссии. К сожалению, документы 3-й армии не могут свидетельствовать об этой ранней стадии планирования польской кампании, так как они, вероятно, были уничтожены в 1942 г. А ведь они могли бы разъяснить, как выглядело планирование вооруженного столкновения с Красной армией на северо-востоке Польши, которое вплоть до июня 1939 г. все еще представляло собой вполне реалистичную возможность.

Так, в означенном приказе указывается лишь, что 3-я армия наносит удар из Восточной Пруссии на Варшаву и «далее в направлении на восток». В этом еще угадывается диспозиция военной игры Гальдера, которая предусматривала наличие тылового рубежа, развернутого на восток. А вот что должно было произойти дальше, оставалось неясным. На огромной территории Восточной Польши могло произойти объединение остатков войск противника с целью продолжения военных действий, не исключено, что и при поддержке Красной армии. Тогда потребовалось бы проведение второй операции, т. е. переход в оборону по линии Вислы (по примеру 1920 г.) либо — продолжение наступления и преследование остатков польских войск.