Из штрафников в разведку - Александр Терентьев

– Ось, вы тильки побачьтэ, щось гэта железяка американьска творит, а! – почти с детским восторгом качал головой Гриша Нечипорук, перевесившись через скрипучий борт и увлеченно наблюдая за тем, с какой непринужденностью трехосный грузовик преодолевает встретившийся на пути участок с непролазной грязью. – Вот кончится война, точно пойду на курсы шоферов! Получу вот такой аппарат и буду девок по вечерам катать! Товарищ лейтенант, а правду говорят, что американские рабочие в каждый «Студер» кладут для наших шоферов кожаную куртку – вроде как в подарок?

– Болтают, думаю, – с сомнением усмехнулся Миронов, цепко придерживаясь за борт: грузовик иногда мотало и швыряло так, что запросто можно было и язык прикусить. – Что-то я ни на одном из наших шоферюг такой красоты не видел… А девок, Гриша, лучше уж на тракторе катать – тому точно любая грязь нипочем!

– Да ну, товарищ лейтенант, скажете тоже! Ну какой в тракторе шик? Там же рессор нет – одно тарахтенье и головная боль! Не, я на «Студере» хочу! Или, на крайний случай, пусть «Виллис» будет! Америка – это, брат, культура и красота!

– Гриша, вот как вернемся, я тебя к особисту пошлю, – принимая строгий командирский вид, очень серьезно пообещал Алексей. – Он тебе в два счета докажет, что наша советская техника в сто раз лучше и надежнее какого-то там буржуйского «Виллиса».

– Ну, товарищ лейтенант, от вас я такого никак не ожидал, – обиженно насупился Гриша. – Слова-то какие страшные вы говорите, и даже обидные! Да нужен мне той «Студебекер»… На фига волку телега – по кустам ее тягать? Ясное дело, что наш могучий трактор «Сталинец» на раз затопчет любой ихний «Додж» – мы ж не какие-то там, мы понимаем! А девкам моим и «полуторки» хватит – небось, тоже и кабина, и мотор, и колес целая куча есть… Скоро приедем-то, товарищ командир?

– Скоро! Шофер скажет, мимо не провезет, – рассеянно ответил Миронов, думая о своем.

Разведчики загрузились в попутный «Студебекер» сразу после обеда – Алексей рассчитывал за пару часов добраться до соседей и еще до наступления темноты успеть хорошенько ознакомиться с местностью, где предполагался переход группы через линию фронта. Капитан Вартанян созвонился с разведчиками из соседней дивизии, и те обещали оказать полное содействие. Миронов не стал допытываться, почему его бойцы должны действовать фактически на чужом участке: раз командование так решило, значит, были у него на то свои резоны и соображения, о которых простому лейтенанту знать вовсе не обязательно. Зато Лешке было прекрасно известно другое: полковники не любят «слишком умных» и любознательных лейтенантов – им больше по душе молчаливые и исполнительные.

Пока «Студер» катил по дорогам, Миронов отметил, что какого-либо особо активного и массового передвижения войск в районе не наблюдается. Да, и машины ездят, и колонны усталых солдат сапогами пыль поднимают, и танки с ревом грохочут, а тягачи волокут пушки – но все это было вполне обычной дорожной жизнью прифронтовой полосы. Так что если и сосредотачивались для наступления здесь какие-то части, то, скорее всего, делалось это максимально скрытно, по ночам.

«И правильно, что все передвижения войск тщательно скрывают, – размышлял Алексей, нетерпеливо посматривая на часы: по его расчетам, группа давно уже должна была прибыть на место. – Немецкая разведка тоже свой хлеб, небось, недаром жрет. Вон только позавчера у нас летчики «раму» разведывательную сбили! М-да, если уж русский мужик придумает прозвище, то почти всегда в самую десятку! Ну, действительно, какой же это «Фокке-Вульф» – самая настоящая рама и есть…»

Лешкино «почти» в данном случае относилось как раз к прозвищу, которым его ребята за глаза наградили своего лейтенанта: Мироныч. Честно говоря, Алексей так до конца и не разобрался, чего же в этой кличке было больше – сдержанного уважения, добродушия или скрытой иронии. После недолгих размышлений Миронов принял мудрое решение вообще не обращать на этот факт никакого внимания – не «шибздиком» же каким величают! А «Мироныч» звучит очень даже и ничего – строго и солидно…

Встретил группу Миронова немногословный, сурового вида усатый старшина – по виду далеко за тридцать. Коротко представился и тут же предложил пройти в расположение его разведвзвода, где гостям предстояло провести несколько часов перед уходом за нейтралку.

Алексей быстренько умял предложенный хозяевами обед и попросил старшину отвести его на НП – не терпелось поскорее ознакомиться с местными условиями-пейзажами. Старшина понятливо кивнул и без лишних слов повел лейтенанта по ходам сообщения, давая по пути короткие пояснения – где что находится. Сдержанность старого служаки, видимо, успевшего хватить и финской кампании, Лешка поначалу объяснил просто: мало кому понравится, если на твоей территории вдруг появляются страшно деловые чужаки с каким-то там секретным заданием, о котором и спрашивать-то запрещено! Правда, чуть позже лейтенант решил, что все его догадки являются ничем иным, как глупостью, а старшина попросту придерживается не раз проверенного мудрого правила: меньше знаешь – лучше спишь! Наверняка у усатого своих забот хватает, а чужие ему неинтересны и совершенно не нужны.

– Вообще-то, у нас тут последнее время тишь, гладь да божья благодать. – Старшина жестом указал на стереотрубу, предлагая Миронову осмотреть окрестности с высоты наблюдательного пункта, тщательно замаскированного в густой кроне толстенной разлапистой сосны. После чего достал расшитый цветными нитками кисет и принялся сосредоточенно скручивать самокрутку. Прикурил от самодельной зажигалки, пыхнул махорочным дымом и, поймав недоуменный взгляд Алексея, небрежно пояснил: – Не боись, лейтенант, дым фрицы не увидят – не раз проверено! У них тут недели две назад снайпер объявился – в один день троих наших ухлопал, падла. Какая ж это жизнь, если даже до ветру сходить, и то страшно – лупит, гад, так, что головы не поднимешь! Правда, сразу и к нам мужичка прислали – за пару дней выследил он фрица, да и шлепнул. Я это все к чему – даже снайпер тот фрицевский наш НП в свою оптику разглядеть не смог! Потому как маскировка. А ты чего это посмурнел – ай увидел что?

– Да нет, ничего, – вновь приникая к окулярам, поспешил ответить Лешка. – Вон там, справа, и кустики такие подходящие, и ложбинка имеется – вроде местечко в самый раз. Что скажешь, старшина?

– Не, там не пройдете, – покачал головой разведчик. – Место, конечно, на вид вроде и заманчивое, но там на каждом метре по три мины – и наши саперы наставили, и немцы тоже постарались. Мы туда и не суемся. Ты лучше к левому краю присмотрись – на вид оно вроде и чистое поле, но мы именно там к фрицам в гости и ходим. Есть у меня заветная тропочка, так сказать. Вот вечерочком я вас по ней и проведу. Само собой, саперов возьмем – все как полагается сделаем, даже не сомневайся!

– Да я и не сомневаюсь! Вы тут, похоже, службу туго знаете, – хмыкнул Миронов, отрываясь от стереотрубы и дружески подмигивая старшине. – Наше дело правое, враг будет разбит и победа будет за нами! Скоро фрицам вообще полный кирдык наведем – это им не сорок первый, когда мы от них драпали и в плен сдавались…

– Драпали, говоришь? А ты что, с сорок первого воюешь? – недоверчиво покосился на Алексея старшина и с сомнением добавил – явно неодобрительно: – Не молод ли?