От знахаря до врача. История науки врачевания - Говард Хаггард

В 1597 году на медицинском факультете Марбургского университета были исследованы все возможные причины болезни. Врачи пришли к выводу, что болезнь возникает после употребления в пищу ржаного хлеба из зерен, пораженных грибками, называемыми спорыньей. Спорынья поражала рожь, преимущественно в сырые и холодные годы. Спорынья гнездилась в кончиках зерен и выглядела как маленькое черное ядрышко. Во Франции к такому же выводу в 1630 году самостоятельно пришел врач герцога де Сюлли, доказавший ядовитую природу спорыньи опытами на животных. Тем не менее эпидемии эрготизма продолжались еще полтора века – до тех пор, пока знание о природе болезни не стало общепризнанным. Медицина добыла знание, достаточное для того, чтобы обуздать бич огня святого Антония, но в голодные времена нужда побеждала знание, и эпидемии эрготизма среди русских крестьян встречались вплоть до 1888 года.

Мудрые повитухи в течение многих столетий знали, что зараженная спорыньей или ее спорами рожь может вызвать у беременной женщины выкидыш. С незапамятных времен повитухи давали женщинам для ускорения родов от пяти до девяти гран – из суеверия повитухи никогда не назначали четное число гран. В XVIII веке некоторым европейским врачам стало известно, что малые дозы спорыньи вызывают мощные сокращения матки, не причиняя при этом общего отравления. Используя это свойство, врачи стали изредка применять спорынью в акушерской практике. Тем не менее с наибольшей пользой спорынью стали применять не в Европе, а в Соединенных Штатах. Впервые спорынья была использована здесь в качестве лекарства доктором Стивенсом в Массачусетсе, но первым, кто применил спорынью для остановки маточного кровотечения, стал нью-йоркский врач доктор Хозак. После отделения плаценты на стенке матки родильницы остается обширная кровоточащая поверхность. Кровотечение из этой области, в норме, останавливается после сокращения матки. Если же сокращение матки ослабевает, то кровотечение может стать обильным, длительным и даже угрожающим жизни. Мощное сокращение маточной мускулатуры, развивающееся после введения алкалоидов спорыньи, существенно способствует остановке кровотечения.

Меры по предотвращению эпидемий огня святого Антония, заключавшиеся в отказе от употребления в пищу пораженной спорыньей ржи, не встретили активного сопротивления. Большинство населения было знакомо с этими отравлениями; связь между употреблением в пищу зараженного материала и появлением боли и сильных страданий была известна людям с раннего детства – по собственному опыту и по рассказам соседей. Причина и следствие были связаны совершенно очевидным образом. Для объяснения болезни не требовалось никаких сверхъестественных причин. Для предупреждения эпидемий было достаточно распространить информацию о том, что пораженная спорыньей рожь является ядом. Как только люди узнавали о ядовитых свойствах спорыньи, они тотчас прекращали есть ржаной хлеб из зерна, пораженного спорыньей. Точно так же люди не едят, скажем, ядовитые поганки. Правда, связь между блохами и бубонной чумой, комарами рода анофелес и малярией, комарами рода стегомия и желтой лихорадкой, вшами и сыпным тифом не является столь же очевидной, как связь спорыньи с отравлениями. Но паразитирующие на человеке насекомые сами по себе сильно досаждают людям, и поэтому они, как правило, не возражают, если их более просвещенные сограждане вводят закон об истреблении этих надоедливых насекомых. Такие меры не затрагивают личной свободы тех, кого касаются принятые законы. Эти законы имеют общее, сугубо гражданское значение. После принятия таких законов большинство населения пребывает в полном неведении относительно того, какие меры принимают власти для исполнения принятых законов. Точно так же публика соглашается на карантин в отношении иммигрантов – возможных переносчиков холеры. Карантин нарушает личную свободу иммигрантов, но не касается граждан. С другой стороны, контроль заболеваемости часто не только не находит понимания, но и встречает активное противодействие, если необходимые для профилактики меры предусматривают непосредственное участие каждого члена общества, каждого гражданина. Примером личного участия граждан в предупреждении эпидемий является вакцинация против натуральной оспы. Многие люди пренебрегают вакцинацией, а некоторые даже выражают возмущение тем, что по закону обязаны согласиться на прививку от оспы. Из-за такого недовольства в некоторых сообществах законы об обязательной вакцинации были отменены.

Оспа существовала в Индии в незапамятные времена. Оспенные отметины находят на коже древнеегипетских мумий, захороненных три тысячи лет назад. В древности сообщение между разными областями было медленным, и это препятствовало широкому распространению болезни. В классический период оспа так и не дошла до Греции и Рима. Она пришла в Европу только в X веке. Но прошло еще пять столетий, прежде чем оспа распространилась по континентальной Европе и приняла характер эпидемии. Первая вспышка этой болезни в Лондоне произошла в 1628 году. Утвердившись в Европе, оспа начала поражать людей, не разбирая чинов и рангов. У французского короля Карла IX оспа так сильно изуродовала нос, что казалось, у короля их два. Оспой болел Людовик XIV, а Людовик XV умер от этой болезни. Королева Англии Мария II умерла от оспы в 1694 году. За прошедшие после этого сто лет в Европе умерли от оспы шестьдесят миллионов человек. Историк Маколей, комментируя смерть королевы, приводит яркое описание вспышек оспы: «Эта болезнь, над которой наука за прошедшие годы одержала столько славных и успешных побед, была тогда самым страшным из всех слуг смерти. Бедствия чумы развивались более стремительно; но чума посещала наши берега лишь один-два раза на памяти живущих поколений; оспа же присутствовала всегда, наполняя умершими церковные кладбища, мучая страхом всех, кого она пока еще пощадила, превращая младенцев в оборотней, от вида которых содрогались даже матери, делая глаза и щеки обрученной девы невыносимым зрелищем для любящего жениха. К концу 1694 года болезнь эта приобрела особенно жестокий характер. В конце концов инфекция добралась и до дворца, поразив молодую цветущую королеву. Она приняла вызов страшной опасности с подлинным душевным величием. Королева распорядилась, чтобы все ее слуги – от благородных дам до простых горничных, – не болевшие оспой, немедленно покинули Кенсингтонский дворец».

В момент смерти королеве было тридцать три года. Ее супруг, Вильгельм III, пережил Марию на восемь лет. Он был очень болезненным человеком и все время тревожился за свое здоровье. Иногда он писал иностранным врачам, подписываясь вымышленным именем, чтобы получить непредвзятое суждение о своих болезнях. Все суждения оказывались неблагоприятными. Король страдал малярией и, вероятно, болел туберкулезом, так как его постоянно беспокоил мучительный сухой кашель, а на вскрытии были обнаружены патологические изменения в одном легком. Кроме того, король страдал фурункулами, которые он смазывал смесью муки и толченых крабовых глаз. Он ускорил свою смерть падением с лошади, в результате которого сломал себе ключицу.

Колонисты Новой Англии заражались оспой из двух источников. В начале XVI века испанцы завезли болезнь в Мексику. Спустя короткое время там от оспы умерли три с половиной миллиона человек. Болезнь передалась американским индейцам, половина которых вскоре умерли от оспы. Индейские племена, жившие на побережье Новой Англии, были сильно ослаблены эпидемией незадолго до высадки отцов-пилигримов, прибывших в Америку на «Мэйфлауэре». По этому поводу Коттон Матер, который видел благо своего народа в бедствиях других, написал: «Индейцев этой области, совсем недавно, год или два тому назад, посетила чудовищная болезнь, убившая не одну десятую их, но девятерых из десяти (а может быть, и девятнадцать из двадцати). В результате леса почти полностью очистились от этих злобных созданий, дав место доброму посеву». Но болезнь не пощадила и колонистов. В течение следующего столетия оспа шесть раз поражала Бостон. В последний раз оспа была завезена в город моряками английского судна «Морской конек», прибывшего в Бостон с Барбадоса. Заболела половина населения города, где в то время проживали 11 тысяч человек. Именно во время этой эпидемии в Америке были сделаны первые вариоляции.