Дитрих Бонхеффер. Праведник мира против Третьего Рейха. Пастор, мученик, пророк, заговорщик - Эрик Метаксас

Презиравший христианство и христиан Борман также долгое время не решался высказаться по этому поводу публично. В 1941 году, в разгар войны, он поделился, наконец, своими соображениями: «Национал-социализм и христианство несовместимы». Шпеер прокомментировал это высказывание:

...

Но это все – далеко в будущем. В 1933 году Гитлер не подавал и намека на то, что он способен выступить против Церкви. Большинство священников было вполне убеждено, что Гитлер на их стороне, – отчасти потому, что с первых же дней своей политической карьеры он не забывал высказываться в пользу христианства. В 1922 году он назвал Иисуса «величайшим арийским героем». Соединить еврейского Иисуса с Иисусом – арийским героем не просто, как и примирить беспощадного и аморального ницшеанского сверхчеловека (Übermensch) со смиренно приносящим себя в жертву Христом.

Гитлера можно бы назвать ницшеанцем, хотя сам он не признавал и такого именования, ибо оно подразумевало, будто он верит в кого-то кроме самого себя, – нельзя же разрушать неприступный образ фюрера, стоящего превыше всех, а над ним никого. Тем не менее, Гитлер многократно наведывался в музей Ницше в Веймаре и сохранились фотографии, на которых он позирует, в умилении созерцая огромный бюст философа. Гитлер фанатично верил в «волю к власти», которую проповедовал Ницше, он обожествлял власть, а истину считал трюизмом, которым не грех и не пренебречь, – заклятым врагом фюрера была не ложь, но слабость. Беспощадность он возводил в добродетель, милосердие считал величайшим грехом.

Ницше называл христианство «величайшим проклятием, огромным чудовищным извращением… бессмертным изъяном человечества». Он презирал христианскую идею добродетели, считая ее ничтожной и слабой: «Общество никогда не рассматривало добродетель иначе, как средство добиться силы, власти и порядка». И, разумеется, Ницше превозносил идею силы, воплощенную в сверхчеловеке (Übermensch), жестоком, беспощадном носителе необузданной силы – «прекрасную белокурую бестию, жадно устремляющуюся к победе и добыче».

Гитлер, очевидно, верил, что таким образом Ницше предвосхитил его приход и захват власти. В трактате «Воля к власти» Ницше пророчит явление расы вождей, «особо сильной породы людей, наипаче одаренных разумом и волей». Гитлер отождествлял «расу вождей» с арийцами. Ницше именовал их «господами Земли»215. Уильям Ширер говорит, что Гитлер с полным одобрением принимал излияния Ницше на эту тему: «Они задевали чувствительную струну в замусоренном мозгу Гитлера. Во всяком случае, он присваивал себе не только мысли, но даже и… буквальные выражения. Словосочетание «господа Земли» встречается в Mein Kampf постоянно. Нет сомнений, что в итоге Гитлер вообразил себя сверхчеловеком из пророчества Ницше».

Гитлер готов был прославлять Ницше, но как своего Иоанна Предтечу, и рассчитывал, что все это так и воспримут.

О мессианстве Гитлера первым заговорил Хьюстон Стюарт Чемберлен, которого Ширер называет «одним из самых странных англичан в истории». Многие прямо причисляют Чемберлена к духовным отцам Третьего рейха. Чемберлен верил, что Германия, как высшая раса, предназначена управлять миром, и пророчествовал о том, что возглавит эту расу Гитлер:

...

Чемберлен перед смертью встречался с Гитлером. Это еще один странный и страшный персонаж и без того гротескной истории, сатанистский Симеон, провозглашающий на свой лад Nunc Dimittis.

Поскольку Гитлер не верил ни во что, кроме себя, христианству он противился не столько из идеологических, сколько из практических соображений. Но со многими другими вождями Третьего рейха дело обстояло иначе. Альфред Розенберг, Мартин Борман, Генрих Гиммлер, Рейнгард Гейдрих и прочие были закоренелыми врагами христианства, они выступали против христианства из идеологических соображений и хотели заменить его религией собственного производства. Под их влиянием нацистский режим «намеревался в конечном счете истребить в Германии христианство и заменить его первобытным язычеством, племенными богами древних германцев и новым паганизмом нацистских экстремистов».

Гитлер пока не хотел этого делать и постоянно обуздывал своих подчиненных, но он не возражал, чтобы они сделали по-своему, когда настанет подходящий момент. Особо серьезно он это не воспринимал, но новоязыческая похлебка, замешанная Гиммлером, казалась ему куда более полезной, чем христианство, поскольку она-то проповедовала удобные для Третьего рейха «добродетели».

Гиммлер, глава SS, был убежденным и агрессивным антиклерикалом. Он никогда не принимал священников в ряды SS, а в 1935 году принудил всех членов своей организации отказаться от принадлежности к религиозным объединениям. Год спустя он запретил музыкантам SS принимать участие в церковных службах, даже и не в мундире, а потом и вовсе запретил своим подчиненным посещать церковь. Для него религией были SS, эсэсовцев он приравнивал к новому священству. Многие ритуалы этой организации по сути своей были оккультными: Гиммлер глубоко интересовался мистикой и астрологией, и страшный отпечаток этих склонностей Гиммлера чувствуется на многих злодействах, рутинно совершавшихся эсэсовцами в лагерях смерти.

Ханс Гизевиус, офицер, один из руководителей заговора против Гитлера и, как большинство участников этого заговора, верующий христианин, друг и прихожанин Нимёллера, как-то раз в 1935 году был вызван на разговор к Гиммлеру и Гейдриху. Они знали о его вере и решили подискутировать с ним по этому поводу. Гизевиус писал: