Сердце обмануть нельзя - Ширли Басби

Беседа с Абрахамом мало что дала Моргану». Потом он беседовал-с Мамми, хлопотавшей на кухне и с Саулом, когда тот изучал обширные земли усадьбы, работой на которых, он полагал, будет заниматься.

Потратив больше часа, Морган зашел в маленький кабинет, который облюбовал этим утром. Отец послал в Малыш несколько вещей, чтобы сделать пребывание сына с женой более комфортным. Два высоких окна были с видом на лес, а одно выходило в сад. Длинная кожаная софа у стены и огромный дубовый письменный стол с креслом стояли ближе к двойной французской двери. Двери открывались в маленький изолированный дворик, где хозяин мог подышать свежим воздухом, когда заботы о поместье слишком уж одолеют его.

Дворик тоже был меблирован. Маленький чугунный стол с четырьмя стульям был расположен в центре дворика.

Вернувшись назад в кабинет, он обратил внимание на стоящую возле камина софу и два кресла с высокими спинками. Два книжных шкафа из красного дерева находились позади стола. Пол был покрыт ковром бордового цвета. Еще раз оглядев комнату, Морган окончательно решил, что для его потребностей лучшего и желать нельзя.

Сидя за столом, лениво играя пером и чернильницей, стоявшими на полированной поверхности стола, он обдумывал все то, что узнал этим утром.

Чертовски мало, решил он со злостью.

Все подтверждали историю Леони.

Но Боже, как же все надо было хитро спланировать и «накачать» слуг, определив каждому свою роль, — заключил Морган с неподдельным восхищением.

Но более всего его удивило, что все, с кем он виделся, были совершенно безразличны к своему материальному благополучию. Когда он беседовал с неграми из обслуги Леони, то сделал ряд наблюдений, свидетельствующих об их нежной любви к прежнему укладу жизни в доме Сант-Андре. Например, Мимми упорно пыталась использовать изношенную медную кастрюлю на прекрасной кухне малого Бонжура. Одежда слуг была чистой и опрятной, но старой и поношенной. Даже то время, что он провел в комнате Леони, Морган бессознательно собирал впечатления. Ночная сорочка ее была не такой, какую носят искательницы приключений. Одежда Джастина не сильно отличалась от одежды негритянских детей. Даже когда она была новой, то было видно, что она далеко не первого сорта. Платье Иветты, хотя и удивительно шло ей, доказывало, что оно никогда не было дорогим или очень модным.

Так о чем же все это говорит? — усмехался он. Что его маленькая жена все так хорошо спланировала? Что каждое слово, произнесенное этим сладким ртом, может быть подтверждено и усилено ее маленьким войском?

Морган разочарованно фыркнул. «С этой лживой женщиной я не смогу ужиться! — подумал он внезапно. — Да, еще есть сын», — вспомнил он. Он был уверен, что это не его сын. Его родители нашли сходство Джастина с ним удивительным, но черные волосы и решительный подбородок могли ведь быть у любого другого мужчины, волевые линии и твердый мужской подбородок не исключительные черты семьи Слейдов!

Видимо, следует, думал он лениво, послать кого-то в Нью-Орлеан проверить ее финансовое положение и истинность истории, которую она рассказывает. Возможно, ему повезет, и будут обнаружены мельчайшие ошибки, которые она допустила, дающие ему возможность уличить ее во лжи и захлопнуть эту ловушку.

«А в качестве подарка, — улыбнулся Морган, — я получу удовольствие от всех прав и радостей, которые полагаются законному супругу!»

Прошло пять дней. Пять дней внешнего спокойствия и мира, но бурного кипения в котле страстей изнутри. К счастью, только Леони и Морган были носителями этих эмоций. Остальные, от родителей Моргана до Джастина, успокоились и приняли существующее положение вещей как должное.

Джастин радовался больше всех изменению своего положения. В течение двух дней после их переезда в Малыш пони «черный как гром» был доставлен. С этого момента Джастин стал верным рабом Моргана. Все, что делал папа, встречало полное одобрение Джастина. Моргану с трудом удавалось что-нибудь сделать без участия мальчика, который хвостиком бегал за ним.

Для Леони видеть Джастина, бегающим повсюду за Морганом, когда тот в своей манере не очень спешащего человека куда-то шел или что-то делал, было невыносимо, просто нож в сердце. Ее недоверие и подозрительность к Моргану росли. Только он и она знали правду об их несчастной брачной ночи. Леони часто приходил в голову вопрос: почему Морган так легко признал ребенка? Ведь он-то знает, что Джастин не его сын. Все же поведение Моргана указывало на то, что ему действительно нравится мальчик. Определенно ему не надоедало желание Джастина постоянно быть рядом с отцом. Слишком часто Леони видела Джастина, бегущего за Морганом с криком:

— Папа, папа! Подожди меня!

Тонкие черты Моргана освещались теплой улыбкой, он останавливался и брал ребенка на руки. С счастливо восседающим на его плечах Джастином они брели в конюшню, или в кабинет, или уезжали в место, известное лишь им одним. Морган — на своем горячем длинноногом Темпите и Джастин, верхом на своем любимом пони, которого, естественно, назвали Гром.

Остальные, Иветта и негры из Сант-Андре, были счастливы, поселившись в Малыше, как будто они планировали тут жить всегда. С каждым днем Леони чувствовала, что они ускользают от нее все дальше, каким-то мистическим образом переходят на сторону подлого Моргана Слейда. Ни один из них, казалось, не помышлял о возвращении в Сант-Андре. Хотя прошло достаточно времени, Леони ни на шаг не продвинулась в деле возвращения приданого. Иногда она в отчаянии думала о том, что поместье Сант-Андре потеряно для нее навсегда.

Тем не менее Леони не могла бы сказать себе, что она несчастна. Было невозможно чувствовать себя несчастливой в такой роскошной обстановке. Морган пока не совершил никаких враждебных действий по отношению к ней. Она была почти готова к отдыху и радости… почти.

Сам по себе дом был прекрасен. Просторные комнаты с удобной элегантной мебелью радовали бы какую угодно юную новобрачную. Для Леони, которая выросла в разрушающемся великолепии поместья Сант-Андре, было радостью войти в большую, красиво меблированную комнату, которую ей показали, когда она впервые прибыла в Малыш. У нее была своя гостиная, гардеробная, столовая, ее комната была большая и светлая благодаря большим высоким окнам и застекленной французской двери, ведущей на верхнюю веранду. Стены были обиты шелком в восхитительной смеси кремовых и розовых тонов. Обстановка дополнялась великолепным ковром с розовыми и зелеными цветами и мягкими бархатными портьерами кремового же цвета на окнах.

Софа и кресло в гостиной были обтянуты прекрасным гобеленом, дополняющим цветовую гамму кремового и розового цветов, а маленькие столики были выполнены из светлого дерева. В гостиной и столовой вся мебель была из такого же светлого дерева. Ее кровать с высокой резной спинкой у изголовья была драпирована рубиновым атласом, а над кроватью нависал такого же цвета балдахин, спускавшийся большими волнами к подножию кровати.

Пока Леони вживалась во все это великолепие, она была уверена, что этот дом принадлежит Моргану Слейду. Она ела его пищу, ее слуги получали жалованье его деньгами, в его конюшне стояли ее мулы. Но Леони понимала, что в любом случае она с Джастином должна покинуть Малыш. И чем скорее, тем лучше.