Спецназ ГРУ. Элита элит - Михаил Болтунов

Одновременно снайпером с позиции № 2 был произведен выстрел. В результате огня группы захвата и снайпера террорист был убит. Полковник Савельев был немедленно доставлен на автомашине „скорой помощи“ в городскую больницу № 64 в состоянии клинической смерти».

Да, в ходе уничтожения террориста Савельев был ранен рикошетом в голень, в бедро. От таких ранений не умирают. Тем более что в больнице он был еще жив. Останавливалось сердце. Врачи заводили его заново, боролись, сколько могли.

…22 декабря 1997 года президент подписал Указ: «За мужество и героизм, проявленные при пресечении террористического акта и спасении жизни человека, присвоить звание Героя Российской Федерации.»

Ушел «последний из могикан» легендарной группы «А».

…Волк в упор смотрел на Витьку. Огромный, исхудавший за зиму, матерый зверь напряженно оценивал ситуацию. Он был уже немолод, опытен и одним ударом мог бы сбить девятилетнего мальчонку наземь. А потом беспощадные клыки сделают свое дело.

Но волк почему-то медлил. Может, оттого, что этот человеческий детеныш повел себя не так, как ведут обычно люди при встрече с ним — не испугался, не попятился назад, не испустил сдавленный ужасом крик.

…Витька Ромашин забежал за скирду конопли, чтобы справить малую нужду. Утром не успел, забыл: мать с теткой подняли его с постели ни свет ни заря, торопили — надо было поспеть на мельницу.

По дороге Витьку прижало, и он, поотстав от матери и тетки, сиганул за скирду. Расстегивая на ходу штаны, буквально налетел на волка. Тот не отступил, не оскалился.

Витька на всю жизнь запомнил волчьи глаза. Никогда больше он не встречал таких глаз. Став пограничником, какой только живности не перевидал — и живой, и мертвой, но то были особые глаза. Страшные? Да нет. Хотя он понимал, какой зверь перед ним. И рассказы деревенских, хочешь — не хочешь, сами в уши лезли: волки нападают на людей, режут скот, приходят на околицу села. Да что там рассказы, собственными ушами слышал по ночам леденящий душу волчий вой.

Голубые были глаза у волка, небесно-голубые, словно на бегу черпнул из бездонной сини он кусочек неба.

Дул ветерок, гнал поземку, шевелил подпалую шерсть на боках волка.

Витька расстегнул штаны и помочился на скирду конопли. В конце концов, не мочить же штаны.

Волк еще постоял секунду-другую и, развернувшись, шагнул в поле, к лесу, потом сделал крупный прыжок и пошел наметом через снежную целину.

Там его увидели Витькины мамка с тетушкой, подняли крик: «Волк! Волк!». С мельницы раздались ружейные выстрелы. А Витька Ромашин еще долго смотрел вслед уходящему волку. Он точно знал: синеглазому эта пальба нипочем. И вправду, волк в несколько прыжков перемахнул снежную целину и скрылся в лесу.

…Через сорок лет сын Виктора Ромашина Сергей, боец спецподразделения «Вымпел», также лицом к лицу столкнется с волчьей стаей. Ведь дудаевский режим взял за символ волка. Была даже написана песня, как под чистыми зимними звездами щенились волчицы и появились на свет мужчины, бойцы, смелые и беспощадные.

Эта песня стала гимном Чечни. Она звучала часами на улицах и площадях городов и сел, прославляя волчью стаю. Только в этой стае не было благородных голубоглазых вожаков. Волки в человечьем обличии, с оружием в руках летом 1996 года возьмут в кольцо общежитие ФСБ в Грозном и предложат его защитникам сдаться. Тогда Сергей Ромашин скажет всем, оставшимся в общежитии, — и своим сотрудникам, и оперативникам, и водителям:

— О сдаче даже не думайте. Кто посмеет дернуться, пристрелю лично.

Место для подвига

Когда в 1967 году у пограничника Виктора Ромашина в поселке Пограничный Приморского края родился сын, будущее его, как мне кажется, было предопределено. И хотя счастливый отец и мать тогда ни о чем таком не думали, факт остается фактом — прошли годы, и Сергей стал курсантом пограничного училища.

Откровенно говоря, отец готов был принять любой выбор сына. Но он выбрал его, отцовскую стезю. Хотя нельзя сказать, что парень уже с рождения спал и видел себя в зеленой фуражке. Были годы, когда Сергей мечтал выучиться на врача.

Потом, уже став офицером, когда порой речь заходила о каких-либо сложностях в службе, улыбался и шутил:

— Вот был бы медиком и горя не знал.

Интересно, что его детская мечта каким-то образом передалась младшей сестре. Она увлеклась медициной и стала врачом.

Сергей рос бедовым парнем. Он был очень внимателен к родителям и сестре, общителен и открыт к товарищам, и все-таки главная черта в его характере — смелость. Она проявилась в нем рано.

В четвертом классе (в ту пору Виктор Михайлович служил в Биробиджане) вместе с двумя друзьями-сорванцами забрался на высокую скалу. Скала — страшно глянуть, высотой с пятиэтажный дом. И что же? Это не остановило Сергея и его друзей. Они спрыгнули со скалы в сугроб. К счастью, все закончилось благополучно.

Виктор Михайлович, конечно, провел воспитательную беседу с сыном, но потом вдруг вспомнил скирду, волчьи глаза, шерсть, которую шевелил зимний ветер, и понял: никуда не денешься — гены есть гены. И надо как-то привыкать к этим смелым, но таким волнительным для них с матерью поступкам сына.

В старших классах школы, уже в Южно-Сахалинске, Сергей нашел себе новое занятие — делать заплывы в заливе Анива. Аргумент — надо готовить себя физически к поступлению в пограничное училище. Аргумент, конечно, веский, и против него не попрешь, но отца волновало только одно — почему заплывы длились часами, и на такое расстояние, что тело и голова пловца терялись где-то за горизонтом. Уговоры не помогали. Единственное, чего добился Виктор Михайлович, так это обещания, что на всякий случай Сергей будет с собой брать какое-то плавсредство: небольшое бревно, доску, например.

Теперь, с годами, Ромашин-старший понимает: несмотря на их родительские треволнения, сын был прав. Он действительно серьезно готовился к пограничной службе. И, возможно, его многочасовые заплывы-тренинги выработали в нем устойчивость к стрессовым ситуациям, умение противостоять стихии, не терять самообладания.

Много дало и Московское высшее пограничное командное училище КГБ СССР им. Моссовета.

Здесь он увлекся восточными единоборствами. У них в училище был хороший тренер, японец. Как вспоминает отец: «Я ведь и сам офицер, немало повидал, но тренировки у них были жуткие — бегали по животам, по спинам друг другу. Зимой ходили по снегу босиком. Но зато мозолей на ногах я у него никогда не видел. Он просто протирал сапоги».

Получив отменную профессиональную и физическую подготовку, в 1988 году лейтенант Сергей Ромашин убыл на Север, на Кольский полуостров, на пограничную заставу. Вступил в должность заместителя начальника. Особенность службы была такова, что основное служебное время приходилось проводить на отдаленном посту, который располагался впереди заставы еще на несколько километров.