Наши уже не придут 3 - RedDetonator

и новые опасности. Если станет известно, что Курчевский — это агент влияния…

«А ведь я хотел так мало…» — Аркадий подошёл к окну своей квартиры и посмотрел на улицу. — «Он должен был постараться полностью захватить авиационный рынок Штатов, вышибив из него всех конкурентов. И всю Вторую мировую он должен был создавать непререкаемую репутацию патриота США, новатора и визионера. А потом, после того, как война закончится, он бы начал вредить по-крупному…»

Реактивную авиацию он бы не остановил, но в СССР бы всегда знали, как у США обстоят дела в этой отрасли. Новое изобретение — оно бы оперативно оказывалось у советских учёных, если не копией образца, так хотя бы чертежами.

Такой агент стал бы сверхценным активом, который позволял бы побеждать всегда. Агент 007 отечественного разлива.

Он бы не смог вернуться на Родину, но в этом и состоит его главная жертва. Жизнь на чужбине, во имя Родины…

— Ты чего такой? — подошла к нему Людмила.

Аркадий не отвечал, а продолжал смотреть в окно невидящим взглядом.

Теперь же всё радикально иначе.

Теперь Курчевский получил возможность аккумулировать по-настоящему огромные деньги. А огромные деньги требуют приложения.

«Мексика», — подумал Аркадий.

— С тобой всё в порядке? — спросила обеспокоившаяся Людмила.

Немиров повернулся к ней, посмотрел в её глаза и коротко кивнул.

Примечания:

1 — Старые деньги — англ. Old money — унаследованное богатство устоявшихся семей высшего класса — этим термином обозначают социальный класс богатых, которые являются богатыми во многих поколениях. Людей, которые завладели богатством в первом поколении, называют нуворишами, от фр. nouveau riche «новый богач», причём представители олд мани считают нуворишей необоснованно разбогатевшим быдлом, лишённым аристократического лоска и не знающим такта. Только вот олд мани — это, как правило, не аристократы, которые берут свои корни от феодальной знати, а точно такие же сиволапые плебеи, которые стали богатыми на пару-тройку поколений раньше. В общем, ситуация как в том бородатом анекдоте… и его не слышал, да? Эх… Ладно, слушай. Два китайца, Ву и Канг, решают нелегально пересечь границу России, ну, чтобы устроиться там и зажить нормально (был период в 00-е годы, когда такое явление имело место). Ну и добрались они до пограничной реки. Ву говорит: «Давай, я быстро переплыву, посмотрю, что да как, а потом вернусь за тобой». Канг согласился и разбил лагерь в укромном месте. День прошёл, два, три дня, неделя… На вторую неделю Канг не выдержал и пошёл к реке, где начал звать: «Ву, ты где? Ву, это Канг! Когда уже можно переходить? Ву!». И тогда Ву отвечает ему с того берега: «А ну пошёл отсюда, китайская морда!» Вот, примерно так выглядит презрение олд мани к нуворишам. Термин «олд мани» применим ко всем представителям богатейших социальных слоёв, унаследовавших богатство от предков, в любой стране, но в США олд мани — это, своего рода, аналог аристократии. Своей аристократии в США нет и быть не могло, так как эти ребята начали сразу с республики, пусть и весьма своеобразной. У нас, кстати, тоже больше нет своей аристократии, но и олд мани тоже нет — слишком мало времени прошло. И попомни мои слова, уважаемый читатель, когда все эти держатели неправедно нажитых средств консолидируются точно так же, как в США. И когда у них на уровне поколений держателей «старого бабла» установится чёткое разделение на «мы» и «они», «мы» хлебнём их горюшка, а «они» хлебнут нашей кровушки…

Глава четырнадцатая

Громоотвод

*15 мая 1921 года*

— И да, ты прав, товарищ Немиров, — кивнул Ленин. — Необходимо начать строительство капитальной линии обороны. Ничего не кончилось, всё худшее ещё впереди.

Он, по ощущениям Аркадия, уже начал слегка бронзоветь, но ещё прислушивается к советам и рекомендациям разных людей.

«Всё-таки, гений эпохи», — подумал Немиров. — «Ему тысячный раз скажет тысячный человек, что он непогрешимое божество, а каждое его постановление всегда безошибочно верно — ни на секунду не поверит».

Владимир Ильич, по мнению Аркадия, обладал очень редко встречающейся характеристикой — проактивностью. Ленин всегда быстро определяет, с кем можно поговорить, а на кого лучше не тратить своё время, хорошо «читает» людей и, в целом, его очень тяжело склонить к каким-то интуитивным решениям, которые, в перспективе, приведут к негативным последствиям. Он не ходит на поводу, а трезво оценивает ситуацию и вырабатывает решения на основе максимально приближенной к объективной трактовки ситуации.

Например, раскол РСДРП — гораздо легче было бы погасить конфликт с Мартовым и сгладить принципиальные различия между двумя видениями дальнейшей судьбы партии. Но Ленин видел далекоидущие последствия этого решения — Мартов собирался превратить партию в клуб по интересам, где любой желающий мог как находиться, так и не находиться.

В итоге размежевание на большевиков и меньшевиков было встречено шквалом критики, некоторые сторонники отвернулись от некогда единой партии, но дело точно стоило того — большевики стали «кадровой» партией, которая обрела способность проявлять чудеса организованности. А меньшевики показали, что к организации не способны, во Временном правительстве, в котором были серьёзно представлены, ничего толкового добиться не смогли, поэтому Немиров и считал этот «орган власти» бесполезным цирком.

«Апрельские тезисы», которые здесь стали «Майскими тезисами», требовали строго абстрагироваться от Временного правительства, что было не понято некоторыми большевиками и не принято частью общественности, но было стратегически верно — только благодаря этому и случилась потом Социалистическая Революция.

«Декрет о мире» и «Декрет о земле» — это тоже непопулярные решения Ленина. В партии это одобрили далеко не все, кто-то даже открыто критиковал его, в духе «надо тщательно обдумать, нельзя рубить с плеча». Аркадий помнит, как вчера, то удивительное противостояние «ястребов» и «голубей» в партии. Ленина ругали за желание поскорее заключить мир, чтобы положить конец войне — в итоге-то он оказался прав. Надо было заканчивать, но не получилось, потому что забыли, с кем имели дело.

НЭП — в этом здесь не возникло необходимости, но Аркадий помнил о таком. Фактическое отступление от коммунистических идей, которое сразу вызвало бурю негодования и шквал критики в сторону Ленина и большевиков, но стратегически это было просто необходимо. Если тяжёлую промышленность было реально восстановить силами государства, которое держалось за неё и сохранило большую часть заводов, то вот лёгкую и среднюю промышленность, за годы Гражданской, уничтожили практически полностью. Без НЭПа всю эту промышленность восстанавливать было бы слишком долго и без каких-либо гарантий. Снова Ленин