Все хорошо - Мона Авад

«Старое, – отозвалась я. – И очень любимое. Разве я раньше его не носила?»

«Никогда, – отрезала она. – Немного тонковато для такой погоды, нет?»

Я же в ответ лишь улыбнулась. «Я в последнее время как-то не чувствую холода».

В дни нашей дружбы я иногда наблюдала за тем, как Грейс свайпит мужчин в «Тиндере». И морщится при этом, будто только что хлебнула дрянного пива. «Тебе офигенно повезло, что тебя там нет», – говаривала она. Понятное дело, что мне было ловить в «Тиндере», когда я и передвигалась-то с трудом? И да, я смеялась в ответ, словно мне и в самом деле повезло. Но, разумеется, весело мне вовсе не было.

– Понимаешь, этот поцелуй нужен не только Елене, – говорю я, отводя глаза.

– Да? – сверля меня взглядом, спрашивает она.

– Конечно. Он нужен зрителям. – Я киваю на ряды пустых кресел.

– Зрителям, – повторяет Грейс. – Серьезно?

– Абсолютно. Этот поцелуй вовлекает их в мир пьесы. Позволяет тоже почувствовать.

– Что именно почувствовать, Миранда?

– Радость Елены.

Грейс невесело смеется.

– О, это мы чувствуем, можешь не сомневаться, – бросает она. – Я даже и до сих пор, честно говоря.

Я смотрю на ее сведенные на переносице брови и внезапно понимаю: а ведь ей очень нравилось, что я обречена на одиночество. Нравилось, что ее подружка – точно такая же старая дева, как и она сама. Даже хуже, у меня ведь и домашнего животного не было. Только какая-то зелень в горшке, которую Грейс мне подарила («чтобы немного тебя взбодрить!») и которую я вечно забывала поливать. «Ему вода нужна! – вскрикивала она каждый раз, входя в мой кабинет, и бросалась к горшку так, словно цветок сжигало пламя. – И на солнце его ставить нельзя, это капризное растение». Я лежала на полу и смотрела, как она поливает цветок, что-то ласково ему нашептывая. Смотрела и злилась, ведь мне от нее никогда не доставалось столько заботы и нежности.

– Значит, ты хочешь лишить и Елену, и зрителя, – я снова киваю на пустые кресла, – развязки, счастливого финала? Я верно поняла тебя, Грейс? Ты считаешь, она не заслужила хорошего конца?

– Я такого не говорила, – справедливо замечает Грейс. – Я просто сказала, что в тексте поцелуя нет.

Мне хочется крикнуть ей: «Видишь ли, не всем для полного счастья хватает приятелей из секции бега и домашней рептилии. Кое-кому недостаточно юркого язычка ящерицы, дорожки стадиона и загадочных убийств на Шетландских островах. Представь себе, Грейс, некоторые из нас – теплокровные создания. И им нужно нечто большее».

Но такого я ей сказать не смогу. Никогда.

– Слушай, – пытаюсь я воззвать к ее собственному прагматизму, – ты сама говорила, что «Все хорошо» трудно тягаться с другими пьесами, потому что в ней нет ни безумцев, ни убийств, ни ведьм. Вот я и стараюсь придать постановке перчинку.

– Ты с Брианой не разговаривала?

– Нет. – В моем голосе сквозит страх. – А ты?

– Нет. Но Фов говорила, она все еще очень больна.

– Правда? Какая жалость. – Я смотрю Грейс прямо в глаза, не мигая. И скорбно сжимаю губы. Вот как глубоко я переживаю эту трагедию. Которая так нежданно-негаданно на нас обрушилась. – Что ж, выбора у нас нет, будем держаться до последнего. Что, собственно, я и пытаюсь делать.

– Да уж, я вижу.

– Это еще что значит?

– Ничего. Просто в последнее время энергия из тебя так и брызжет. Тебе явно стало намного лучше.

– Лучше? Ой, даже не знаю. – Я хватаюсь за поясницу. – Спина все еще очень…

Грейс смотрит на меня, выжидательно вскинув брови.

– Ну, меня все еще мучают спазмы, и все такое… И бедро… – Я печально пожимаю плечами. – Бедро так и не…

– А с виду не скажешь, – не сводит с меня глаз Грейс.

– Ну я просто пытаюсь не дать болезни взять надо мной верх, как было раньше, понимаешь? Вот в чем секрет. Ты мне сама постоянно об этом твердила. Что все дело в психосоматике. Дух превыше материи, и все такое. Вот я и взяла на вооружение твою философию.

– Неужели я так говорила? – спрашивает она.

Но я-то знаю, что она прекрасно помнит наш разговор в машине после очередного курса уколов. Тот день, когда она съехала на обочину и спросила, не кажется ли мне, что вся эта болезнь у меня в голове? Иначе чем объяснить, что мне ничего не помогает? И анализы ничего не показывают? Может, это просто психосоматика? Стресс? Тревожное расстройство? Ведь от них миллионы людей страдают. Так почему бы мне не оказаться одной из них? Она, конечно, утверждать не берется, но не стоит ли мне рассмотреть такой вариант? На меня же от ее слов накатил удушливый страх. Вокруг сгустилась чернота. «Миранда? – окликнула Грейс. – Ты меня слышишь?» А я просто сидела и смотрела на дорогу, чувствуя, как немеют ноги и пылает огнем позвоночник.

– Да-да, именно так ты и говорила, – отвечаю я.

И поднимаю глаза на Грейс. Она же отводит взгляд. И поправляет ремешок висящей на плече сумки.

– Ладно, как бы там ни было, мне чертовски нужно выпить. Может, сходим, пропустим по стаканчику вместе? – смягчившись, предлагает она. – Обсудим финальную сцену. И решим, что нам делать с распределением ролей.

– В смысле – с распределением ролей?

– Миранда, да ведь у нас исполнительница главной роли исчезла.

– Вовсе она не исчезла, Грейс, не сгущай краски. Ей просто нездоровится. И, в любом случае, у нее есть дублерша.

– То есть теперь главную роль исполняет Элли?

– Временно, да. А почему бы и нет?

Грейс окидывает меня взглядом. Почему бы и нет? Я что, с ума сошла? Я же прекрасно знаю, почему нет. Свергнуть с трона королеву Бриану? Узурпировать место негласного лидера нашей труппы и властителя наших душ? Разве я не понимаю, что, по сути, это карьерное самоубийство?

– А как же Бриана?

– Так ведь она больна, бедняжка.

– Но что, если она вернется?

– Она не вернется, – чересчур поспешно выпаливаю я. И поскорее добавляю: – Судя по всему, ей совсем скверно. Очень-очень жаль.

– Миранда, я правда считаю, что нам нужно серьезно все обсудить. Мне кажется, ты не учитываешь…

– Просто предоставь все мне, Грейс. А сама отдохни. Восстанови силы. Сама ведь говорила, что вконец измоталась. И вид у тебя усталый. Ступай-ка лучше домой, а? Сделай маску для лица. С Эрнестом поиграй, посмотри свой любимый детектив по «Нетфликсу». Они куда интереснее, чем «Все хорошо», верно ведь?

Глава 17

На следующий день в дверях моего кабинета возникает бледная и напуганная Элли.

– Вы