Эмбрион. Слияние - Юрий Мори

Он представил жену и ощутил смутное удовольствие. Что-то сложнее похоти и рационального «нужна – не нужна». Может, это и есть любовь, которой его лишили заодно с остальными чувствами?

– Военные звонили, – сообщили питомцы подряд из трех захваченных убежищ. – Требовали к телефону начальство. Очень недовольны, что в форпостах какие-то неясные изменения. Еле отговорились, что просто смена власти.

– Заходил патруль Базы, – сразу же дополнили сообщение из «Площади Ленина». – Рвались поговорить со старостой. Что-то подозревают, будьте осторожны по дороге.

– Времени на раскачку нет. Военные не идиоты, дважды два сосчитать могут. Я думаю, пора атаковать Базу, – обратился Кат к питомцам. – Но удар будет не в лоб, на это сил у нас недостаточно. Сейчас я и часть бойцов отведем потенциальных питомцев в Гнездо, проведем инициацию и завтра пойдем к Базе.

– Я пока останусь здесь, – откликнулся Шамаев. – Нужно провести учет имущества, да и бараки бросать без присмотра не стоит. Разбегутся еще.

Так и решили. Сейчас Кат шагал по холодным улицам города, превратившимся в занесенные снегом ущелья, а позади него сосредоточенно топала колонна людей под внимательной охраной питомцев. Стояла тишина, нарушаемая только хрустом снега – ни одного морта в поле зрения, да и птиц резко поубавилось. О людях и говорить нечего: выжившие сидят по убежищам и трясутся от страха, не понимая, что убило недавно всех, кто был на поверхности или неглубоко под землей.

Если раньше Воронеж напоминал больного с редкими признаками жизни, то теперь совершенно впал в кому.

– Я тут прикинул… – сообщил Кат Ираиде. Разговаривать через Сферу на ходу никто не мешал. – На Базе есть гидрогенераторы. Они выходят лопастями почти к поверхности водохранилища, там надо нырять, но это верная смерть. А ведь есть еще вентиляционные шахты. Если пытаться проникнуть на Базу, то только там. Через обычный и резервные входы и думать нечего. И мне-то они не поверят, а провести с собой питомцев совсем нереально. Перестреляют у входа, и дело с концом.

– Но шахты же тоже из-под воды выходят?

– Да нет, выходы над землей. Они замаскированы под чердаки, сараи и гаражи коттеджей и охраняются. Разумеется, охрана внизу, сейчас на поверхности никого. Но других способов я не вижу, как ни крути.

Кату внезапно стало холодно. Очень холодно и страшно, словно где-то в высоте открылся колодец и из пустоты космоса на него глянуло нечто. Странное и совсем не человеческое, обдало морозом, по сравнению с которым обычный зимний день показался жарким.

– И какие предложения? – заинтересовалась Ираида.

Внимание Шамаева тоже ощущалось, но он молчал, как и остальные питомцы. Кату казалось, что они с Зосс сейчас выступают на сцене – вроде как и разговор друг с другом, а слушает полный зал.

– Отвлекающий маневр у входа в Базу: предположим, изобразить группу беженцев… Или нет! Якобы убежавшего из «Площади Ленина» человека, лучше женскую особь – с важной информацией для военных. Это отвлечет безопасников, а повезет – и руководство Базы. А я и отряд питомцев тем временем пробираемся к вентшахте и спускаемся вниз. Основные силы надо расположить недалеко, наша цель – открыть вход и пустить внутрь большой отряд.

– И что потом? Захватить всех в плен проблематично, а устраивать бои в коридорах Базы – совсем неэффективно.

– А не будет боев, – отозвался Кат, обходя очередную засыпанную снегом машину, превратившую переход по улице в блуждание по лабиринту сугробов. – Я предлагаю начать не с проверки и отбора, как везде. Нет… Давайте сперва сменим власть на Базе. И у меня есть отличная кандидатура для нового начальника. Благо ее власть продлится недолго.

– Консуэло?

– Совершенно верно. Она всегда за того, кто сильнее. Так уж устроена эта женщина.

– Допустим… – Зосс задумалась. – Но что нам делать с бойцами Базы? Вот ты прошел, открыл вход изнутри, наша разведчица отвлекает внимание и вносит сумятицу. Питомцы внутри, предположим. А дальше?

– Мы уничтожаем руководство, а спецназ и патрульную роту блокируем в их казармах. Меняем власть. И пускаем к пленным Консуэло для переговоров о сдаче. А потом – обычным порядком: отбор, колоннами в Гнездо, инициация. Негодных собираем в одном из помещений казармы и запираем там. Сами умрут, от голода.

– Но тогда База впоследствии будет непригодна для жилья.

Кат задумался. Да, отсек с сотнями трупов – не то, что нужно для дальнейшего использования подземелья. Ему на мгновение стало страшно от того, что задумано, но он подавил это тревожное чувство.

И снова в голову лезли чужие строчки – черт, да кто это написал?! И зачем…

Он тряхнул головой. Там было окончание, было! Но вспомнить сейчас невозможно. Лучше подумать, как пробраться по узкому колодцу шахты на Базу и не потревожить охрану раньше времени.

Если не он, то кто?

* * *

Леший задумчиво почесал подбородок. В лучших условиях он ежедневно брился, чтобы не смущать щетиной, больше похожей на кошачью шерсть, окружающих. Но они уже трое суток торчали в подвале под гимназией – спасибо, хотя бы еда была, какая уж там бритва…

– Жаль, нет среди нас провидцев. Ясновидящих и прочих пророков! – вздохнул он.

Филя удивленно покосилась, но ждала продолжения. А вот Голем спал. С ним это случалось нечасто, реже, чем с обычными людьми, но и его ресурс подходил к концу.

– Заглянуть бы в будущее да узнать, – закончил Леший. – А то сидим здесь как в клетке и даже не предполагаем, куда двигаться.

– Я бы… не хотела знать, – с паузой ответила девушка. – Предпочитаю верить. В Книгу. В мужа. В нас с тобой и Голема, в конце концов.

Спящий мутант пошевелился, словно во сне услышал свое прозвище, но затих и мерно засопел дальше.

– Верить… Наверное, это счастье. Я ни во что не верю. Мне бы знать.

– В конце мы все умрем, – сказала Филя. – Конец у дороги один, другое дело – как ты ее пройдешь.

Леший вздохнул:

– Вот смотри: жил мой командир, Дюкер. Долго жил, не поспорить, Склад организовал. Ну, не сам, на базе военного хранилища, но без него все бы разграбили. А то и сожгли – сразу после Черного Дня народ головой не думал, что там завтра, будет ли оно. Спалили бы на хер, да и все. А Дюкер не дал. И двадцать лет прожил уважаемым человеком, бензиновым королем. Что нужно было – все имел. А погиб по-дурацки. Ни за что, из-за этих… обмороженных. И как, правильно он свою дорогу прошел?

– А нет правильного и неправильного, Леший. У каждого своя карта. И на ней – свой маршрут.