Сколько горя нужно для счастья? - Филантроп

Боюсь если так пойдет и дальше, меня попробуют сместить. Пока он проговаривал это, он успел выпотеть полтора литра пота.

— Господин предвидел это, мы поможем вашей организации. Скоро придут наши люди, и мы устроим рейд по особо охраняемым районам, это выбит из колеи стражу на несколько месяцев.

— Замечательно! А сколько их будет?

— Включая нас, четыре человека.

Его лицо выражало изумление… четыре… если бы он, этот монстр пришел лично, я бы не удивился, потому что он с той девушкой за пару минут вырезали сорок его бойцов… Но эти люди точно, настолько опасны как этот монстр?

— Вы не думали, что господин может растрачивать своё время попусту и будет лично принимать участие в подобных пустяках?

— Нет, что вы, я понимаю у такого… Тут он немножко замялся и ему не хватило смелости назвать его человеком. — У такого… Занятого господина, есть дела поважнее…

— В таком случае, приступим.

Серафим помнил свою родину. На этих узких улочках, он чувствовал себя как рыбка в воде или точнее, как килька в томате. Всю жизнь он плавал на ближних берегах, где-то посреди ила или в камышовых зарослях.

Он с братом давно смирились что карьеры им не построить, максимум, они могут из шестерок перерасти в семерку. Они и не думали, что после похищения когда-нибудь вернуться сюда, что, будут вальяжно, закинув ноги на стол бывшему начальнику, с которым раньше и не удостаивались чести встретиться, диктовать условия.

Теперь у меня один начальник и один бог. Я понимаю, почему Викентий первый стал называть командира господином. Я Серафим буду богобоязлив, боголюбив и слово моего бога будет последним аргументом. Мы с братом блюдем все его заповеди…

— Нужно почитать отца своего… Севастьян со мной солидарен…

— Да ты прав. Нужно трудиться. Нам даны превосходные возможности, мы не такие сильные как Герасим, но тоже кое чему научились, в отличии от большинства, мы с детства прогрызали себе право на жизнь.

Глава 21

От лица Серафима.

Знакомые появляются и исчезают, а лучшие друзья и боевые товарищи — это навсегда. Потому что даже когда ты идешь в пропасть, на самое дно, они помогут тебе осознать, что ты идешь туда не один.

К счастью, моими друзьями стали те, про кого при первой встрече я подумал: «что это за недоумки⁉»

Гулливер с Дормидонтом пришли на подмогу, я встретил их вопросом — Готовы?

Гулливер ответил — Конечно, аж руки чешутся.

— Хех, недаром тебе их отрубали. Пошутил Севастьян.

— Нарываешься⁉

— Не распыляйся Гулливер, настоящие друзья всегда будут с тобой, когда ты не прав. Когда прав, с тобой будут уже всякие приспособленцы. Ответил я.

— Верно, ты никогда не бываешь прав, но мы продолжаем любить тебя. Поддержал меня Дормидонт.

— Да вы охренели! Ладно, как вернемся в лагерь, вызову вас на поединок. Мне нравится этот юноша, напоминает моё детское озорство.

Раньше мы с братом были одни против целого мира, а теперь у нас есть свой отряд, семья и отец. Мы доверяем друг другу спину в бою и моем друг другу спины пока купаемся, мы чувствуем друга своею спиной… а когда у одного из нас сломала челюсть, другие жуют для него пищу…

Тааак! Стоп! Нужно будет переосмыслить наш совместный досуг… или поскорее найти себе женщину, а то что-то нехорошие мысли в голову лезут…

— Такс, ладно, шутки в сторону. Перейдем к делу. Серафим был серьезен, это его первое персональное задание от господина, и он хотел выполнить его бля стяще.

— Ну к делу так к делу, вот только, кто это такие? Спросил Дормидонт указав на толпу солобончиков.

— Этих десятерых нам назначил атаман в подмогу.

— Приятно познакомится, я Гулливер. Мальчик протянул руку самому здоровому жлобу из толпы, мужчина посмотрел на юношу сверху вниз и ответил на рукопожатие, правда тут же упал на колени и стал кричать. — Умоляю, отпуску руку!

— Ой извини, я кажется слишком привык к силе моих друзей…

Серафим подумал в сердцах… — Господин! Ну почему вы прислали ко мне недомерка и тугодума, ведь диверсия требует мозгов.

— Достаточно любезностей, нам нужно устроить резню в нескольких центральных торговых кварталах. Это не окраина и там стражники патрулируют регулярно.

— Но они же закованы в доспехи… Мы раньше только воровством промышляли и не умеем сражаться. Робко сделал замечание парень из толпы.

— А вам и необязательно марать руки, вы нужны в качестве свидетелей.

Десять салабонов пошли вслед за ними. Раньше они не смели идти так открыто на людях, рожи то у них бандитские… Как же конфиденциальность⁉ Эти четверо точно профессионалы? Засомневались они.

Гулливер закричал первым. — Смотрите, вон парочка жестянщиков стоит! И первым же кинулся в бой.

Я только и успел крикнуть — Идиот!

Мальчик мчался как спринтер, быстрее чем далматин на собачьих бегах. Стражник толком не успел ничего понять, а юноша уже ударил ему под шлем апперкотом. Голова оказалась в таком положении, что он сумел бы рассмотреть свой зад.

Напарник едва успел схватиться за рукоять меча как вдруг ему в голову прилетел камень от Дормидонта. Он упал, озяб, и изо рта потекли слюни… Вмятина в голове приличная.

Десять тел были в шоке… за четыре секунды убить двух экипированных стражников⁉ Что они вообще такое, чем таких кормят?

— И что нам теперь по два человека отлавливать? Мы же так кучу времени убьем вместо кучи людей.

— Конечно нет, господин, дал нам кое какие пузырёчки.

Я бросил пару таких в ближайшую лавочку, и они с небольшим взрывом воспламенились.

— Ох, нихрена себе!

Впервые вижу такие эликсиры, вообще с недавних пор, он ежедневно просит выпить нас что-то,