Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

который к тому же совершенно ей не нравился. Откровенно говоря, она его слегка презирала.

Но все получилось очень легко — натренировалась на муже изображать чувства, которых и в помине не было. Впрочем, Вячеславу и не нужны были ее чувства.

Она с удовлетворением убедилась, что он уже дозрел, и позволила отнести себя в спальню, где занавески были тоже раздернуты, но он этого, естественно, не заметил. И два бокала вина стояли на тумбочке, она открыла бутылку, пока он был в ванной. И положила в его бокал две таблетки успокоительного (спасибо доктору Вильяму Шекспировичу, и от него есть какая-то польза).

Вячеслав выпил вино залпом, чтобы не отвлекаться от процесса, Марианна еще немного потянула время, подвела его к окну, после чего убедилась, что лекарство подействовало: он стал какой-то вялый, и о том, чтобы переходить к решительным действиям, не было и речи.

И в этот момент зазвонил ее телефон. Все по плану, как и было условлено с Гусевым.

— Да, дорогой, — ответила она испуганным голосом. — Ты возвращаешься? Где я? Ты звонил домой и прислуга сказала, что я отсутствую? Да я тут с подругой… ты ее не знаешь… ну да, скоро буду дома… Конечно, уже еду!

— Ты слышал? — теребила она Вячеслава, который устроился уже поспать на широкой кровати… — Мне нужно идти, причем как можно скорее! Муж звонил, он знает, что я не дома.

— Ну и что? — Вячеслав попытался притянуть ее к себе. — Что с того, он же в командировке…

— А если он отслеживает мой телефон? — в панике закричала Марианна, быстро одеваясь. — Мне срочно нужно домой, он будет звонить через сорок минут! Да не тормози ты!

Она буквально выпихнула его из квартиры, не дав застегнуться и зашнуровать ботинки. И убежала, оставив его у подъезда.

Через два квартала ее подхватил на машине Гусев. Сказал, что все прошло хорошо, снимки получились, но смотрел при этом очень неодобрительно.

Несколько дней спустя Розамунда в сопровождении новой служанки шла по городу. Вдруг к ней приблизилась оборванная нищенка.

— Подай старухе на пропитание! — прошамкала она беззубым ртом.

Розамунда нашла мелкую монету, сунула старухе. Та многословно поблагодарила ее и незаметно сунула в руку сложенный вчетверо клочок пергамента.

Придя домой, Розамунда отослала служанку и развернула пергамент.

На нем было написано всего несколько слов.

«Едва стемнеет, приходи к западной башне».

Розамунда прочла записку дважды, а затем сожгла ее.

А вечером, едва солнце опустилось за горизонт и Равенна погрузилась в темноту, Розамунда одна, без слуг, отправилась к западной башне городских укреплений.

Возле этой башни селились люди нечистых профессий — живодеры, кожевники, уборщики городских улиц. Там же обосновались продажные женщины низшего разряда, воры и прочая сомнительная публика. Почтенные люди избегали этих мест.

Едва Розамунда приблизилась к башне, к ней подошел здоровенный одноглазый детина в поношенном плаще. Окинув женщину похотливым взглядом, он попытался ее схватить. Розамунда отскочила в сторону и прошипела:

— Проваливай!

— Что? — одноглазый злобно оскалился. — Ты, шлюха, кем себя возомнила? Ты сделаешь все, что я захочу, или я тебя изуродую!

— Я сказала — проваливай! — повторила Розамунда и вытащила из-под плаща кинжал.

— Вот как? У этой маленькой сучки есть зубы? А это мне даже нравится! — одноглазый бросился на Розамунду, но в это время из тени башни появился сгорбленный нищий в жалких отрепьях, опирающийся на суковатый посох.

Встав на пути одноглазого, он проговорил:

— Ты что, не понимаешь простую человеческую речь? Женщина сказала, чтобы ты проваливал, — так проваливай туда, откуда появился, если не хочешь провалиться прямиком в ад!

— А это еще что за замухрышка? — одноглазый пренебрежительно уставился на нищего. — Тебе что, старик, жить надоело? Ну так это дело поправимое…

Он шагнул к нищему, замахнувшись на него кулаком, но тот чуть заметно отступил и ударил здоровяка посохом под колени. Одноглазый грохнулся на землю, попытался встать, изрыгая страшные ругательства, но нищий ударил его еще раз и еще — по спине, по шее, по голове.

Здоровяк утробно охнул и растянулся в пыли, не подавая признаков жизни.

Розамунда следила за этим странным поединком, точнее, избиением. Когда одноглазый затих, нищий горбун поклонился ей и проговорил с почтением:

— Простите, что я немного опоздал, милостивая госпожа.

— Так это ты передал мне ту записку?

— Конечно, я.

— И зачем ты вызвал меня в это скверное место?

— Я хотел рассказать вам, что происходит в стане лангобардов.

— И почему ты думаешь, что меня это интересует?

— Потому что вы — очень умная женщина, милостивая госпожа.

— Не думай, что ты чего-то добьешься лестью. А впрочем, так и быть, рассказывай.

«Нищий» поклонился и начал:

— После злополучной смерти короля, вашего супруга, в стане лангобардов царит смятение. Вожди до сих пор не могут выбрать для него достойного преемника. Один из возможных преемников, родич покойного Альбоина герцог Кловис, имеет большие шансы на Железную корону лангобардов…

— И почему это меня должно интересовать?

— Потому что милорд Кловис просит вашей руки.

Розамунда, несомненно, была удивлена.

— Вот как? И зачем ему это?

— Брак с вами, милостивая госпожа, даст ему перевес над остальными претендентами: в войске лангобардов много ваших соплеменников, гепидов, сохраняющих верность вашему покойному отцу. Гепиды поддержат вас и вашего нового мужа. Этот брак выгоден и ему, и вам. Поэтому, если вы покинете Равенну и придете в Верону или Павию, герцог Кловис будет рад предложить вам свою руку.

— Покинуть Равенну? Но здесь я, по крайней мере, в безопасности… мне ничто не угрожает…

— Я не прошу, милостивая госпожа, чтобы вы дали мне ответ немедленно. С меня будет довольно, если вы подумаете над этим предложением…

Розамунда хотела еще что-то сказать, но странный посланец уже исчез, словно растворившись в темноте.

С утра снова позвонила Анна и плачущим голосом просила Марианну приехать и разобраться со счетами. Ее пригласили наследники умершего художника, чтобы отобрать картины для его выставки, да там какая-то путаница, наследники никак договориться не могут. А из налоговой уже три раза звонили, сказали, сегодня последний срок. А если будут какие-то вопросы, то спросить у Люси, она в курсе. А сама Люся ничего сделать не может, у нее права подписи нет.

— Марианна Петровна, тут к вам какой-то странный человек пришел! — проговорила Люся, заглянув в кабинет.

Марианна ничего не успела ей ответить.

Люсю отодвинули в сторону, и в кабинет вошел колоритный персонаж. Это был пожилой дядька в разношенной, заляпанной краской куртке и протертом до дыр берете, сдвинутом на одно ухо. Довершала его облик пегая всклокоченная