Договор - Владимир Ящерицын

Быстро добивая раненых и навесив на себя защиту от огня, мы продолжаем движение. Но не успеваем отойти и на десяток метров, как сзади доносится голодный вой – вампирша осознала себя. Обернувшись, мы увидели, как она, сорвав с какого-то трупа часть доспеха, присосавшись, глотает кровь. Приблизившись к ней, я произнёс вслух, поскольку вампирша была поглощена своим занятием:

– Ты помнишь, кто ты?

С видимым сожалением оторвавшись от своего занятия, она прошипела, подняв свою голову:

– Дха-а-а-а.

Пару секунд я рассматривал её. Кожа побелела, став почти как у атар. Волосы остались белыми, а вот глаза налились багровой кровью. Черты лица заострились. Красота тёмных эльдаров приобрела хищные черты. Губы стали пухлыми и красивого красного цвета. Из уголка её рта стекала тоненькая струйка крови.

– Как утолишь жажду, догоняй нас.

Она кивнула в ответ и снова присосалась к трупу, сжимая челюсти. Я улыбнулся и, хмыкнув, повернулся к Атере, складывая знак «Всё в порядке». Давно я не видел такого удивления. Но не спрашивать же: чего уставились? Не оглядываясь, я накинул на вампиршу заклятье защиты от огня.

Сквозь гудение пламени донёсся далекий раскат грома. Подняв глаза, я увидел поднимающуюся стену клубящейся Тьмы – Иситес наконец нанесла удар. Словно гигантское грозовое облако, Тьма, заняв всё пространство от пола до потолка огромной пещеры, медленно надвигалась на город. Я засмеялся: Предвечная решила проявить часть своего могущества. Внутри тучи стали рождаться молнии. Ещё одна и ещё. Всё чаще и чаще. Из Тьмы вырвалось огромное толстое короткое щупальце, с конца которого сорвалась неожиданно толстая молния. Она, словно ветка дерева, пробежалась по городу, и, описав полукруг, исчезла. Там, где она прошла, вспухли облака пламени, и до нас донёсся рокот взрывов. Стена дыма, пепла и обломков скрыла от нас нашу цель, но я и так стал чувствовать, где она.

Сила бурлила вокруг, взывала из глубины пламени. Элементаль нёсся рядом, мечась из одного горящего здания к другому. Он очень значительно прибавил в объёме, приобретя в размахе крыльев больше восьми метров. Но чем дальше мы бежали, тем меньше вокруг было трупов и горящих зданий. Завернув за очередной угол, мы столкнулись с несколькими магами, тушащими какое-то каменное здание, из окон которого вырывался жёлтый огонь. Одна из сестёр создала «Плеть ужаса» и снесла ударом не только их, но и несколько уцелевших в огне строений. Судя по мелькнувшему выражению удивления, она сама не ожидала такого эффекта.

Я остановился и стал снова чертить печать «Огненного шторма». Атере стал помогать и, чтобы я не отвлекался, призвал духа Стихии. Я, собрав всю восстановившуюся ману Огня, снова отпустил оранжевую сеть. Но на этот раз ревущая стена огня почти сразу погасла наполовину и, ударившись о каменное здание, бессильно развеялась оранжевыми искрами. Сказать, что мы были удивлены? Нет – мы неверяще уставились в пространство, где погасло заклинание. Из строения медленно вышел странный, белёсого цвета иллитид. Одежда на нём местами была припалена. Неужели это и есть легендарные иллити? Дальность атаки вроде бы двадцать пять метров? А здесь? Все пятьдесят? Ха! Мы все начали формировать заклинания, но не успел никто.

Мне показалось или действительно я почувствовал удовлетворение, исходящее от иллити? Удар был страшен. Будто меня ударили по голове молотком. Боль была жуткой. Плавая в океане боли, я увидел, как ариры Реа бросили в иллити свои полумесяцы, но он лишь повёл рукой, остановив их в воздухе, и не спеша чуть отошёл в сторону. Мгновение – и полумесяцы полетели дальше, но иллити на их пути не было. Так же, не ослабляя давления на нас, он проконтролировал их обратный путь. Один шаг в нашу сторону – но такое впечатление, будто на меня наезжает гусеницей танк. Внутри клокочет ярость. Да как же это? Неужели конец? А как же всё, что говорилось? Вдруг из пламени горящего здания вылезает разросшийся феникс. Иллити останавливается, за пеленой боли я чувствую его удивление. Элементаль резко и звучно вдыхает и на выдохе заливает, словно горящим напалмом, одинокую фигуру. Давление на наши разумы исчезает, но пламя быстро опадает, являя нам невредимую фигуру иллити. Феникс изумлённо, словно курица, наклоняет голову набок и неожиданно многоголосо произносит на древнем, я с трудом его понимаю:

– Значит, так? – Он переводит взгляд на меня и говорит: – Я сольюсь с тобой. Это будет больно, но иначе нам не победить. Ты согласен?

Я смотрю на иллити, готовящегося к очередной атаке.

– Да!

Элементаль резко взмахивает крыльями, и здание под ним обрушивается, поднимая тучу обжигающей пыли и пепла. Ариры, взмахнув руками, создают заклинание ветра, сдувая её в сторону иллити, и бегут назад. Феникс раскрывает гигантские крылья, в них уже размах метров сорок, и медленно поднимается вверх. Меня поднимает тоже – все мои аты сами тянутся к огненной птице. Поднявшись метров на двадцать, феникс разгорается особенно ярко. Его огонь слепит. От жара трескается пол подо мной. Поднимается ветер, он несёт пыль и пепел. Внезапно элементаль складывает крылья и, вытягиваясь в струну, вливается мне в грудь.

Собственная мана и аура элементаля проникали сквозь мою кожу. Это было чудовищно больно и приятно одновременно. Я слышал торжествующий рык-рёв феникса. Он заглушал всё: шум битвы, крики раненых, какой-то звон оружия, топот ног. Шар моего дара охватило пламя. Боль и наслаждение сплелись и… исчезли. Осознав, что мои глаза всё ещё закрыты, я открыл их, и первое, что увидел, был огонь. Вы когда-нибудь наблюдали, как горит газ в невесомости? Я знаю одно – теперь мне будет с чем сравнивать… Языки пламени не неслись вверх, нет, они, словно светящийся пар, медленно и важно понимались, истаивая в окружающем пространстве. Поднеся руку к лицу, я увидел, как медленно горит моя одежда и тают стальные детали доспеха. Моя рука была заключена в огонь, словно облитое бензином полено. Сила и могущество оплели моё естество.

Осмотревшись, я с удивлением понял, что вишу метрах в пяти над землёй. Подо мной стоит Атере и воодушевлённо размахивает руками, очевидно привлекая моё внимание. Увидев, что я смотрю на него, он тут же стал указывать в сторону. А? Тьфу! Про тебя, иллити, я и забыл. Почувствовав, как во мне толчком поднялась ярость, я закричал:

– Я – клинок моей богини! Я – её щит! Я – её воля! Я – средоточие её Силы! И я уничтожу тебя, чудовище!

Разведя руки в стороны, я собрал все свои пламя и мощь у себя за спиной и, резко указав на мерзкую белёсую тварь, использовал обе руки как направляющие. Огонь сам сплёлся с Тьмой, образовав гигантский багровый «Выдох дракона», мгновенно испепеливший иллити. Я повёл руками, управляя заклинанием. Протосила буквально сжигала каменные здания, развеивая камень в жирный чёрный пепел, который нёсся дальше, охватывая и обугливая существ на его пути.

А теперь – осознанно! Прервав заклинание, я стал создавать из атов сразу всеми своими терами двойные огнешары, наполняя их багровой энергией. Завершая, стал лепить их в сферу-комок, используя вместо смазки тот же огонь, и завернул это всё в очень большую растянутую оболочку Сферы Тьмы. Затолкнув в неё больше ста огнешаров, я швырнул изделие в глубь города. Заклинание пробило стену какого-то высокого здания и взорвалось, разбросав вокруг багровые огнешары. Разрывы поглотили половину города. Я поднялся выше и, зависнув метрах в пятидесяти над пепелищем, зычно закричал, феникс довольно вторил мне, рокоча внутри моего голоса: