Холодный мир - А. Дж. Риддл

– Расскажу, – он отводит взгляд. – Правда. Я никогда и никому… не рассказывал об этом раньше. Мне нужно время.

– У нас есть время.

Но, как выяснилось, недостаточно.

* * *

За семь дней до нашего прибытия я просыпаюсь и вижу Джеймса, сгорбившегося за основным терминалом. Стоит ему повернуться ко мне, как я сразу понимаю: что-то случилось.

– Что случилось? Что-то с кораблем?

– Нет, он в порядке.

Он отодвигается, и я могу теперь увидеть экран с изображением Земли. Это первая телеметрия от телескопа большой дальности. Я вижу привычные хлопья облаков, синий океан под ними, а на том месте, где должны находиться Соединенные Штаты, – просто белые просторы.

Земля замерзла.

Мы в двух днях от Земли, и сейчас есть и хорошие новости, и плохие.

Хорошие заключаются в том, что нас не собьют ни люди, ни пришельцы, пытающиеся собрать энергию нашего Солнца.

Плохая новость: похоже, у нас больше нет дома, куда мы так хотим вернуться. На снимках поверхности Земли, которые мы изучили, видно, что лед полностью покрыл Северную Америку и похоронил под собой Европу. Небольшие коричневые прогалины остались только в Северной Африке, на Среднем Востоке, а также есть небольшой островок в Австралии. Поскольку у нас изображение только освещенной Солнцем поверхности, то мы не можем увидеть наш мир ночью и не знаем, светятся ли еще там огни больших городов. Иными словами, для человечества, вполне возможно, начались новые «темные века».

Какие у нас шансы остановить все это? Я стараюсь не показывать весь свой пессимизм, чтобы не расстраивать Эмму, потому что новость о замерзшей Земле она приняла очень тяжело. Я знаю, что она беспокоится о своей сестре и ее семье, но я тоже беспокоюсь – в том числе обо всем мире в целом. И об Эмме в частности.

Интересно, насколько уменьшилось население планеты? Мир внизу, должно быть, проживает худший этап своей агонии: обитаемых зон все меньше, лед все ближе, человеческие орды борются за выживание. Нет, представить это невозможно.

Сейчас для меня и для здоровья Эммы главное – дисциплинировать себя. Поэтому после увиденных фотографий Земли мы стараемся спрятаться в ежедневной рутине дел.

Но я никак не могу не думать о том, как нам теперь быть. Ситуация на родной планете требует от нас пересмотра тщательно продуманного плана.

Сейчас десять утра (мы продолжаем пользоваться стандартом западного времени): я выполняю упражнения с эспандером, а Эмма крутит педали велотренажера, смотря видеозапись лекции по адаптивной робототехнике в Калтехе[12]. Гарри предусмотрительно записал все лекции для Эммы в качестве непрерывного курса обучения с одной стороны и отвлекающего метода – с другой.

– Думаю, надо связаться с Землей, – говорю я, пытаясь отдышаться между подходами.

– Зачем? – Она даже перестает крутить педали.

– Чтобы понимать, где нам приземляться.

– Канаверал…

– До него может быть далековато.

Наш самодельный космический корабль не рассчитан на контролируемое приземление, а потому единственным выходом была бы посадка в океане. Наш план заключался в том, чтобы приводниться рядом с побережьем мыса Канаверал. Мы рассчитывали, что НАСА будет наблюдать за нами и сможет организовать спасательную операцию, но сейчас в таком исходе событий я уже не уверен. Космический центр Кеннеди покрыт льдом, как и все Соединенные Штаты, а удалось ли эвакуировать персонал НАСА и отслеживают ли они наше приближение – я не знаю. Возможно, они вообще не получали передачу с радиолокационного буя и не ждут нас.

После приземления нам определенно понадобится помощь, потому что я не смогу доставить нас на берег самостоятельно – и это только начало. Даже если нас каким-то чудом вынесет прилив, я не смогу тащить Эмму через ледяной мир в поисках цивилизации. Нам нужна помощь, иначе мы покойники: или в космосе, или на поверхности Земли.

* * *

Мы сидим, не отрывая взгляд от планшета, и ждем, когда наконец откроется линия связи. Осталось тридцать секунд.

– Если мы не сможем установить связь, где бы мы ни приземлились, – прошу, оставь меня.

– Эмма…

– Просто выслушай. В модуле безопасно: он может плавать, в нем есть еда и на какое-то время хватит энергии для обогрева. Ты сможешь найти помощь и вернуться. Если же ты захочешь идти вдвоем, то я буду тебя только задерживать – ты знаешь это.

Не люблю я такие разговоры…

– Этот мост мы перейдем, когда подойдем к нему поближе.

* * *

На экране планшета появляется сообщение:

Мы не можем удержаться от смеха. Приятно думать, что наша команда сохранила чувство юмора даже тогда, когда втайне планировала нашу быструю эвакуацию.

За время полета мы уже успели обсудить, кому первому нужно позвонить при открытии канала связи. Если мир охватила война, то раскрывать себя было бы довольно рискованно. Это значило бы поставить себя под удар и могло бы привести к взятию заложников или чему-то подобному. Ведь совершенно неизвестно, что нас ждет на поверхности.

Мы настраиваем передачу сообщения по закодированному каналу НАСА. Причина проста: их космическая программа и сеть подрядных организаций пока что самые обширные. Вместе с военными силами США у них точно есть возможность спасти нас. Мы ведь с Эммой тоже американцы – предположим, что Америка еще существует.

Я уже начинаю настраивать связь, но вдруг останавливаюсь.

– Ты хочешь говорить или предлагаешь мне сделать это?

– Мне все равно. Давай ты.

– Центр управления полетом Годдард, НАСА, частные космические суда и все, кто нас слышит: это Джеймс Синклер и Эмма Мэтьюс, два члена команды корабля «Пакс» приближаются к Земле. Нам бы пригодилась помощь.

* * *

Ответа нет. Ни через час, ни через два. Кажется, что каждая минута проходит в замедленном движении. Главное – постоянно быть занятым.

У меня есть план, что мы будем делать по прибытии на Землю. В каком-то смысле я разрабатывал его с тех пор, как пришел в себя в этой капсуле. И у этого плана лишь одна цель – спасти жизнь Эмме.

– О чем задумался? – спрашивает она спокойным голосом, но я понимаю, что она нервничает, ведь на Земле она будет в куда большей опасности, чем я.

– Думаю, надо расширить зону приема нашего сообщения.

– На Европу?

– Да.