История под знаком вопроса - Евгений Габович

Итак, сами историки (пусть отягощенные традицией недавней сталинской эпохи) говорят об «откровенно грубой фальсификации фактов в угоду» политике и идеологии. И не так уж и важно, что на самом деле именно советские историки более всего грешили в этом плане. Важен сам факт нечистоты «исторической науки», ее готовности идти на поводу у идеологических концепций и требований политической стратегии или тактики. Осуждая такие тенденции в западных мировых историях, советские коллеги этих западных историков, конечно, пытались скрыть еще более очевидную политическую и идеологическую зависимость собственной модели прошлого.

Зато каждая из этих энциклопедий, как, впрочем, и более ранние труды такого рода, советскими авторами не названные, а также энциклопедии, появившиеся после 1955 года, представляют для исторической аналитики интерес, как разные модели прошлого, созданные в рамках традиционной истории. Нас интересует, хорошо ли функционируют эти «большие холодильники», можно ли ― и в какой именно мере ― ими пользоваться, не превращаются ли они время от времени в морозильники или ― того хуже ― в нагревательные приборы.

Я посвящу анализу одной из старых всемирных историй ― «Все мирной хронике» Шеделя ― отдельную главу во второй части книги. Для большего, к сожалению, в этой книге места не нашлось. Поэтому остается только сформулировать здесь общую историко-аналитическую задачу сравнительного анализа всемирных историй на предмет их службы определенным политическим и идеологическим задачам и темам. Зависимость истории от религиозной, национальной или политической идеологии отмечается на всем протяжении существования историографии.

Отметим для начала пример с одной из первых немецких всемирных историй, в которой автор, как фанатичный патриот, пытался все «хорошее» приписать немецкой нации (в те отдаленные времена еще не существовавшей де — факто, представленной только в форме соответствующей идеи), а все плохое ― иным. Речь идет о пасторе из Эльзаса Якове Вимфелинге (якобы 1450―1528) и его изданной вроде бы в 1505 году истории. Так как в результате его изложение концентрируется в основном вокруг немецкой истории, его книгу авторы 12–томной «Немецкой истории» (1981―1982) под редакцией Хайнриха Плетихи приводят в качестве первого примера общенемецкой истории.

Но вернемся к разбираемому введению к советской «Всемирной истории»:

А почему только в наиболее важных случаях? То есть, в виде исключения? А не должно ли это быть правилом в истории? Не совершают ли историки подлог, не обманывают ли они читательскую аудиторию каждый раз, когда скрывают от оной наличие различных точек зрения по отдельным еще спорным вопросам? Мы не дети, которых нужно гладить по головке и успокаивать: тебе, глупенькому, еще рано знать всю сложную правду о несовершенстве наших моделей прошлого! Мы не начнем страдать бессонницей и попадать толпами в психушки из-за того, что историки не в состоянии однозначно в своих моделях «реконструировать» прошлое.

Если историки будут чаще искренне признаваться в своем бессилии преодолеть многовариантность истории, то мы не будем утверждать, что они страдают шизофренией. Но когда они не решаются признать реальную ситуацию с моделированием прошлого, то невольно вспоминается утверждение психиатров о том, что психически больные люди не в состоянии признать себя нездоровыми!

А что говорит рассматриваемая всемирная история о зарождении моделирования прошлого? Помнит ли она популярную байку о зарождении истории на Ближнем Востоке в незапамятные времена?

Вот как! В эпоху Возрождения! А вовсе не в благородную античную эпоху было положено начало изучению древней истории человечества. Другими словами, все «древнегреческие» историки, именами и биографиями которых забиты энциклопедические статьи, еще и не начинали изучения древней истории человечества. И «отец истории» Геродот и все прочие т. н. «древнеримские» историки занимались черт те знает чем, но только не изучением древней истории человечества. Может быть, они изучали историю Средневековья или Французской революции в классе прогнозирования будущего? Не знаю, но могу зато констатировать, что читать советские всемирные истории крайне полезно. Ну, прямo-таки пособия по исторической аналитике!

Ведь один из ее постулатов как раз и сводится к утверждению о том, что историю начали выдумывать именно в эпоху Возрождения! И не «разыскивались рукописи древних авторов», ибо ничего написанного через 1000 с лишним лет все равно никто бы найти не смог, а выдумывались, придумывались, сочинялись, писались, выводились трудолюбиво пером на пергаменте и бумаге.

Как можно было искажать в Средние века забытое «культурное наследие античности»? И как можно было противопоставлять забытое чему — либо? Если я что-то забыл, то я это забыл, перестал помнить и никак уже не могу искажать, а потом вдруг ― по прошествии дополнительного времени на забывание ― еще и противопоставлять. Не искажалось в Средние века культурное наследие не существовавшей в незапамятные времена античности, а реализовалась в эпоху Возрождения шизофреническая идея раздвоения собственной культуры на две: современную и древнюю, якобы античную, якобы подзабытую, якобы нуждающуюся в восстановлении.

Что до заступа археолога, то как-то не очень ясно, кому и зачем нужно было закапывать в землю античные статуи в «античность» и в «Средние века». Хорошо, Микеланджело делал это по указанию своего заказчика Медичи, а другие-то зачем их закапывали? И, главное, когда? Скорее всего потребность в этом своеобразном действии появилась только после того, как в Греции восторжествовал ислам и началась борьба с человеческими изображениями, реальное арианскo-мусульманское ― а не выдуманное раннее христианское ― иконоборчество.

А это произошло не сразу после завоевания (около 1430―1470 годов по ТИ) Греции «турками», а много позже, когда ислам стал в Османской империи государственной религией (после 1603 года). Но тогда не были ли сами «античные» статуи изготовлены в XV и XVI веках или частично чуть раньше? Вряд ли они простояли бы на своих пьедесталах одну или даже две тысячи лет в ожидании закапывания местными христианами или язычниками!