Тени предков - Джорджет Хейер

Леони натянула поводья, и лошадь остановилась, вся дрожа. На них, разинув рот, уставился конюх со шваброй в руке.

– Эй, ты! – властно крикнула Леони. – Помоги мосье сойти с лошади! Да побыстрее, олух! Его ранили… разбойники.

Конюх боязливо поглядел на улицу, но, не увидев кровожадных бандитов, выполнил приказание Леони. Тут к ним вышел хозяин взглянуть, что происходит, могучий толстяк в паричке и с веселыми глазками. Леони протянула к нему руку.

– A, la bonne chance![97]– воскликнула она. – Помогите, мосье, прошу вас! Мы ехали в Париж, и на нас напали разбойники.

[98]– Гром и молния! – сказал Руперт по-английски. – По-твоему, я показал бы спину каким-то чумазым грабителям? Придумай другую сказочку, Бога ради!

Хозяин обхватил милорда за пояс и снял с седла. Леони соскользнула на землю и замерла, пряча волнение.

– Mon Dieu, какая удача, что вы спаслись, – сказал хозяин. – Уж эти разбойники. Эктор! Бери господина за ноги и помоги мне отнести его в комнату для проезжающих.

– Дьявол тебя побери, оставь мои ноги в покое! – выругался Руперт. – Я… я сам дойду.

Но хозяин, человек практичный, увидел, что он вот-вот потеряет сознание, и без лишних церемоний отнес его в комнатку под крышей. Вместе с конюхом они уложили раненого на кровать. Леони упала на колени у изголовья.

– Он ранен смертельно! – вскричала она. – Помогите мне снять с него кафтан!

Руперт открыл глаза.

– Вздор! – сказал он и потерял сознание.

– А, англичанин! – воскликнул хозяин, возясь с тесным кафтаном.

– Английский милорд, – поправила Леони. – Я его паж.

– Tiens! Сразу видно, что он знатный господин. Ох, испортить такой дорогой кафтан! А рубашку придется разорвать.

Что он и сделал, а потом, перевернув милорда на бок, осмотрел рану.

– Да, тут нужен лекарь, bien sыr![99]Эктор съездит за ним в Гавр. Уж эти мне разбойники!

Леони тем временем зажимала рану, стараясь остановить кровь.

– Да, и поскорее! – Она вздрогнула; – Да, но в Гавр! Он… они погонятся за нами туда! – Она обернулась к хозяину. – Пусть Эктор ни слова о нас не говорит, если его начнут расспрашивать!

– Нет, нет, они не осмелятся! Разбойники держатся от городов подальше, мальчик.

– Но они… они не… не разбойники, – краснея, призналась Леони. – И на самом деле я не паж лорда Руперта.

– Э? Как так? —спросил хозяин, настораживаясь.

– Я… я девушка, – сказала Леони. – Воспитанница английского герцога Эйвонского, а… а лорд Руперт его брат.

Хозяин посмотрел на Руперта, потом на нее и нахмурился.

– Ах, так! Понимаю, вы убежали, чтобы пожениться. Так вот, мадемуазель, я не согласен.

– Да нет же! – вскричала Леони. – Это… это мужчина, который за нами гонится, украл меня из дома монсеньера герцога, одурманил, привез во Францию и, наверное, убил бы меня. Но милорд Руперт поспел вовремя, а у кареты отвалилось колесо, и я выбралась из нее и бежала, бежала, бежала! Тут подъехал милорд, а тот, кто меня украл, выстрелил в него и… и все.

Хозяин смотрел на нее весьма недоверчиво.

– Послушайте, какую сказку вы мне плетете?

– Это чистая правда, – вздохнула Леони, – и когда приедет монсеньор, вы увидите, что все так и есть. Но помогите нам, прошу вас!

Хозяин не устоял перед этими огромными умоляющими глазами.

– Ну-ну! – сказал он. – Вы здесь в безопасности, а Эктор умеет держать язык за зубами.

– И вы не позволите… этому человеку… добраться до нас?

Хозяин надул щеки.

– Это мой дом, – объявил он. – И я говорю, что вы тут в безопасности. Эктор съездит в Гавр за доктором, ну а эти россказни про герцогов!.. – Он снисходительно покачал головой и послал таращившую глаза служанку за своей супругой и полотном.

Хозяйка гостиницы тут же явилась. В дородстве она почти не уступала мужу, но при этом сохранила миловидность. Мадам взглянула на Руперта и принялась сыпать распоряжениями, уже раздирая полотно на бинты. Она ничего не желала слушать, пока не перебинтовала его рану.

– Нй, 1е bеаu[100]! – сказала она. – Какое злодейство! – Она приложила пухлый палец к губам и, колыхаясь, выпрямилась, а вторую руку уперла в бок. – Его надо раздеть, – решила она. – Жан, найди-ка рубашку!

– Марта, – вмешался ее муж, – этот мальчик—барышня.

– Quel horreur![101]– благодушно отозвалась мадам. – Да, надо раздеть его, le pauvre! —Она обернулась и изгнала из комнаты любопытную служанку вместе с Леони, захлопнув за ними дверь.

Леони спустилась по лестнице и вышла во двор. Эктор уже скакал в Гавр, и вокруг него не было ни души. Леони опустилась на скамейку под кухонным окном и заплакала.

– А, ба! – безжалостно ругала она себя. – Bкte! Imbйcile! Lвche![102]

Но слезы продолжали струиться. И когда мадам выплыла во двор, ее взгляд упал на поникшую фигурку и мокрое лицо.

Мадам уже выслушала всю странную историю' из уст мужа и теперь в праведном негодовании уперла руки в боки и принялась отчитывать Леони:

– Это постыдно, мадемуазель! И я хочу, чтобы вы запомнили! Мы… – Она умолкла и подошла поближе. – Ну-ну, та petite! He надо плакать! Tais-toi, mon chou![103]Все будет хорошо, поверь мадам Марте!

Леони утонула в пышных объятиях, и вскоре хриплый голосок произнес:

– Я вовсе не плачу!

Мадам заколыхалась от сдобного смеха.

– Не плачу! – Леони высвободилась и села прямо. – Но только я очень несчастна и хотела бы, чтобы монсеньор был сейчас тут, потому что этот человек, конечно, найдет нас, а Руперт почти покойник!

– Так, значит, правда есть какой-то герцог? – осведомилась мадам.

– Да, правда, – ответила Леони с негодованием. – Я никогда не лгу!

– Английский герцог, alors![104]Но они такие необузданные, эти англичане! Но ты, ты же француженка, деточка?

– Да, – ответила Леони. – Только я очень устала и не могу больше разговаривать.