Камень Януса - Элли Гриффитс

— Макс… Мартин говорил, что вы были к нему очень добры.

Отец Хеннесси задумчиво посмотрел в чашку с кофе.

— Я старался, но никогда не знаешь, насколько больше следовало проявить упорства. Если бы я относился к нему с большим пониманием, может, он бы и не убежал. Тогда бы Элизабет осталась в живых.

— Наверное, ей суждено было умереть, — мягко проговорила Рут. — Макс упоминал, что она была болезненным ребенком.

Священник промолчал. Возникла пауза, которую нарушал только голос Бобби, ругавшегося в глубине кафе с женщиной по имени Мэгги.

— Вас, видимо, интересует, зачем мне понадобилось с вами встретиться, — помолчав, продолжила Рут.

— Полагаю, вы мне скажете, — спокойно отозвался священник.

И она рассказала: о кукле зародыша и двуглавом теленке, о надписи кровью и неизвестном у ее дома. Пожалуй, сообщила больше, чем собиралась, и сама себе объяснила это какой-то сверхъестественной внутренней силой своего собеседника. За время разговора тот не сводил с ее лица своих бледно-голубых глаз.

— Получается, — подытожила она, — что кто-то пытается меня запугать. Кто-то связанный с домом на Вулмаркет-стрит. И я вас спрашиваю: не появилось ли у вас мысли, кто бы это мог быть?

Рут заставила себя не отвести взгляда от этих голубых глаз. Священник в упор смотрел на нее.

— А сами-то вы что думаете?

— Ничего.

— Вам приходилось встречаться с кем-нибудь еще из бывшего детского дома?

— Только с Кевином Дэвисом.

— А из монахинь?

— Ни с кем.

Неужели, как бы выразился Тед, он переводит стрелки на монахинь? Нет, единственный человек из детского дома Пресвятого Сердца Христова, которого она знает, — это отец Хеннесси.

— Почему вы спрашиваете?

Священник опустил голову.

— Существуют иные тайны, — наконец проговорил он. — Зло поселилось в том доме задолго до того, как я туда пришел.

Нельсон сидел за столом Джуди, когда она ему позвонила. Он просматривал запись ее беседы с сестрой Иммакулатой и удивился, узнав, что подчиненная отправляется в Саутпорт еще раз поговорить с ней.

— Что ты задумала, Джонсон?

— Мне удалось кое-что обнаружить в связи с сестрой Иммакулатой. Думаю, это важно.

— Когда вернешься?

— К вечеру.

Старший инспектор вздохнул. Джонсон была хорошим полицейским, и он доверял ее интуиции. И как же им был сейчас нужен верный след!

— Оставайся на ночь, если потребуется. В таком случае я пошлю к Рут Таню.

Тане не помешает рутинная полицейская работа, подумал он. Уж больно она стала зазнаваться в последнее время. Замахивается на место, которое он собирается предложить Джуди. Таня, безусловно, умна, но ей еще надо многому научиться. Нельсон никогда не продвигал новичка вперед того, кто дольше с ним работал. Он верил в принцип старшинства — сам был самым младшим в семье.

Нельсон продолжал перебирать аккуратные бумаги Джуди и наткнулся на лист, на котором она начертила генеалогическое древо семьи Спенс. Рассматривал его и был уверен, что что-то упустил. И настолько задумался, что не услышал, как его позвали. Лишь когда Катбад оказался в комнате, Нельсон заметил его присутствие по красному плащу. За спиной Катбада смущенно мялся дежурный сержант Том.

После солтмаршского дела Нельсон и Катбад стали приятелями. Несмотря на презрение старшего инспектора к новомодной философии и неприятие Катбадом властной манеры полицейского, между ними возникло взаимопонимание. Катбад даже приходил к Нельсону домой, подарил дочерям обереги от кошмаров. И пару раз они вместе выпивали в сомнительных пабах, где у всякого пива свое название и, если не поберечься, замучают народной музыкой.

— Простите, сэр, — извинился Том. — Он сказал, это очень важно.

Нельсон заметил, что, если не принимать в расчет плащ, Катбад выглядел необыкновенно серьезно и взволнованно.

— В чем дело? — спросил он.

— Макс Грей, — ответил «друид».

Джуди приехала в Саутпорт в начале пятого, но ей сказали, что сестра Иммакулата плохо себя чувствует и никого не может принять.

— Я по важному делу, — уговаривала она, стоя в безукоризненно чистой приемной, окруженная тропическими растениями и изображениями святых.

— Не сомневаюсь, — сочувственно кивнула ей монахиня, — но у сестры Иммакулаты сегодня плохой день. Надеюсь, завтра она будет чувствовать себя лучше.

Джуди, пообещав вернуться на следующий день, вышла на городскую набережную и, голодная, разочарованная и немного встревоженная, стала прикидывать, не отругает ли ее Нельсон за такую отлучку. А если Рут убьют предстоящей ночью? Это будет ее вина. А если Таня отыщет у дантистов истории болезни и раскроет дело? Тогда Таню наверняка повысят. Джуди вздохнула и отправилась искать недорогой отель, где можно переночевать и позавтракать.

Рут не обрадовалась, открыв дверь, — она ожидала увидеть Джуди. Но пришла Таня Фуллер — за порогом поблескивали ее модные очки. Джуди понравилась Рут, и она ждала ее, чтобы приятно провести вечер. После утреннего разговора с отцом Хеннесси она еще больше встревожилась. Что означала его фраза: «Зло поселилось в том доме задолго до того, как я туда пришел»? Утром она легкомысленно его спросила:

— Уж не о духах ли вы?

— Может, и о них, — ответил старик.

— Но священники не верят в духов.

— Еще как верят, — улыбнулся Хеннесси. — А Святой Дух? Самый важный, с моей точки зрения, в Троице?

По мнению Рут, все это было чепухой, но когда она возвращалась в Солтмарш, то постоянно испытывала нелепое желание взглянуть в зеркальце. Не устроился ли на заднем сиденье какой-нибудь упырь? И даже сейчас, пока готовила ужин для себя и Тани, включила радио, чтобы не прислушиваться, не дышит ли кто-нибудь во дворе.

Рут мало готовила, хотя любила читать кулинарные книги, особенно если в них были картинки тосканских оливковых рощ, и негодовала, что приходится кормить Таню. Одно дело — обслуживать Джуди. И совсем иное — это застывшее на диване существо, снимающее с черных брюк волоски кошачьей шерсти. Но она все-таки приготовила макароны с соусом и сделала салат. Во время ужина Рут узнала, что Тане двадцать пять лет, в полиции она служит четыре года. Окончила университет (что-то связанное со спортивной наукой) и считает, что быть бодрым и здоровым — это нравственный императив. Рут, позволив себе дополнительный кусок чесночного хлеба, слушала молча. Таня считала, что Норфолк «очень приятное место», ее коллеги — «очень приятные люди» и Нельсон тоже — «очень приятный человек».

— Вы не находите его немного заносчивым?

— Нет, он ко мне очень хорошо относится.

«Ко мне тоже хорошо, — подумала Рут, — только что из этого выйдет?» Она посмотрела в окно и вспомнила тот вечер четыре месяца назад, когда Нельсон неожиданно появился у ее двери. Солнце садилось над болотами, и птицы, устроив в воздухе круговерть, носились черными облаками на фоне темно-синего неба.