Воролов - Виктория и Сергей Журавлевы

Павловна, отойдите немного назад, вниз по лестнице, и спрячьтесь за поворотом – так, чтобы вас совсем не было оттуда видно!

– Куда же вы?

– Неизвестно, что там, за этой дверью! Поэтому минуту подождите меня здесь! Что бы ни случилось, не выдавайте себя!

Девушка отступила назад.

– Ну что же, Антон Карлович, вот подходящий случай проверить вашу теорию: расчет или все же фарт? – проговорил себе под нос Азаревич.

Он вставил ключ в замочную скважину, дважды повернул его и толкнул дверь.

Та заскрипела и подалась вперед, отгребая от порога пушистый легкий снег, искрившийся в слабом свете разложенного где-то невдалеке костра.

Азаревич выглянул из-за приоткрытой двери и замер.

У выхода из подземелья стояли трое: двое с вилами наперевес и один с берданкой в руках.

– Стой! Кто идет? – немигающий ружейный ствол уставился на Азаревича.

«Расчет или фарт?» – пронеслось в голове у воролова.

– Келлер!

– Как-как?

– Антон Карлович Келлер, поручик!! Вы что здесь, в конец озверели – на начальство с вилами бросаться?! В кнуты бы вас, была бы моя воля!

Мужики переглянулись.

– Он?

Один из них сощурился, присматриваясь к воролову:

– Да вроде он… От его превосходительства господина губернатора…

– Что, не признали сослепу? – оскалился Азаревич.

– Виноваты, ваше благородие, не признали… – часовые опустили оружие.

– Вот то-то же! Но за бдительность хвалю! – Азаревич, сменив гнев на милость, подошел к ним поближе.

Недалеко от выхода из подземелья белел уже знакомый ему флигель, в котором он совсем недавно грелся у печи, пил душистый крепкий чай и вместе с Федоровым спасал сыпавшиеся из рук Васеньки Любезникова гипсовые изваяния. Отсюда к крыльцу и к приоткрытой и никем не охраняемой калитке, ведущей на улицу, вилась узкая протоптанная в сугробе дорожка.

– Давно вы тут?

– Да сегодня с полудня, ваше благородие, как и обычно. А вы-то зачем здесь? Аль случилось чего?

– Ничего не случилось. Лишние глаза появились у нас, ненужные и опасные! Вот и обхожу посты, проверяю, все ли тихо…

Внезапно из приоткрытой двери в подземелье послышался женский визг.

Азаревич сунул руку за спину, повернулся боком к стоящему слева от него часовому с винтовкой и, не вынимая из-за пояса револьвер, выстрелил ему в живот. Затем он выхватил свое оружие и несколькими ударами его тяжелой рукоятки уложил на месте оставшихся двух контрабандистов.

– Катя, ко мне! – крикнул воролов.

У выхода появилась Екатерина Павловна:

– Там внизу шум, шаги и свет вдалеке…

– В калитку! Живо!

Азаревич вырвал из пальцев застреленного дозорного берданку, забросил ее на плечо, потом схватил девушку за руку и они, увязая в снегу, подгоняемые неожиданно набросившимся на них ветром, изо всех сил помчались к калитке.

Пуля, прошив рукав кителя, обожгла Азаревичу кожу чуть выше локтя, когда они почти поравнялись с крыльцом флигеля. Воролов обернулся и увидел у выхода из потайного лаза десяток силуэтов. Ему вслед снова загремели выстрелы.

В этот момент в калитке блеснул огонь, и во двор ринулись еще несколько человек в сермягах, больших меховых шапках и с оружием в руках.

– Сюда!

Беглецы впорхнули на крыльцо. Азаревич что было сил ударил здоровым плечом в дверь, и еле державшийся в хрустнувшем замке засов со звоном отлетел прочь.

Воролов втолкнул свою спутницу внутрь.

– Кресло! – крикнул он, захлопывая дверь с другой стороны и налегая на нее всем телом.

Екатерине Павловне не надо было повторять дважды. Она с силой, неожиданной для такой хрупкой девушки, подтащила ближе стоявшее в передней рядом с вешалкой кресло. Вдвоем с Азаревичем они подперли его спинкой массивную медную дверную ручку, а затем приволокли сюда же какой-то шкафчик и сундук, обитый железом.

Влетевшая в окно пуля прервала их упражнения в фортификации. Стекло в одном из окон мастерской брызнуло мелкими колючими осколками, и гипсовая голова Мольера, стоявшая у печки, разлетелась на несколько кусков, которые в беспорядке рассыпались по полу, как белые фигуры, сброшенные с опрокинутой шахматной доски.

Азаревич упал на пол и потянул за собой Екатерину Павловну.

Теперь дом обстреливали с нескольких сторон.

Врывавшиеся через разбитые оконные стекла пули рыскали по темной мастерской, впиваясь в стены и скалывая с них штукатурку, прошивали насквозь незаконченные живописные холсты, сбрасывая их с мольбертов на пол, разбивали бутыли с маслом и клеем, оставляя на стенах и мебели россыпь влажных пятен, вспарывали обшивку кресел, взметая в воздух клочья конского волоса набивки, и со звоном отскакивали от железной печи, за которой предусмотрительно спрятались Екатерина Павловна и Азаревич с винтовкой в руках.

Мастерская поручика Федорова превратилась в подобие преисподней.

Потом стрельба внезапно прекратилась.

Через несколько секунд раздался мощный удар в дверь.

Баррикада в сенях дрогнула, но не поддалась.

Сейчас же в одном из оконных проемов появился черный силуэт с пистолетом в руке.

Азаревич прицелился и нажал на спусковой крючок.

Фигура захрипела и, выронив оружие, выпала обратно в окно.

Оттуда еще несколько раз выстрелили. Одна из пуль снова высекла сноп искр, ударившись о стену печки, другая же вдребезги разнесла последнее из уцелевших изваяний – бюст Монтескье.

– Похоже, они хорошо видны снаружи, – проговорил Азаревич. – Ну что же, хоть на что-то сгодились…

Он отбросил ставшую теперь бесполезной винтовку и пополз по полу, усеянному битым стеклом, раскрошенной штукатуркой, гипсовыми осколками и ошметками мебельной набивки, к окну. Там он нащупал свой очередной трофей – старый кремневый двухствольный пистолет с двумя замками и двумя курками.

Пальба возобновилась.

– Сейчас они отстреляются и снова полезут внутрь, – прокричал воролов, пробравшись обратно к Екатерине Павловне. – Возьмите это себе! Держите крепко двумя руками и бейте в любого, кто покажется в окне!

В ответ Славина только кивнула.

Из сеней снова послышались удары: стоявшие на крыльце контрабандисты продолжали вышибать дверь.

Азаревич метнулся туда и, увидев, что баррикада уже поддается натиску атакующих, пригнулся, подкрался к приоткрытой двери и пару раз выстрелил в образовавшийся проем.

В этот момент за его спиной раздался женский крик. Он обернулся и увидел в окне в дальнем конце мастерской еще одну тень. Та соскочила с подоконника на пол и пальнула в отпрыгнувшего в сторону Азаревича.

Азаревич, упав навзничь, выстрелил следом.

Теперь его револьвер был пуст.

Бандит вскочил и побежал к поверженному противнику, на ходу прицеливаясь.

«Встречай, Келлер!» – подумалось Азаревичу.

Но спустить курок нападавший не успел. Позади него на мгновение вспыхнуло пламя, с оглушительным грохотом из его груди вдруг выпрыгнули в разные стороны влажные комья шерсти, его колени подогнулись и он, выронив револьвер, замертво рухнул на пол.

За его спиной стояла Екатерина Павловна, сжимая пистолет с двумя