Холодный мир - А. Дж. Риддл

Джеймс нажимает кнопку, и видео исчезает. В отсеке повисает гнетущая тишина.

– Как ты думаешь, что случилось? – спрашиваю я.

– Я думаю… Артефакт засек готовящийся запуск ядерного заряда. Или засек связь «Форнакс» с ракетой, передал сигнал обратно, а потом нанес свой удар. Вряд ли такие разрушения мог нанести только взрыв боеприпаса. Думаю, артефакт вызвал что-то вроде самоуничтожения, запустив перегрузку двигателей.

– Зачем?

– Чтобы уничтожить всех врагов в ближайшем радиусе и скрыть факт самого своего существования. А может, он пытался уничтожить отколовшийся фрагмент.

– Думаешь, удалось?

– Не знаю. Зонд, который нес образец, должен был находиться на самой границе зоны поражения, а «Пакс» был гораздо дальше, и все равно его сбили.

– Я видела, как отвалился модуль.

– Я тоже.

Джеймс сидит, уставившись в стену. Что бы они там ни добавили в наши скафандры, я все еще чувствую себя немного не в себе, и, похоже, он тоже.

– Знаешь, Гарри был прав. – Я беру Джеймса за руку. – Ты нужен миру. У меня на Земле еще осталась семья, и я рада, что ты возвращаешься ради их спасения. Если кто и может это понять, то это ты.

– И все равно мне это не нравится, – тяжело вздыхает он. – Подобных друзей у меня не было давным-давно.

– У меня тоже.

* * *

Первую неделю нашего путешествия домой Джеймс работает не поднимая головы. Он перепроверяет каждый массив данных и пересматривает видео с «Пакс». Я знаю, что он делает: пытается спрогнозировать последствия и сомневается в правильности принятых решений. Де-факто он был командиром, поэтому сейчас чувствует свою ответственность и винит себя за провал.

Я прекрасно знаю – каково это; наверное, одна-единственная из всех. Интересно, есть ли еще какая-то причина того, почему меня отправили с Джеймсом? Наверное, да – я должна ему помочь с тем, что он чувствует, потому что он был рядом, когда я проходила через подобное. Именно поэтому я здесь.

– Слушай.

Он поднимает глаза от планшета.

– Нам нужен план.

Джеймс рассеянно кивает.

– И нужно составить расписание, если хотим справиться с этой проблемой – работать вместе, ты и я, день за днем. И еще каждый день выделим время для отдыха. Ну как, согласен?

– Да, конечно.

– Прежде всего, мы не можем изменить того, что произошло. А правда очень проста: ты смог довести экспедицию так далеко, как она бы никогда не добралась без тебя. Ведь мы опережаем изначальный график на несколько месяцев. Мы нашли артефакт, многое узнали о нем и даже смогли получить его образец. Это невероятно, особенно если помнить, с чем нам пришлось столкнуться.

Он поднимает на меня взгляд, и можно легко догадаться, о чем он думает.

– Команда «Пакс» все еще где-то там, и они рассчитывают на нас. – Я подплываю ближе к нему. – Они надеются, что мы доберемся до Земли, выполним поставленную задачу и вернемся за ними. Их спасение сейчас в наших руках, и возможно, что мы сейчас единственные, кто знает, что с ними случилось.

Я вижу, что он почти вернулся к жизни, как человек, пришедший в себя после комы и наконец-то понявший, для чего стоит жить дальше.

– Ты права.

– Я рада, что ты это понимаешь.

В уголках его рта возникает улыбка.

– Не привыкай к этому слишком сильно.

– И не надеялась. – Я отпускаю его руку. – Давай теперь решим основную проблему: как безопасно совершить посадку на Землю?

– Я уже думал об этом. – Он скрещивает руки на груди. – И основная опасность – если нас подстрелят еще в воздухе.

– Да… это действительно возможно.

– Насколько нам известно, на земной орбите больше нет действующих спутников. Если, конечно, они не запустили новые, пока нас не было. Добавим к этому и то, что мы будем приближаться к планете без какой-либо информации и передач вообще. Бесшумный подлет – самый безопасный. Первый артефакт – Альфа – может быть где-то рядом и легко перехватить наши сигналы.

– Значит, мы будем входить в атмосферу как неопознанный летающий объект.

– Да. Они не будут ожидать нас.

– Гарри сказал, что мы получим управление на подлете к планете. Известно, за сколько точно времени?

– Я проверил программу – примерно за сорок часов до приземления. Естественно, что наземные телескопы засекут нас гораздо раньше, равно как и установки противовоздушной обороны с ядерными боеголовками.

– Команда заверила, что Земля не собьет нас.

– Да, – тихо отвечает Джеймс. – Но лучше быть готовыми ко всему.

– Ты думаешь, что сможешь взломать программу Лины?

– Нет, без вариантов.

– У тебя есть другой план?

– Только его начало.

– Это другое дело.

* * *

Джеймс разобрал внутренности модуля, и теперь внутри все выглядит так, как будто там взорвалась бомба. Но, конечно, он занялся тем, что отвлекло его от мыслей о «Пакс», чему я рада, хотя это и добавило мне еще одну проблему.

Его план очень прост: радиолокационный буй. Мы поместим небольшой вещательный спутник в шлюз, после чего вытолкнем его наружу. Когда он отойдет на десять тысяч километров, то начнет передавать сигнал на Землю, который они получат задолго до нашего прибытия. Если же артефакт отреагирует на передачу, то он уничтожит только буй, а не нас.

В записи сообщения Джеймс ведет себя как параноик.

– Повторяю, – говорит он в микрофон, – ориентировочное время нашего прибытия остается неизменным. Ориентируйтесь на значения, указанные в предполетном брифинге. Мы достигнем Земли согласно первому числу на третьей странице и третьему – на странице восемнадцать. Полученное число – это дни.

– Да ты шпион, – говорю я, когда он сохраняет файл.

– Ну, мы же на войне, – пожимает он плечами. – Артефакт – или что бы это ни было – может располагать технологией, позволяющей понимать наш язык. Если они будут знать наше время прибытия, то смогут повторить ту солнечную аномалию в момент нашего подлета к Земле, даже если не смогут нас в этот момент видеть.

– У каждой войны есть какая-то цель: что-то, что каждая сторона хочет получить. Если мы предположим, что артефакт – или артефакты, – где бы они ни были, вызывают ту самую Долгую Зиму, то зачем им мы?

– Не знаю.

– Вот только не надо. Наверняка у тебя есть какая-то теория.

Джеймс кивает головой, закрывая на экране панель управления буем.

– Хорошо. Что мы знаем: Альфа атаковал первый зонд, Бета уничтожил «Форнакс» и пытался сделать то же самое с «Пакс», когда тот самоуничтожился. Оба артефакта шестигранные, а это означает, что их должно быть больше и они способны соединяться друг с другом. Они здесь по какой-то причине: может быть, из-за нашего Солнца, из-за нашей планеты или нас самих.