Зов прайма - Александр Комзолов

Крик Вергилия был настолько громким и душераздирающим, что таверна притихла. Дудочка замолчала, и даже гам разговоров почти сошел на нет.

— Все комнаты выкуплены достойным торговцем Фаисом из Абу-Асифа. С его караваном вы, видимо, и прибыли сюда, — ответил хозяин таверны, не обращая внимания на расстроенного Вергилия. — Но, если хотите, можете попробовать договориться с ним самим, — добавил он, указывая глазами в угол залы.

Алесса отошла от стойки, и гам голосов, как ни в чем не бывало, вновь вернулся обратно. Фаис, хозяин торгового каравана, в который так неудачно вклинились герои лорда Раэля, оказался стареющим мужчиной лет пятидесяти. Статный и поджарый в молодости, теперь он, как видно, обзавелся собственным делом и позволил себе отпустить брюшко. Одетый в богато расшитый оранжевый халат жителей пустыни Сик`Хайя и в красные шнурованные сапоги с высоко задранными носами, он источал ауру благопристойности и богатства. Его редеющие волосы были собраны сзади в пучок и накрыты сиреневой сеточкой с жемчужинами, а шнурки на его сапогах были разного цвета — желтый на правой ноге, и зеленый на левой.

Торговец сидел спиной к зале и играл в кости с мужчиной в легких доспехах и с обветренным лицом. Предположительно — начальником его собственной стражи.

— Господин Фаис, меня зовут Алесса, я героиня лорда Раэля из Даэр-лиена. Вы купили все комнаты в таверне, и нам теперь негде остановиться. Скажите, я могу выкупить у вас одну из них?

Фаис вздохнул, скривив губы от раздражения, и перед ответом бросил на стол игральные кости. На костях выпало «шесть» и «четыре», и торговец сгреб к себе лежащие на столе монеты. Кучка денег перед ним была в несколько раз больше кучки перед его противником.

— Если я продам вам комнату, то нескольким из моих людей, или даже мне самому придется ютиться вместе. Я был здесь первым, я оплатил эти комнаты и они мои на эту ночь, — повернувшись в пол оборота, чванливо высказал торговец. — А теперь, позвольте мне закончить игру, пожалуйста.

«Если бы я не была героиней, он бы вообще приказал меня вышвырнуть», — подумала Алесса.

— Может, научим его хорошим манерам, — спросил героиню стоявший за плечом Оберон достаточно громко, чтобы возомнивший о себе слишком многое торговец его услышал.

Но Фаис и бровью не повел, собирая кости в кожаный стакан.

— Наша задача — добраться до Тотоола, а не затевать драк в тавернах и попадать в неприятные лорду Раэлю истории, — скрипнув зубами, сказала Алесса, хотя в душе полностью соглашалась с Обероном.

— Но я не хочу снова спать на улице-е-е, — начал ныть Вергилий.

Рокот по-детски затопал ногами, сотрясая пол и гремя посудой на столах.

— Ничего не поделаешь... — начала было утешать друга Алесса, но неожиданно замолчала.

Непонятно откуда между ней и торговцем вырос тот самый юноша, который только что играл на дудочке.

— Господин Фаис, вы, насколько я вижу, любите играть, — с лукавой улыбкой произнес он. — Предлагаю пари! Мы сыграем в кости, и если выиграю я, то вы освободите одну комнату для этих героев.

Фаис дернулся было, чтобы ударить юношу или приказать стражнику вытолкать наглеца на улицу, но движение так и не завершилось, побежденное любопытством.

— А если выиграю я? — спросил он.

— А если выиграете вы, то я до конца дней своих стану вашим слугой.

Собравшаяся вокруг публика ахнула, а глаза Фаиса алчно загорелись.

— Что ты делаешь, идиот! — зашептала на ухо юноше склонившаяся к нему Алесса. — Это глупый риск, ты нас даже не знаешь. Мы поспим на улице, ничего страшного, не в первый раз.

— Не волнуйся за меня, госпожа, — улыбнулся в ответ парнишка, — мне ничего не угрожает. Я слишком счастливый, чтобы проиграть в кости.

— Брось, Алесса, — положил ей на плечо руку Оберон, — пусть рискует. Мы ведь в любом случае ничего не потеряем, зато можем выиграть нормальный отдых.

— По рукам! — воскликнул между тем Фаис, хлопнув себя по ляжкам, и нетерпеливо махнул стражнику рукой, чтобы тот убрался из-за стола. — Но если попробуешь меня надуть, применишь какую-то магию или простое шулерство, то я об этом узнаю. Вот эта монета, — Фаис приподнял зажатую в кулаке бронзовую монету с проделанной посредине дырочкой и продетой туда цепочкой, — окрасится в красный цвет. Я честный торговец, но от своих партнеров я тоже требую честности.

Юноша только кивнул, криво ухмыляясь правой стороной губ. Фаис собрал кости в кожаный стаканчик, тщательно потряс им в воздухе и поставил стакан перевернутым на стол. Затем медленно поднял его, и Алесса закусила губу. Кости показывали «шесть» и «пять».

— Мне сегодня везет, — прокомментировал свой бросок Фаис. — Как жаль, что за свою беспечность ты будешь расплачиваться всю жизнь.

Повинуясь чуть взлетевшей вверх брови торговца, стражник вырос за спиной юноши и положил руку ему на плечо. Не стирая ухмылки, парнишка собрал кости в стаканчик, тряхнул их пару раз и выкатил на стол. Одна кость остановилась сразу — шестью точками вверх, а вторая неторопливо покатилась к краю стола. Она уже почти соскочила на пол, но внезапно остановилась на ребре, слегка покачалась, словно выбирая направление, и замерла, смотря вверх шестью маленькими черными глазами.

Фаис бросил быстрый взгляд на монетку на своей шее, но она оставалась ровного бронзового цвета.

— Я слишком счастливый, чтобы проиграть, — повторил юноша.

— Мурат, ты сегодня спишь на конюшне, — озлобленно выкрикнул ни в чем не виноватому начальнику стражи Фаис и поднялся из-за стола.

Зеленые глаза весело улыбнулись, увидев выпавшие на костях «шестерки». Легкий ветерок, перевернувший последнюю кость, установивший ее как нужно, пролетел по таверне и незаметно исчез в открытом окне. Самодельный медальон на цепочке, улавливающий обман, не сработал. Ведь юноша действительно даже и не думал обманывать торговца, он лишь верил в свою удачу.

Не так уж и плохо — быть чьей-то удачей. Тебя любят, почитают. На тебя надеются и именно к тебе взывают в часы крайней нужды. Или выставляют напоказ, как вот сейчас. Бросают вызов и тебе, и самой судьбе, даже не допуская того, что ты бросишь и не поможешь. Верят, и в то же время боятся в самом краешке своего сознания, что когда-нибудь наступит тот момент, когда ты уйдешь.

Но сейчас уходить совершенно не хотелось — слишком уж веселой была эта игра. Молодой музыкант был так самонадеян, что каждый день бросал своей удаче все новые и новые вызовы. И она с радостью отвечала на них, чувствуя, как ее с головой затягивает в пучину безудержного веселья и бесшабашного куража.

Зеленые глаза еще раз осмотрели таверну и исчезли, так никем и не замеченные.

Когда-то, в прошлой, давно забытой жизни, ее звали как-то по-другому. Теперь она звалась Удачей.

Эту ночь они провели вчетвером в одной комнате. Две кровати — одна для Алессы, другая для молодого музыканта, столь неосмотрительно многим рисковавшего ради их удобства. Оберон и Вергилий устроились на принесенных хозяином дополнительных одеялах, хотя Вергилий тут же скатился со своего и продолжал спать на голом полу — и это после стольких усилий устроить его в мягкую постель.