Наши уже не придут 3 - RedDetonator

республики, потому что плотность населения тех мест не позволяет говорить о каком-то серьёзном промышленном развитии.

«Кастрированной Финляндии потом будет очень тяжело помогать Гитлеру строить концлагеря», — подумал Аркадий. — «Хотя я считал и считаю, что эти эксперименты до добра не доведут — надо кончать Маннергейма и его клику, после чего устанавливать в Финляндии власть Советов».

Но Ленин не хочет осложнять и без того сложные отношения с Антантой. Она с трудом прожевала первый кактус — очередной раздел Польши…

Идея с «оттяпыванием» кусков стран, на его взгляд, является менее болезненной процедурой, чем полная смена режима.

«Сомнительно, но…» — подумал Немиров. — «Да кто меня послушает?»

Он уже устал твердить, что мира с этими людьми не будет, мирное сосуществование просто невозможно, а спокойно жить они никому не дадут — всё происходящее является подрывом их авторитета на мировой арене.

«Это именно что арена, а не площадка для дипломатии», — пришла в голову Аркадия мысль. — «Гладиаторская арена. Амфитеатр, на котором режутся глотки миллионов, но не на потеху публике, а ради сугубо материальных интересов».

— Товарищ Чичерин, вы поняли свою задачу? — спросил Ленин.

— Понял, — кивнул дипломат.

— А вы, товарищ Алексеев? — перевёл Владимир Ильич взгляд на генерал-полковника.

— Так точно, товарищ Ленин, — поднялся с дивана и козырнул тот.

— Попрошу вас возвращаться к своим делам, — улыбнулся Владимир Ильич. — А вас, товарищ Немиров, я попрошу остаться.

Все участники беседы, кроме Немирова и Ленина, покинули кабинет.

— Наверное, тебе интересно, Аркадий Петрович, что это за турне я тебе устроил? — с улыбкой спросил Владимир Ильич.

— Так точно, — подтвердил Немиров.

Ему, действительно, не давал покоя этот вопрос. У него были кое-какие догадки, но подтверждения или опровержения они ещё не получили.

— Как ты можешь знать, наш успех вскружил много буйных голов, — заговорил Ленин. — В партии назревает неявный раскол — кто-то уже почти открыто манифестирует идею об экспансии на Европу, но большинство, пока что, придерживается моей точки зрения по данному вопросу.

Ленин подошёл к столу и налил в стакан воды из графина.

— Официальных заявлений никто ещё не делал, это ведь может быть вредно для репутации, — продолжил он. — Но раскол зреет, он уже почти осязаем. Я предвижу внутрипартийные проблемы в ближайшем будущем.

Это было некое введение, смысла которого Аркадий не понимал. Он-то знает, что раскол в партии точно будет — слишком уж большая тут концентрация ярких личностей и лидеров под одной крышей…

— Чтобы срезать наиболее острые углы, я решил использовать тебя, Аркадий Петрович, — Ленин сел за свой рабочий стол и поставил стакан рядом с писчими принадлежностями. — Сейчас надёжными людьми у партии создаётся впечатление, будто бы ты — мой преемник…

— Но я… — сразу же заговорил Аркадий.

Идея становиться во главе государства после Ленина его совершенно не устраивала. Он до сих пор не чувствует себя способным управлять дивизией, а тут целая страна, наводнённая гражданскими лицами — на такое он не согласен.

— Не нужно переживать, — улыбнулся Владимир Ильич. — Ты, Аркадий Петрович, несмотря на выдающиеся организационные качества, не годишься на роль руководителя нашей страны. Я готовлю для этого другого человека, но кто-то должен стать громоотводом. И в этом качестве идеально смотришься ты.

— Я? — переспросил Немиров.

— А чего ты удивляешься? — поинтересовался Ленин. — Ты — мнимо идеальный кандидат на следующего руководителя партии и страны. Посмотри на своё прошлое: крестьянин из Астраханской губернии, из деревни, которой больше нет, боевой офицер и герой Империалистической войны, сыгравший немаловажную роль в победе Революции, талантливый организатор, новатор… Кто-то может подумать, что избрать на пост председателя СНК кого-то ещё — это архироковая ошибка…

— И как я буду «отводить гром»? — уточнил Аркадий.

— Ты уже отводишь, — улыбнулся Владимир Ильич. — Твоё присутствие на мирных переговорах, куда тебя отправил я — это сигнал всем. В политической жизни страны ты почти не участвуешь, но теперь все думают, что «Старик натаскивает Молодого»…

— Если не секрет, то кто реальный преемник? — спросил Немиров в лоб.

— Пока что, я не вижу никого подходящего, — произнёс Ленин. — Но думаю, нужно начинать поиски в ближайшие два-три года. Может оказаться, что идеальный кандидат проявит себя, а вот если не проявит…

— Что будет, если не проявит? — напрягся Аркадий.

— Тогда это место придётся занять тебе, — ответил Владимир Ильич. — Но я не думаю, что дойдёт до этого. Кто-то более подходящий обязательно найдётся и покажет себя.

— Я вообще не подхожу, — произнёс Немиров.

— Никто не подходит, — усмехнулся Ленин. — Думаешь, я считаю себя подходящим кандидатом?

*21 мая 1921 года*

— Сожгите это здание! — скомандовал Лев, снова раненый, но уже гораздо легче.

Он своими глазами видел, как влияет его присутствие на солдат Народной Армии — они готовы умереть за него…

Это непередаваемое ощущение боевого братства было бесценным для Троцкого — он ел с солдатами из одного котла, спал рядом с ними, сражался за них, а они сражались за него.

Война завладела им, вобрала в себя и он уже начал забывать, каково это — жить мирно.

«М-м-м, мразь паршивая…» — ощутил Лев боль в левом предплечье.

Штурмовая группа противника подобралась очень близко, прежде чем её выпотрошили ружейно-пулемётным огнём. Один из штурмовиков сумел забросить гранату, а Лев среагировал моментально — он пнул её, после чего накрыл собой замешкавшегося Тельмана.

Эрнст Тельман — фронтовик, сражавшийся на Западном фронте, поэтому он, в отличие от остальных на огневой точке, прекрасно понял, что сделал для него Троцкий.

Их товарищество уже давно переросло в крепкую дружбу, поэтому они старались прикрывать друг другу спины.

Штурмовая группа Народной Армии воспользовалась переулками и искусственными преградами, чтобы добраться до вражеской пулемётной точки. Полетели подожжённые «немировки» и жилое трёхэтажное здание взялось огнём.

Ганновер был объят огнём, но Народная Армия не ставила своей целью просто сжечь этот город.

Сейчас им нужно завладеть вокзалом, на который меньше двух часов назад прибыл состав.

Вокзал — это центр сопротивления целых четырёх банд фрайкоровцев. Необходимо захватить его, после чего судьба города будет предрешена.

Сил осталось мало, от штатного состава дивизий Народной Армии Германии осталось меньше 20%, поэтому на Берлин им точно не хватит.

Лев, присутствующий на поля сражений, уже