Хроники особого отдела - Александр Игнатьев

дерева – медленно и певуче растягивая слова, которые складывались в молитву. Женщина тихо стала подпевать священнику. Звонкий чистый голос мягко вплетался в уверенный бас…

Роща застонала. Ствол гинкго на глазах раздался вширь, и из него послышался тяжёлый вздох. Стало сложно дышать, как будто чьи-то огромные руки сдавили грудь.

Затрещали сучья, и на поляну, грузно встав на задние лапы, вышел медведь. Елена Дмитриевна вскрикнула, а Непершин, знающий о косолапых хозяевах ещё по лесоповалу, не бросая креста, потянулся за ножом.

– Уходи, – негромко, но чётко произнёс он.

Женщина попятилась, но, споткнувшись о брошенный рюкзак, неловко упала, да так и осталась лежать, с выпученными глазами, не имея возможности пошевелиться. Чьи-то невидимые, но очень сильные и холодные ладони прижали её к земле.

Медведь, зарычав, сделал первый шаг.

Переплетенные ветки осинника распахнулись, и в этой дыре появилась голова начальника особого отдела!

– Фух! Успел! Не подрались! – резюмировал он, словно только что прослушал доклад о политической обстановке в Руанде.

Поляна замерла.

— Ты медведя отпусти, он не нанимался людоедом подрабатывать, – спокойно продолжил Ян, обращаясь всё к тому же неизвестному собеседнику. – Шли, к тебе не лезли, никого не трогали. Давай-давай, отпускай.

Неведомый собеседник ничего не ответил. Но Топтыгин опустился на четыре лапы и, немного уменьшившись в размерах, тихо покинул поле битвы. На его месте, из сгустка плотного серого тумана, возникла фигура старика. Резкие черты лица, нависшие брови, жёсткая складка губ… ногти на руках и ногах напоминали орлиные когти, а длинная борода пряталась где то далеко в траве. Старик строго обвёл глазами присутствующих и, молча, уставился на Яна. Тот подчёркнуто мирно улыбнулся:

– Елена Дмитриевна, вещи собери, и попа нашего агрессивного забирай. Там за кустами Мрак. Я попозже приду. Кашу варить начинайте. Есть охота…

..Ян пришёл, когда небо уже готовилось уснуть, и сваренная каша окончательно остыла, превратившись в серый слежавшийся комок холодной пшёнки.

– На ледник не идём, – сообщил он, как будто люди знали, куда ведёт их странный начальник. Была у него такая манера…– Завтра сразу на место, и смотреть, что там спёрли, что сломали, что осталось. На горе нам делать нечего, да и лавина надёжно похоронила любопытствующих...

***

Летом 2015 года, недалеко от аула Заюково, на леднике, местные жители обнаружили батальон вмороженных в лёд немецких егерей, погибших, в результате схода лавины. В районе Приэльбрусья в тот момент шли кровопролитные бои, По словам старожилов, осенью 1942 года в Баксанское ущелье доставили на тягачах бурильное оборудование. Удивительно, но хорошо подготовленный батальон «Волчья пасть», квартировавший в Заюково, участия в боевых действиях не принимал, а занимался только геологическими изысканиями. Ранним утром люди куда-то уезжали и поздними вечерами возвращались, нагруженные ящиками. По словам поисковика Олега Заруцкого, 200 пропавших, которых при этом, не искали педантичные немцы – нонсенс. Скорее всего, погибшие пали жертвой собственной секретности, и их не смогли найти. Многочисленные жетоны, обнаруженные на трупах, свидетельствуют о принадлежности батальона к сверхсекретной нацистской организации «Аненербе».

***

Утром Ксения подошла к Яну и спросила:

– Кто этот дед в лесу, с которым Василий Иванович не поладил?

– Древний. Из первых, старых, – последовал ответ. Честный. А главное, понятный такой… примерно, как древнехалдейский язык. Но Ксюша, за десять лет общения, твёрдо выучила правила и не отстала.

– А кто он?

– Русы называли его Велесом. Аланы – Семарглом. А я ещё его имя по матушке не забыл, – хмыкнул начальник.

С интересом прислушивавшийся Борис поднял голову и тоже поинтересовался:

– Какое имя? Почему, по матушке?

– Так тогда матриархат был. Прометеем его греки звали. Сын Климены – Амиран. Тут и собака его где-то – Пурша. Наш Мрак его праправнук. Пошли. Легенды легендами, а ноги-то не козьи по горам скакать.

Глава 34

Глава 3. Дела сложные. Дела семейные Часть 5

Говорят, утро в горах незабываемо. Говорят, от свежести кристально - прозрачного воздуха кружится голова. Говорят, что тот, кто не видел гор – не видел красоты мира! Возможно. Нежно-розовые в лучах восходящего солнца на горных пиках и впрямь прекрасны.

Ну, то есть были бы, если бы хоть кому-то сейчас было дело до их красоты. Но таковых в этот момент не нашлось. Поднятые в четыре утра неугомонным руководителем люди медленно ползли в гору - навстречу уже помянутому рассвету. И позитивных эмоций отчего-то не испытывали. Как, впрочем, и непреодолимой тяги к прекрасному. Перегруженные мышцы уже не ныли, а просто-таки взывали о пощаде. Дивный горный воздух кружил голову не свежестью, а разреженностью. Внизу осталось затаившееся от напряжения и испуганное нашествием военных село. В кромешной темноте, подгоняемые рыками замыкающего вереницу Мрака, путешественники прошли чёрный лес, который в призрачных первых лучах рассвета казался густым и душным, как баранья бурка.

Наконец, стало возможным рассмотреть сквозь туманную розовеющую даль горизонта оставшиеся где-то внизу цепи гор в переливающемся всеми оттенками зелени уборе. Там огромные лесные валы тысячелетиями неторопливо катили свои лиственные волны.

К восьми утра темп продвижения значительно снизился. Позитива стало еще меньше. Зато наметилась широкая каменистая тропа, по обеим сторонам которой вместо зелёных великанов рос стелющийся вдоль дороги подлесок да огромные кусты толстого, почти чёрного древовидного папоротника. Лес остался внизу, а впереди, подсвеченный молодым утренним светом, переливался зелёным бархатом густой августовский мох. У некоторых членов команды (не отличающихся большой физической силой) зародилась слабая надежда добраться до места назначения живыми.

Наконец, тропа совершила резкий поворот, и за почти отвесной белой от ветра скалой перед людьми открылся волшебный пейзаж. Отряд оказался на неприступном с трёх сторон плато, по которому, словно в детском саду для великанов, были разбросаны огромные каменные шары, круглые и удивительно ровные. Некоторые из них раскололись от времени, часть вросла в почву, но несколько так и остались на земле. Казалось, что, если их толкнуть, многотонные великаны покатятся.

Ян подошел к единственному валуну на плато, имевшему неправильную форму, и подпрыгнув... сел на выдолбленный тысячелетия назад каменный трон.

— Великая Киммерия, — сказал он довольным голосом. — Сам Конан — варвар здесь шлялся!

Где-то в пятидесяти метрах под ними пенился и рычал, падая с уступов небольшими водопадами, гордый Баксан. Только после Заюково река начинала осторожно спускаться с гор, чтобы внизу широкой блестящей лентой, сверкая серебром, влиться в реку Малку, а та, в свою очередь, в Терек и, достигнув моря, раствориться в сине-зелёной мгле седого Каспия...

Между