Кризис жанра - Марина Серова

— Я все сделаю, — с серьезным видом пообещал Александр.

— Надо бы тебя тоже перевязать, — промямлила я, еле ворочая языком, и вырубилась.

Первое, что я увидела, очнувшись, был белый больничный потолок и лампочка в зубчатом абажуре из матового стекла посреди потолка. На плече и на ноге ощущались повязки. Скосив глаза вбок, я увидела пожилую женщину, лежавшую на соседней кровати с перебинтованной головой. Женщина спала.

— Евгения Максимовна, — раздался у меня за спиной слабый голос Агеевой. Обернувшись, я увидела ее, лежащую на другой кровати. Лицо у нее хоть и имело нездоровую бледность, но взгляд был радостный, и она смогла приподняться на кровати.

— Где Александр? — поинтересовалась я, пробуя шевельнуться.

— Он в соседней палате. Врачи сказали, что рана легкая, — ответила Агеева, улыбнувшись. — Я уже договорилась, чтобы нас перевели в отдельную палату. Теперь, когда все закончилось, можно…

— Ничего еще не закончилось, — оборвала я ее и, напрягшись, села на кровати.

— Как не закончилось? — удивилась Агеева. — Приходил следователь, сказал, что этот подонок, Рашид, лежит со сломанным позвоночником в реанимации. Это он все устраивал! Александр рассказал, как он напал на тебя. Когда к Алле Осиповне вернется память, она сможет его опознать. У нее от шока провалы в памяти. Помнит только, как лежала в ванной и из последних сил открыла холодную воду в кране и направила струю на пол. Как она сообразила, что ее спасут соседи, вызвав сантехников?

— Не хочу вас огорчать, но организатор и по меньшей мере два члена банды все еще на свободе, — спокойно сказала я.

— Да что вы говорите? Вы, наверно, ошибаетесь! — воскликнула Агеева недовольно. — Почему вы так думаете?

— Потому, что знаю, — буркнула я, — у меня есть основания подозревать Глеба в организации всех убийств.

— Да он же погиб! — воскликнула Агеева, пораженная до крайности. — У вас, наверно, тоже шок.

— Я что, выгляжу шокированной? — зло спросила я, спустила на пол ноги и попыталась встать.

— Вы с ума сошли, ложитесь обратно, — зашипела на меня Агеева, — вам только что сделали переливание крови, а вы уже куда-то собираетесь!

— Не нервничайте так, я в порядке, — буркнула я. Не удержавшись на ногах, я села обратно и выругалась. Больше всего на свете мне было ненавистно чувство слабости. Вся моя природа восставала против этого. Не закончив дела, я не должна валяться на койке.

Дверь в палату открылась, и вошел улыбающийся Александр в сопровождении медсестры.

— Здравствуйте, — расплылся он в улыбке, а медсестра гневно закричала, глядя на меня:

— Вы это чего удумали? Лечь немедленно! — Поскольку я медлила, медсестра лично подскочила ко мне и уложила на кровать. — Если еще раз попытаетесь встать, я вколю вам успокоительное.

— Попробуйте! — с угрозой сказала я.

Медсестра удивленно глянула на меня и вышла.

— Что, Саша, не болит? — спросила Агеева у племянника.

— Нет, немного щиплет и мешает рукой двигать, — ответил он, обрадованный нашей компанией и тем, что он может похвастаться своим геройством. — Он в нас выстрелил, а я его схватил и как брошу. Видели реслинг? — Александр хотел вскинуть вверх руки, но, поморщившись, опустил их.

— Больно? — спросила тетя с тревогой.

— Немного, — ответил Александр.

— Ты просто герой! — проговорила Агеева с восхищением и посмотрела на меня: — Евгения Максимовна, а вы не находите, что Саша герой?

— Конечно, герой, — поддакнула я. — Увидев, как он выламывает дверь, я сразу вспомнила фильм о Кинг-Конге. Что-то вроде «Сын Кинг-Конга».

— Ну, — буркнул Александр обиженно, — я Бэтмен.

— Да не вопрос, — пожала плечами я.

— Вам фотография нужна с моим папой и дядей, которую вы искали? — поинтересовался с важным видом Александр, протягивая мне сложенный вчетверо снимок. — Врачи хотели ее у меня забрать, но я не отдал.

— Конечно же нужна, молодец! — я взяла снимок, развернула и издала удивленный возглас.

Глеб был вообще не похож на Всеволода, за исключением только цвета волос да некоторых черт лица, а так — полная противоположность. Если Всеволод был высокий, статный, то Глеб на две головы его ниже, приземистый, склонный к полноте, с хитрыми наглыми глазами. «Где я видела этот взгляд?» — спросила я себя. Фотография была сделана у частного дома. Мужчины стояли под цветущей вишней и улыбались в объектив фотоаппарата. Обоим было лет по двадцать с небольшим. Для компьютерной обработки — не лучший вариант.

— Саша, а других фотографий ты не нашел? — спросила я у Александра. — Чтобы лица были покрупнее, желательно на темном фоне.

— Больше фотографий нет, — ответил Александр печально. — В альбоме вообще нет. Эта фотография была моя. Я ее прятал в волшебном сундучке.

— А у вас, Алиса Юрьевна? — с надеждой спросила я.

Она отрицательно покачала головой:

— Если только детские. Вы их видели. Глеб был отморозком. Я не питала к нему особо теплых чувств, потому и не хранила его фотографий.

— А вы с Рашидом как часто общались? — спросила я, продолжая разглядывать фотографию. Мне не верилось в то, что я открыла. Выражение лица, взгляд Глеба как две капли воды совпадали с наглым взглядом Рашида! Он точно так же улыбался! Изменилась форма глаз, губы, но само выражение оставалось таким же. У них был один рост, только один был пухлым, а другой худым. Но что, трудно похудеть?

— С Рашидом? Нет, я не общалась, — с гримасой отвращения ответила Агеева. — Несколько раз разговаривала с ним по телефону. Надо было поговорить с Ириной, а эта сволочь так нагло себя вел со мной…

— Голос его вам не показался знакомым? — осторожно спросила я.

— Нет, — Агеева немного повернулась на кровати, чтобы удобнее было разговаривать. — Он даже толком разговаривать не умел, хрипел, сипел в трубку. Наверно, пропил голос на нет вместе с Ириной.

Все становилось ясным. Глеб, он же Рашид, специально избегал встречи с сестрой, а по телефону изменял голос.

— Надо же, как у Ирки в жизни-то, — произнесла задумчиво Агеева. — Первый муж бросил и сбежал, второго выбрала — отморозок и алкаш.

Я посмотрела на Александра.

— Саша, а не поможешь ли ты мне? Подкати, пожалуйста, вон ту инвалидную коляску.

Александр послушно подошел к кровати пожилой женщины с перебинтованной головой и забрал сложенную коляску. Я села на кровати.

— Теперь, Саша, помоги мне в нее сесть.

— Что вы задумали? — нахмурилась Агеева.

— Прогуляться, — ответила я, хватая Александра за здоровую руку. — В какой палате лежит Алла Осиповна? Алиса Юрьевна, я к вам обращаюсь.