Серебряный Ястреб - Екатерина Соболь

– Прикажи ему, – повторил Райлан. – Сейчас же!

То место, где раскаленный лапоть прижимался к боку под сбитой задранной рубашкой, как ни странно, чувствовало себя прекрасно: тепло было приятным, щекочущим, и Ларри растерянно коснулся лаптя пальцами. Кто-то не хотел с ним расставаться, не хотел бросать его, и пусть это был всего лишь потрепанный предмет обуви, радость была настоящая. Райлан еще раз ударил его камнем, забывая простую истину, что удар для того, кого всю жизнь учили терпеть боль, – совершенно бесполезный способ убеждения.

– Прекрати! – закричал Нил, который ухитрился-таки отцепить от себя Славу. – Райлан, не надо!

– Нам нужен лапоть, – сосредоточенно проговорил Райлан с какой-то новой, отстраненно-ледяной ноткой в голосе. – Он его не отдаст, видишь же! Пока он жив, лапоть не отодрать. Я должен. Это наш единственный шанс победить.

И врезал камнем еще раз. Ларри завалился на бок, вяло отмечая, как щекотно кровь ползет по лбу. Он уже проиграл, он слабак и неудачник, который не справился с заданием. Погибнуть тут или на острове – уже неважно. Его все равно проверят на золотую магию. Победителей не судят, а вот проигравших… Лапоть распластался по боку Ларри удобнее, будто обнимал его. Когда следы чужой магии найдут, к нему тут же применят камелию, и тогда карьере конец, потому что ты вообще перестаешь хоть что-либо чувствовать. Закрывая глаза, Ларри подумал, что чувствовать оказалось не так уж плохо. Даже если ощущаешь не ярость, а…

Кто-то отодрал от него Райлана, и Ларри приоткрыл глаза только с одной целью: посмотреть, кто справился с этой машиной войны. Видно было плохо, глаза сильно опухли, но он все равно разглядел: Слава и мокрая насквозь Нола вместе дергают Райлана за руки, а тот пытается вывернуться, но бить этих двоих не спешит.

– А куда ты дела кувшин? – спросил Ларри, но получился только хрип.

– Ты же его убьешь! – заорала Нола.

– Это ради нашей победы. Мне нужен лапоть, – отрывисто проговорил Райлан. – У Ястребов какое-то задание, они не просто так тут кружат. Я не собираюсь им проигрывать. Отойди.

Но она не отошла, и Ларри почувствовал, как его сердце нагрелось. Слава возник рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза. Вид у него был испуганный, как у ребенка.

– Райлан, хватит. – Нил подошел ближе, и голос у него стал твердым, резким, Ларри даже не ожидал, что этот добрячок умеет приказывать. – Знаешь, что будет хуже всего?

– Если они нападут, а мы не готовы, – буркнул Райлан, но камень на землю все же бросил.

– Нет. Если мы станем такими же, как они. Каждая жизнь ценна, помнишь? Каждая. Даже его.

Нил посмотрел на Ларри сверху вниз, и от этого взгляда Ларри не почувствовал себя униженным, наоборот, своими отекшими, подслеповатыми от боли глазами он впервые увидел, почему этот парень оказался способен вернуть магию огромной земле. Нил сейчас выглядел могущественным, но это была власть какого-то другого толка, не такая, как у Магуса. Ларри хотел продумать эту идею поглубже, но у него внезапно с такой силой полилась из носа кровь, что пришлось перевернуться и лечь лбом на прохладные камни.

– Ну ты и козел, – тихо сказала Нола, положив мокрую прохладную руку ему на висок. Ларри позорно захотелось плакать: снова эта странная щекотка в носу. – Только не помирай, ясно?

Нола с силой дернула его за плечо, и Ларри взвыл. Перед глазами все заволокло серым, а когда он открыл их снова, его куда-то тащили. Ларри сразу догадался, что его хотят сбросить в водопад, – в ту его часть, что падает с плато в долину, и будет он лететь, пока не разобьется. Он беспомощно заворочался, но держали крепко, и Ларри покорно затих. С проигравшими не церемонятся, он заслужил.

Его и правда уронили в воду, холодная бурлящая поверхность приняла его и сомкнулась над головой. Ларри спокойно вдохнул – смерть нужно принимать с достоинством, – но его тут же выдернули обратно, и он жалко закашлялся, потому что вода в легких, как оказалось, совершенно не способствует невозмутимому достоинству.

Кто-то мягко, едва касаясь, гладил его по руке, и Ларри позволил себе честно назвать чувство, которое он испытывал: удовольствие. Потом открыл глаза.

Над ним, едва различимые сквозь густую водную взвесь, нависали три встревоженных мокрых лица. Глаза, как ни странно, открывались теперь легко, ничего не болело, и Ларри сонно улыбнулся от того, как же это приятно. Нола улыбнулась ему в ответ, Слава с облегчением выдохнул и даже Нил одобрительно кивнул. Райлан маячил поблизости, угрюмый, как зверь. Ларри был на него совершенно не обижен, с точки зрения практичности Райлан действовал идеально, а вот эти трое творили какую-то непонятную ерунду: спасали того, кого спасать невыгодно, опасно и глупо.

– Это я придумала, – гордо пробормотала Нола, поймав его взгляд. Ларри едва различал слова за грохотом падающей воды. – Ты умник, я учусь. Вода тут исцеляет, это место для того и нужно! Нашего отца сюда хотели отнести, ну, когда медведь его располосовал, да не успели.

– Медведь? – дрогнувшим голосом спросил Слава. – Это же мое игровое прозвище! Я не помнил, что с отцом случилось, просто… Просто хотел выглядеть сильным.

– И был таким. Всегда, – улыбнулся Нил, и Слава подозрительно глянул на него.

Ну конечно: он же не помнит, что они много лет играли вместе. Ларри фыркнул.

– Мы создадим духа, который спасет нас, и пойдем домой, – прошептала Нола и осторожно сжала его запястье. – Я не хочу, чтоб ты был таким, как остальные, Ларри. Ясно?

– Ясно, – проскрипел Ларри, захваченный незнакомым желанием соглашаться с каждым словом.

Она первый раз назвала его по имени, и ему снова захотелось улыбнуться. Он чувствовал себя очень живым.

– Стриж уговорил впустить тебя в воду, – проворчала дева, внезапно соткавшись из воды.

– И спасибо тебе, что согласилась. – Нил тепло взглянул на нее. – Ты очень добрая.

Дева так отчаянно смутилась, что нырнула обратно в воду, подняв фонтан брызг. Лапоть за пазухой мягко грел живот – он почему-то не промок, и, когда Ларри погладил его, лапоть погладил его руку в ответ. Тень поблекла и умолкла, Ларри больше не слышал ее, – здесь, в этом источнике, полном чужой магии, ей не было места.

– Тебя ведь никто там не ждет, да? Ты сказал, что у тебя есть семья, которая тебя нашла бы, как я Славу, но соврал, видимо, – тихо сказала Нола. – Я видела место, где ты был ребенком. Детей, которых любят, никогда в такое не отправят.

Ларри моргнул. Он представил, каково быть ребенком, к которому родители испытывают это разрушительное, запрещенное чувство, и у него опять защекотало глаза и нос. Как же он расклеился.

– Отдай Нилу лапоть, и покончим с этим, – ласково договорила Нола. – Никаких больше приютов, никаких грустных детей. Мы будем очень-очень счастливы.

Лапоть радостно затрепетал, и Ларри медленно вытащил его из-за пояса. Нил с улыбкой разжал кулак. На нем лежала бусина – она, как и лапоть, едва заметно сияла. Кувшин стоял на камне прямо под струями водопада. Видимо, там его и оставила Нола. Он не падал под напором струй, будто прирос, – и тоже слабо светился. Предметы потянуло друг к другу как магнитом, – видимо, это и нужно для того, чтобы создать духа земли. Сложить вместе три стихии, которые главенствуют в этих краях: лес, почва и вода.