Русофобия. Антироссийское лобби в США - Андрей Цыганков

Многие в России считали, что американское вторжение в Ирак вызвало стремление к установлению контроля над нефтяными ресурсами Среднего Востока, а Вашингтон преследовал также цель демократизировать этот регион путем установления в его сердце новых прозападных режимов. Стратегия смены режимов и распространения свободы, очевидно, не ограничивается Средним Востоком, и это вскоре стало очевидным. В инаугурационной речи, произнесенной президентом Бушем в январе 2005 года, распространение свободы и демократии провозгласили главной задачей политической стратегии Америки в ее «войне против терроризма». Та же тема получила продолжение в обращении президента о положении страны, сделанном в феврале 2005 года: «Атака на свободу нашего мира укрепила нашу веру в способность свободы изменять мир»19. Так называемая «революция роз», произошедшая в Грузии в ноябре 2003 года, привела к тому, что народный протест, вызванный фальсификацией результатов парламентских выборов, смел прежний режим и побудил Вашингтон применить ту же стратегию по всему постсоветскому пространству. Военные варианты эта стратегия исключала, но акцент по-прежнему делался на соответствующую подготовку и финансирование оппозиции, позволявшие оппозиции бросать вызов правящим режимам.

«Оранжевая революция» в Украине — еще один пример оказания США и Европой поддержки украинцам, желавшим свергнуть существовавший режим и отвергнуть Виктора Януковича как кандидата, которому благоволил Кремль. Аннулирование фальсифицированных результатов выборов президента Украины в ноябре 2004 года произошло под давлением и со стороны украинской оппозиции, и со стороны Запада. Европа и США не ограничились политическими заявлениями о «неприемлемости» результатов выборов, что само по себе было беспрецедентным в свете относительно спокойной реакции Запада на гораздо менее справедливые выборы, прошедшие ранее в Средней Азии и на Кавказе. Правительства западных стран через различные неправительственные организации предоставляли также значительную финансовую помощь кампании Ющенко. Кроме того, США оказали поддержку оппозиции в Кыргызстане, которая в марте 2005 года свергла режим Аскара Акаева на волне недовольства проведением и результатами парламентских выборов. Впрочем, в отличие от Грузии и Украины революция в Кыргызстане не была «бархатной». Режим Акаева не прибег к силе, но протесты носили далеко не мирный, упорядоченный характер и сопровождались насилием и грабежами.

Внешняя политика Кремля на постсоветском евразийском пространстве была направлена на обеспечение безопасности границ России и на максимизацию экономических возможностей. Так, политические интересы России на Кавказе требуют стабильности и снижения террористической угрозы. Экономические интересы России включают необходимость охраны трубопроводов, особенно транскаспийского, проходящего по территории Дагестана и идущего в Новороссийск. У Москвы есть также культурные интересы в поддержании связей с этническими русскими и всеми, кто продолжает тяготеть к России.

Эта заинтересованность объясняет мягкость первоначальной реакции России на грузинскую «революцию роз» и стремление Кремля помочь Грузии в передаче власти и разрешении территориальных споров. Москва воздерживалась от формального признания просьб Абхазии и Южной Осетии о присоединении к России и не мешала новому грузинскому руководству ликвидировать сепаратизм в Аджарии. В обмен на это Россия ожидала уважения своих интересов на Кавказе, а также того, что ликвидацию двух российских военных баз в Грузии не будут форсировать и Грузия не станет добиваться членства в НАТО. Только позднее, когда Путин не увидел взаимности от Грузии, он изменил тактику на более жесткую. После того как Тбилиси предпринял попытку силой подчинить отделившуюся Южную Осетию и, кроме того, стал оказывать на Россию давление, требуя от нее ухода из Южной Осетии, Путин ответил возмездием. Он не стал формально признавать отделившиеся от Грузии Южную Осетию и Абхазию, но увеличил поддержку этих республик и ввел визовый режим на границе с Грузией20.

В своей украинской политике Россия также стремится защитить свои экономические интересы и политическое влияние, а не установить имперский контроль. Россия не ожидает от Украины антизападной внешней политики, но энергично выступает против стремления Киева стать членом НАТО. Во время «оранжевой революции» Путин поддерживал кандидата, который, по его мнению, больше других склонялся к сотрудничеству с Россией, и призывал лидеров Запада не «вмешиваться» в украинские выборы. Действуя согласованно, США и Европа сделали прямо противоположное, установив связи с «оранжевой» коалицией и потребовав от России прекратить вмешательство в дела Украины. Однако сохранение стабильности на Украине для России было не менее важным, чем для Запада, отчасти потому, что большинство российских трубопроводов в Европу проходит по территории Украины. Россия стремится также к сохранению стабильности в Центральной Азии — регионе, наиболее уязвимом для угроз, которые представляют радикальный ислам, распространение оружия и торговля наркотиками.

Страны Запада энергично поддержали «цветные революции», приводящие, с точки зрения России, лишь к дестабилизации. Грузия при Михаиле Саакашвили столкнулась с трудностями в решении жизненно важных социальных и политических проблем, и в отношениях с отделившимися регионами Тбилиси все больше полагалась на силу, вытесняя Россию с Кавказа. «Оранжевая коалиция» на Украине тоже не смогла решить коренные проблемы, вызвавшие революцию. Экономика Украины развивалась, однако уровень жизни существенно не повышался. Эти проблемы — низкий уровень жизни и непопулярность руководства — сохранялись, и положение в Грузии и на Украине оставалось нестабильным21. Надежды Запада на то, что смена режимов приведет к большей стабильности и процветанию, не сбылись, поскольку украинские элиты стремились избавиться от культурной и экономической взаимозависимости Украины и России. Слабость центральной власти и отсутствие подлинно коалиционного правительства, представляющего как восточные, так и западные области Украины, по-прежнему разрывает страну[5]. Грузия и Украина также стремились вступить в НАТО, что усиливало ощущение собственной незащищенности у России. Высокопоставленные политики, к примеру министр иностранных дел России Сергей Лавров, настаивали на том, что возможное вступление Украины и Грузии в НАТО вызовет гигантский «геополитический сдвиг» и заставит Россию «пересмотреть свою политику»22.

Хуже всего складывалась ситуация в Кыргызстане, где произошла еще одна «цветная революция». Отчасти кризис был связан с географическим положением страны. Кыргызстан, зажатый между Ферганской долиной и китайской провинцией Синьцзян, традиционно использовали для транзита наркотиков, переброски боевиков-исламистов и уйгурских сепаратистов. Произошедшая в марте 2005 года смена власти в Кыргызстане сопровождалась вспышками насилия и грабежами, и новому режиму было трудно предотвратить влияние криминальных групп на формирование политической системы. Новая правительственная коалиция отличалась крайней нестабильностью и подвергалась нарастающему давлению со стороны мощной оппозиции. Несмотря на помощь, которую оказывали Кыргызстану Россия и Китай, экономика этой страны практически не развивалась и не обнаруживала признаков восстановления. Кремль подчеркивал важность сохранения в Кыргызстане и соседнем Узбекистане порядка после разгона демонстраций протеста, устроенных исламистской организацией Хизб-ут-Тахрир в Андижане. Помимо нестабильности в соседних государствах, Россия сталкивалась с перспективами дестабилизации на собственной территории, особенно на Северном Кавказе. Ситуацию в Чеченской Республике удалось стабилизировать, тогда как в Северной Осетии, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Дагестане участились террористические вылазки.