Перевозчик - Анатолий Батов

Дней через двадцать после внезапного отъезда Даши Николаю предстояла командировка в Наш. Антон дал ему адрес и попросил зайти к ней домой и поговорить. Ее телефон до сих пор был отключен. На предложение Николая съездить с ним и самому разобраться Антон ответил категорическим отказом. Он сказал, что у него тоже есть гордость, что он не знает причины разрыва, может у нее кто-то есть, в таком случае не хочу мешать, пусть будет счастлива.

На звонок в квартиру вышла Дашина матушка. Николай назвался, объяснив, что он из деревни, друг Антона, и хотел бы поговорить с Дашей. Мать сообщила, что это невозможно: Даша очень серьезно заболела, а тебе лучше переговорить с мужем. Он сам собирался съездить в деревню к Антону. Сейчас его нет дома, Сергей Ильич в научном центре, где в библиотеке у него назначена встреча с лечащим врачом Даши.

Она объяснила, как пройти к научному центру (это было недалеко, на следующей улице).

У входа в здание Николай остановился, соображая, как бы туда попасть, ведь, наверное, всех подряд туда не пропускали.

Был конец марта, но весной пока и не пахло: стоял мороз градусов десять, и Николай одет был в шубу и шапку. «Сойду за ученого», – подумал он и уже взялся за ручку двери, как его окликнул подходивший сзади человек. «Николай, ты ли это? – и, когда он оглянулся, продолжил: – Да, действительно, тебя и не узнать, как приоделся-то». Мужчина, подходя ближе, протянул обе руки, и Николай узнал Криса Иваныча, замначальника военного лагеря, где побывал наш герой во время своей первой поездки в качестве перевозчика. Они поздоровались, и Крис Иваныч, с интересом оглядывая его, спросил:

– Привыкаешь, я вижу, на науку потянуло, зачем сюда-то?

– Да нет, дело у меня к одному человеку, вот не знаю, пропустят ли, наверное, тут вахтер, да и как найти его здесь?

– А кто тебе нужен?

– Да вы, наверно, его не знаете, – обратился Николай к нему на «вы». Он пока еще не понял, как нужно обращаться, здесь проходило и то и другое и никто не обращал на это внимания. Потом он узнал, что «вы» говорили только правителям.

– Здесь все друг друга знают, так кого ты ищешь?

Крис Иваныч хоть и не являлся ученым, но был одним из постоянных посетителей библиотеки и курилки.

– Сергея Ильича, я его еще, правда, никогда не видел, но он мне очень нужен, – сказал Николай.

– А, это мой хороший приятель, я его покажу и даже могу тебя представить.

– Да представлять и не обязательно, я сам представлюсь, заочно он слышал обо мне. А вот как пройти, пропустят ли, наверное, нужен какой-нибудь пропуск?

– Пройти не проблема, никакой секретности тут нет, а просто во избежание всяких неприятных ситуаций при входе постоянно дежурят по два полицейских. Они знают всех в лицо. Можно было бы объяснить, что ты со мной, но даже без этого обойдемся. Веди себя непринужденней, мы станем с тобой разговаривать, поздороваемся с ними, и они решат, что ты свой.

Так и вышло: они поздоровались, спокойно прошли в гардероб и разделись. Раздевались сами, никаких швейцаров или вахтеров не было видно – сторожить одежду явно не от кого.

Выйдя из гардеробной в вестибюль, Николай остановился. С потолка на полуметровом стержне свисал и медленно вращался большой, около метра в диаметре, глобус. Это выглядело очень красиво, и Николай залюбовался. Глобус был раскрашен голубыми, зелеными, желтыми и кое-где светло-коричневыми цветами. «Голубые – это океаны и моря, остальное, как видно, материки, причем тонированы точно как у нас, зеленые – леса и луга, желтые – пустыни и коричневые – горы», – рассудил про себя Николай. Он уже собирался последовать за Крис Иванычем, начавшим подниматься по широкой лестнице, устланной красивым красно-зеленым ковром, на третий этаж, где находилась библиотека и курилка, но какое-то неясное чувство его задержало, что-то заставило остановиться и начать вглядываться в как будто знакомые контурные очертания.

В школе у Николая география был единственный предмет, по которому он всегда получал удовлетворительные отметки. И сейчас на глобусе после проплывшего какого-то, очевидно, океана появились очертания материка очень похожего на европейский.

«Вот выступ Западной Европы – как будто Испания?» – мелькнуло в голове Николая. «Действительно, от океана, ниже Испании, протянулась голубая полоска – Средиземное море», – снова пронеслось в голове. Он поднял голову выше и поискал глазами Англию. Но ее не было. Однако еще повыше нашел Скандинавию. Кольский полуостров, Балтика – все было на месте. Опустил глаза ниже Средиземного моря: тут, как и положено, располагалась Африка, точно такими помнились ее контуры: сверху материк был широким, а книзу сужался. Сахара, Калахари – вспомнились некоторые названия. Дальше, еще ниже, должен быть Индийский океан – действительно, какой-то есть, а еще ниже Антарктида – на месте, только на земных картах она белая, а здесь сплошь зеленая – значит ледники растаяли? Поднял взгляд снова к Европе: узнаваемые очертания морей Черного и рядом Каспийского. Аральского не было – могло и высохнуть. Перевел взгляд через Азию к Дальнему Востоку и стал ждать: появится ли Япония… Но ее тоже не оказалось. Зато он узнал Сахалин, Камчатку.

Опять посмотрел ниже и начал вспоминать: «Снова, наверное, тот же Индийский океан, сейчас должна появиться Австралия». И точно! Так, дальше должен быть Тихий океан, а потом появится Америка, ну-ка подождем еще чуть-чуть. О-о… точно, вот она вырисовывается, и Северная, и Южная. Стоп – а где же Центральная? И начал вспоминать: Карибское море, Мексиканский залив, полуостров Юкатан, Куба, другие небольшие островки. Ничего не было, сплошным широким проливом Тихий океан соединялся с Атлантическим.

Николай, когда наблюдал за вращением глобуса, стоял в начале лестницы, взявшись одной рукой за перила… «Вот это да! – рассуждал он. – Где же я нахожусь, неужели… это… правда не все сходится, но ведь еще священник говорил, что после катастрофы многие материки поменяли очертания и пропали некоторые островные государства. Неужели это возможно и я нахожусь на Земле? А почему бы нет. Но почему тогда так изменилась речь? А как же ей не измениться, ведь прошло столько времени, была катастрофа, языки перемешались. Это же почти три тысячи лет!»

Николай перевел взгляд на Крис Иваныча: тот стоял уже посередине лестничного пролета и смотрел на него. Он не мешал ему, не окликал, не проявлял нетерпения, а просто наблюдал. Его можно было отнести к типу людей, которые, не поняв окончательно сути дела, не произнесут ни слова. В неторопливой манере его чувствовалось спокойствие и уверенность. С первого взгляда он выглядел общительным и открытым, но более внимательный наблюдатель заметит некую неразгаданность, глубоко в его глазах запрятанную тайну. Этот человек вызывал уважение окружающих, и к нему часто обращались за советами.

Повернув голову, Николай смотрел на Крис Иваныча, но, обуреваемый своими сенсационными догадками, молчал и продолжал стоять.

– Ну что, совершил кругосветное путешествие? Как впечатление? – наконец спросил Крис Иваныч, но, заметив его отсутствующий взгляд, почувствовал, что он витает где-то в прострации и подумал: «Во как проняло, наверное, в первый раз увидел глобус», – и, чтобы одернуть, погромче сказал: – Николай, идем, мы же по делу пришли.