Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

них есть народная запись старины «Голубиная книга» (она помещается в конце пинежского собрания старин под № 210), в другой стиха об Алексее-человеке Божием, третья содержит стиховодник с 20-ю стихами.

<...>

Записанные мною по р. Пинеге старины обнимают около 70 сюжетов; деление старин по сюжетам видно в алфавитном указателе <...>. Но, кроме этих сюжетов, по р. Пинеге известно до 10 сюжетов, которые мои певцы или слыхали и забыли теперь или помнят еще и теперь (см. характеристики их), а именно: «Микула Селянинович» (Чащина В.), «Илья (Оника?) с кольцом» (Юдина О. А.), «Илья Муромец на корабле» (Екатерина Александровна), «Дурень-валень» (речитативом, Пашкова М. П. и Екатерина Александровна), «Птицы» (Екатерина Александровна), затем «Щелкан» (Кривополенова), «Ермак Тимофеевич» (Дарья Игнатьева, Ошуркова М. О.), «Гришка Отрепьев» (Чащина В.), «Граф Захар Чернышов» (Завернин Арт. Анд.), «Иван — русский богатырь, который куда-то ехал» (В. Чащина; это последнее известие относится, по-видимому, к сказке об Еруслане Лазаревиче, а не к старине).

Среди записанного мною находится 8 новых старин и исторических песен:

«Илья Муромец покупает коня, воюет с Полубелым, ловит и казнит Соловья-разбойника»;

«Двенадцать братьев, их сестра и отец»;

«Петр I на молебне в Благовещенском соборе»;

«Жалоба солдат Петру I на князя Долгорукого»;

«Платов и Кутузов»;

«Брат спасает царя от смерти»;

«Путешествие Вавилы со скоморохами» и

«Ловля филина».

Я должен указать на помещаемые в этом моем собрании старин странные старины одной певицы (Екатерины Александровны). <...> Странность ее старин замечается и в содержании и в форме. В содержании мы видим непоследовательность, неясность и трудную допустимость некоторых действий. В форме мы видим натяжки, иногда с нарушением смысла, для выдержания размера стиха. Из ее манеры петь я вывел заключение, что она слыхала много старин, владеет их складом, но, так как давно не певала, то позабыла их и дополняет их из собственной фантазии. Она настолько освоилась со складом старин, что так и кажется, что она может сочинить и пропеть, о чем угодно. При пении у ней не было твердо установленных стихов; если попросишь ее повторить пропетое раньше, то изменялась не только форма, но и содержание. Такое умение владеть размером старин я встретил еще раз по р. Пинеге, именно в деревне Марьиной Горе, у крестьянина Евсея Лукича Чуркина, который слывет песенником и знатоком будто бы старин. На самом деле оказалось, что он старин не знает, а знает только их размер и напев, но плохо. Он пропел мне одну сказку (о купеческой дочери) протяжно, подражая старинам, но неудачно: одни стихи у него оканчивались трохеем, а другие дактилем; он хотел было пропеть мне так и другие сказки, так как ему очень хотелось заработать у меня, но я отказался записывать их.

В эту поездку по р. Пинеге мне пришлось встретить у крестьян в трех местах печатные книги с былинами (старинами). Одну книгу я видел в д. Красном на р. Покшеньге, притоке р. Пинеги с левой стороны, у крестьянина Михея Амосова. Она была без начала и заглавия. Размер ее 3½ × 2½ вершка, написана она стихами; я списал ее частные заглавия[158]. Оказалось, по наведении справок в библиотеках, что это — «Русские народные былины. По сборникам Кирши Данилова, Киреевского, Рыбникова и Гильфердинга. Составлено В. и Л. Р-н.». М. 1890. Ц. 60 к. (то же изд. упомин. в каталоге И. Д. Сытина и 1896 г.). Две другие книги представляют два выпуска одной книги «Русские былины», издание журнала «Родина» и составлены, по-видимому, А. А. Каспари; обе с рисунками, Спб., 4º. Одна книга, виденная мною в д. Ваймуше у Нифантьевых, представляет собою «I. Киевский период. Ла́сковый князь Володи́мир стольнокие(вский) со княги́нею и сильными богатыря́ми», 1894 г.[159]. Другая, виденная мною в околке д. Кевролы Большом Зуеве у крестьянки Огафьи Тюловой, представляет собою «II. Новгородский и новейший периоды», 1895 г.[160]. В Архангельске продаются в нескольких лавках лубочные издания былин как в прозе сказками, так и в стихах. Для примера укажу на один экземпляр последнего рода, который я купил в Архангельске (кажется, за 10 коп.) в эту (вторую) или в следующую (третью) поездку. Этот экземпляр представляет издание товарищества И. Д. Сытина, М., 1898 г.; на лицевом листе изображен сидящий с гуслями Садко; над ним заглавие: «Русские народные былины. Садко-купец богатый гость». На втором листе к этому заглавию прибавлено «Отчего перевелись витязи на Святой Руси. По сборникам Кирши Данилова, Киреевского, Рыбникова и Гильфердинга. Составлено В. и Л. Р-н»[161]. — Я не думаю, чтобы эти сборники с подправленным языком и неудачным складом могли настолько повлиять на простой народ, чтобы их былины заучивались наизусть и могли особенно грозить попасть опять собирателю под руки; они только знакомят народ с литературным названием старин и поверхностно удовлетворяют его литературному любопытству. Правда, в Поморье (в д. Нюхче) один певец (А. А. Поташов) ссылался на печатную книгу как на источник своей старины об Илье Муромце, затем, во вторую мою поездку один крестьянин в г. Пинеге, хвалившийся знанием старины, выучил ее, по его словам, с книги и собирался достать и прочесть сперва эту книгу, а потом пропеть мне старину; — но эти примеры единичные; кроме того, тем, кто читает старины по книгам, нет необходимости заучивать их наизусть; случаев, когда слушатели выучили старину, слушая чтение книги, тоже не много найдется.

Быть может, следует отметить еще один факт. Подле д. Чаколы, кажется, в д. Городце, есть крестьянин, которого зовут «Илья Муровиц», а по р. Покшеньге есть крестьянин, которого зовут «Дмитрий Кострюк». Здесь можно бы предполагать старинное (былинное) влияние, но на мои вопросы о причине таких прозваний этих крестьян мне давали более простые объяснения: Илья называется Муровичем, потому что сильно оброс, а Дмитрий — Кострюком, потому что он сам или кто-то в его роду украл сено из костра (кучи). — Деревня Шо́тогорка на р. Пинеге интересна тем, что в ней когда-то жили скоморохи; это видно из того, что в ней есть несколько семейств с фамилией «Скоморохов» (одна из Скомороховых, именно Матрена, даже пропела мне одну старину).

На основании моих записей и наблюдений можно сделать о положении старинной (былинной) традиции в Пинежском крае следующие выводы:

1) знание старин и исторических песен по течению р. Пинеги существует и притом, чем выше, тем в большей степени; поэтому, записав в нижнем течении р. Пинеги от д. Усть-Пинеги до г. Пинеги, на протяжении 116 верст всего 16 старин, я в верхнем течении, от г. Пинеги до д. Верколы, на протяжении 163 верст записал более 150 старин и исторических песен;

2) в прежнее