Танец богов - Норма Бейшир

— Господи, да что я слышу? — пожала плечами она. — Неужто ты нервничаешь?

— Отвяжись! — прорычал режиссер. — Все этот проклятый смокинг. Терпеть не могу смирительные рубашки!

— Ну признайся же, Холлидей, — подстрекала Мередит. — Ты просто боишься, да?

Чуть поколебавшись, он кивнул.

— Да, ты права, я нервничаю, — признался он. — Как-никак, это мое первое выдвижение на «Оскара». А можно ли победить, когда твою кандидатуру выдвигают впервые? — он выразительно развел руками. — На это у тебя даже в Лас-Вегасе ставку не примут.

Мередит обняла его за плечи.

— Расслабься, Ник. Если у членов Академии на всех найдется в мозгах хотя бы одна извилина, то они поймут, что перед ними гений.

— Вот это меня и страшит, — вздохнул Ник.

— А куда подевались твои самоуверенность и оптимизм? — осведомилась Мередит. — Где тот Ник Холлидей, в которого я влюбилась?

— Обедать ушел, — буркнул Ник.

— Я тебе не верю, — решительно заявила она. — Ты ведь сам сто раз говорил мне, что эти «Оскары» для тебя ровным счетом ничего не значат. Что это просто вопрос политики, а к подлинному искусству ни малейшего отношения не имеет. И не ты ли говорил мне, что суммы кассовых сборов для тебя во сто крат важнее наград?

— Я врал.

— Послушай, — Мередит заговорила увещевающим тоном. — Даже, если ты не получишь премию, само твое выдвижение уже говорит о многом. Ведь многие крупные режиссеры за всю свою карьеру так и не добились того, чтобы их кандидатуру выдвинули хоть единожды.

— Так уже заранее обрекаешь меня на поражение? — глаза Ника сузились в притворном гневе.

— Просто я хочу быть практичной, — пояснила Мередит. — На тот случай, если ваша дурацкая Академия все-таки ошибется и не присудит тебе «Оскара». Кстати, тоже ничего страшного — присудит на будущий год.

Ник ухмыльнулся.

— А потом — на будущий.

Она ещё раз поцеловала его.

— Ты прав, главное — кассовые сборы, а тут уж ты им всем сто очков вперед дашь.

— В самом деле, — усмехнулся Ник. — И чего это я разнервничался? — Он прижал Мередит к себе и обнял. — Господи, и что бы я без тебя делал?

Она улыбнулась.

— Надеюсь, что нам никогда не доведется это узнать.

Он на мгновение отстранился и посмотрел ей в глаза.

— Послушай, я говорил тебе, как я рад, что ты вернулась домой?

— Всего раз сто или двести, но можешь сказать еще, — засмеялась Мередит. «Господи, вот бы всегда было так! — подумала она. Тогда ничто не помешало бы нашему счастью».

Мередит до сих было не по себе после встречи с Александром Киракисом. Она так толком и не разобралась в себе, не поняла, что озаботило её больше — откровенные высказывания Александра на её счет или её собственное отношение к нему. Однако сейчас она пыталась отделаться от этих мыслей. Она была дома с Ником и их занимали собственные проблемы. Мередит уже махнула рукой на разгадку тайны Тома Райана. Ее стремление сделать программу, посвященную ему и его семье, умерло вместе с Томом. Хотя забыть его она была не в состоянии — висевший на стене портрет Элизабет с Дэвидом постоянно напоминал о нем.

— А знаешь что? — спросил Ник, привлекая её к себе. — Я даже не огорчусь сегодня, если премию отдадут другому. Для меня главное, что ты здесь со мной.

— Да, и не вздумай от меня отделаться! — шутливо пригрозила Мередит.

— Ни за какие коврижки! — поклялся Ник, смерив её взглядом. Затем тяжело вздохнул. Мередит была в одной прозрачной рубашке. Вид у неё был пресоблазнительный. — Пожалуй, я лучше подожду тебя внизу, — сказал он. — В противном случае, боюсь, что я напрочь позабуду про «Оскаров» и мы опоздаем на церемонию.

— Я мигом, — пообещала Мередит.

Оставшись одна, она достала из шкафа вечернее платье и задумчиво посмотрела на него. Целый день она провела на Родео-драйв в поисках подходящего для столь торжественного случая туалета, прежде чем купила это платье. Выглядело оно просто сногсшибательно, аж дух захватывало. Сшитое самым модным кутюрье — открытием этого года — из небесно-голубого шелка с атласом, платье облегало её фигуру как вторая кожа, лишь от бедер слегка расширяясь книзу. Широкая сборка тянулась через левое плечо от груди к спине, а длинный разрез сбоку дразняще приоткрывал при ходьбе всю ногу от самого верха бедра. Облачившись в платье и натянув туфельки на шпильках, Мередит повертелась перед зеркалом. Прекрасно — лучше не бывает! Да, туалет этот обошелся ей в умопомрачительную сумму, но он того стоил! Сегодня их увидит весь мир! Церемонию вручения «Оскаров» ежегодно наблюдали миллиарды телезрителей. И они увидят Ника! Мередит была убеждена, что премия достанется ему. Предчувствия редко обманывали её. И она собиралась быть с ним рядом в минуту триумфа.

Взгляд Мередит упал на разложенные на трюмо бриллиантовое колье и сережки. Подарок Ника на Рождество. Бриллианты были ошеломляюще красивы, но Ник уверял, что они меркнут по сравнению со светом её глаз. Мередит невольно улыбнулась. «Да, голубушка, могла ли ты мечтать об этом в своем захолустье? — подумала вдруг Мередит. — Впрочем, для тебя это ещё наверняка не предел!».

Еще раз полюбовавшись в зеркало, она надела драгоценности. «И все же я очень люблю Ника, — промелькнуло в её голове. — У всех в жизни случаются сложности. Это пройдет. Но почему я всякий раз вспоминаю…?»

Вдруг прямо в зеркале возникло лицо Александра. Он был такой, каким запомнился ей в «Лютеке». «Перестань! — мысленно приказала себе Мередит. — Тебе нужен вовсе не Александр Киракис! Зачем он тебе сдался?» Она отчаянно пыталась внушить себе, что Александр — последний мужчина на свете, которому она бы отдалась. Старалась уверить себя, что ей нужен вовсе на сам Александр Киракис, а лишь стиль жизни, который он олицетворяет. Вот о чем она по большому счету всегда мечтала. Но тем не менее…

Мередит аккуратно расчесала свои пышные волосы и, поправив напоследок макияж, прихватила сумочку и поспешила к давно заждавшемуся её Нику.

Бесчисленные телеоператоры и фотографы, дежурившие снаружи Павильона Дороти Чандлер, ловили в объективы прибывавших знаменитостей. Не успели Мередит с Ником выбраться из доставившего их «лимузина», как их ослепили засверкавшие со всех сторон вспышки. Один не в меру ретивый репортер прорвался через кордон охранников и поднес микрофон к самым губам Ника.

— Какие у вас шансы выиграть приз «Лучшему режиссеру»? — крикнул он, перекрывая шум толпы.

— Такие же, как у всех других претендентов, — с улыбкой ответил Ник.

— А как по-вашему, «Воспоминания» назовут лучшим фильмом? — не унимался репортер.

— Надеюсь, что да, — ответил Ник, пытаясь за улыбкой скрыть свою нервозность.