Голодный гоблин - Джон Диксон Карр

– Более чем верно. Джим отнюдь не выставлял напоказ свое геройство. Он терпеть не мог, когда в него стреляли, как он однажды мне признался; просто иногда не остается выбора, кроме как стрелять в ответ. Он цитировал Веллингтона при Ватерлоо: «Не прекращайте огня, джентльмены; посмотрим, кто выдержит дольше». Батарея Джима вела чертовски мощный огонь.

– И все же он развернулся и удрал... даже не извинившись, – нерешительно сказала Сапфир, – как только услышал... как только услышал.

– Любой человек сделал бы то же самое, – заверила ее Пат, – после твоих слов. И если ты собралась входить в детали?..

– И вовсе я не собиралась. Мне нравится делать такие вещи, а не болтать о них. Впрочем, не важно! Вся эта запутанная история должна вернуться к своему началу. – Хотя лицо Сапфир затуманилось, она без промедления обратилась к Киту: – Когда я вышла замуж за Нига, то честно думала, что любила его. Или давайте скажем так – я обожала его и искренне верила, что люблю, хотя вряд ли понимала смысл этого слова.

Разговаривая, она снова села. Кит, взяв с центрального стола пепельницу и пристроив ее на каминной полке рядом со своим креслом, тоже сел. Он вытащил портсигар и, получив разрешение своих собеседниц, отрезав кончик сигары, раскурил ее. Сапфир решительно наклонилась вперед:

– Словом, брак оказался достаточно приятным. Мне нравилась жизнь с Нигом, в те краткие периоды, что выпадали нам между его очередными экспедициями. Всего этого я и ждала, и меня это полностью устраивало. Не случись ничего больше, я бы и сегодня благополучно существовала в этакой полу-Аркадии. Но Ниг поднялся на корабль и отправился в очередное, самое далекое путешествие. А затем... на одном из музыкальных вечеров миссис Пеннистон, куда я пришла вместе с Грейс Фенвик, я встретила Джима. К тому времени он уже жил в Англии. В тот день, прежде чем представить его, миссис Пеннистон рассказала мне, что он родом из аристократической бостонской семьи и, кроме того, известный офицер из числа серомундирников Джефферсона Дэвиса. Она предупредила, что я никогда не должна упоминать о его происхождении из Новой Англии или спрашивать его об этом. Куда тактичнее относиться к нему как к одному из тех южных аристократов, которые до конца хранили верность своему флагу... Джим мне понравился с первого же взгляда, и я ему тоже; он спросил, можем ли мы снова увидеться. Я понимала, что не должна поощрять его, но дала согласие. Только прошу вас, помните, что сначала я воспринимала его или считала, что воспринимаю его лишь как романтическую фигуру изгнанника. Мы встретились и продолжали встречаться; казалось, что это было предопределено судьбой. И прошло не так много времени... не так много...

– Сапфир, в самом деле! – запротестовала Пат, когда пышноволосая красавица снова запнулась. – Мы знаем, что ты хочешь сказать! Так почему бы тебе просто не произнести это?

– Потому, – вскинулась Сапфир, – что я стараюсь не произнести ни единого слова, которое могло бы смутить или расстроить Джима, услышь он меня! Но я ничего не могу поделать с собой, ну просто ничего! Мне доводилось читать о так называемой великой страсти, но до сих пор я была уверена, что она – всего лишь прекрасный сон, как и много подобных мечтаний. Могла ли я при таких взглядах в самом деле представить, что в моей душе и сердце разразится такой шторм, который закрутит и унесет меня?.. Я не защищаюсь, Кит, а хочу найти объяснение. Но вы-то знаете, что эта мечта может стать правдой, вот и моя мечта стала реальностью. Такой же опыт, только с. другим мужчиной, уже обрела Дженни Вейл, о которой теперь я должна рассказать. И вместе с тем вывести на сцену Пат.

– Не лучше ли будет, – спросила Пат, – если эту часть истории расскажу я?

– Нет, спасибо. В этом нет необходимости.

– Значит, и Цирцея участвовала... – подсказал Кит.

– Именно с Пат я была в одной школе, что бы потом она ни говорила, – уже не столь эмоционально сказала Сапфир. – Мы с Пат были в школе мисс Дакс в Кенте, а Дженни посещала какую-то академию в Хайгейте. В то время мы с Пат были лучшими подругами. Но потом мы как-то отдалились друг от друга, такое часто случается. Пат просто ненавидела так называемый beau monde, в котором по настоянию моих родителей – генерала Хилдрета и его леди – мне приходилось проводить много времени. Пути наши пересекались редко, хотя от случая к случаю мы все же встречались. Пат не была у меня на свадьбе; она не смогла. Насколько я знаю, в то время она в обществе тети Аделаиды путешествовала по Канаде и Соединенным Штатам. Там она и встретилась с вами, Кит. Но пока вы не имели отношения к этому повествованию.

– Хотя Пат имела!

– Ну, в некоторой степени. Видите ли, Пат, как и я, никогда не встречалась с Дженни Вейл и даже не слышала о ней – вплоть до этого случая, который произошел в конце лета. Нигги отбыл в конце весны, а я уже была занята Джимом. – Сапфир посмотрела на Пат. – Если ты не против хотя бы вкратце описать эту встречу, я ухожу от рассказа, потому что он уж слишком действует на меня.

– Ну, Пат? – обратился к ней Кит. – Значит, чисто случайно вы встретили эту талантливую Дженни. Когда, где и как?

Пат тоже напряглась.

– Как-то днем в июле 68-го. На вокзале Юго-Западной железной дороги.

– И дальше?

– Проводив друзей, которые ехали в Борнемут, я повернулась, чтобы уйти. Здесь же в ожидании поезда стояла женщина, в которой я узнала свою старую подругу. Я знала ее как Мюриэль и окликнула по имени. После того как она вышла замуж, мы не виделись. Я сказала: «Приве-ет, Мюриэль, что ты здесь делаешь?» Об отъезде Нигела много писали, и я спросила, какие от него новости. Эта странная женщина, – продолжила Пат, – сказала, что я ошиблась. «Если вы не Мюриэль Хилдрет, которая с некоторых пор Мюриэль Сигрейв, – сказала я, – вы абсолютное подобие ее; даже говорите вы точно как она». Женщина повторила, что я ошиблась. Но она производила такое приятное впечатление, была так дружелюбно настроена, что ее стараниями я избавилась от ощущения, что вела себя как идиотка. «Думаю, что понимаю вас, – сказала она. – Похоже, что нам выпала удачная встреча. Не хотите ли пойти выпить чаю?»

За чаем у нас и завязалось настоящее знакомство. Она спросила, не моя ли подруга – та девушка, которая вышла замуж за мистера Сигрейва, знаменитого путешественника. Как-то вечером в опере, рассказала она мне... в апреле, как она припомнила... словом, Дженни в одиночестве пошла в «Ковент-Гарден» на «Фауста». В ложе (сама она сидела в партере) она увидела копию самой себя в сопровождении мужчины, о котором ей позже сказали, что это Нигел Сигрейв. Ты помнишь этот вечер, Сапфир?

Та кивнула, приподняв обнаженное плечико.

– Конечно, помню, – сказала Сапфир Киту, – хотя в то время мне ничего не врезалось в память. Как правило, я никогда не таскала Нига в оперу. Единственная музыка, которая ему нравилась (если вообще ее можно назвать музыкой), – это громовой хор мужиков с пивными кружками или сентиментальные баллады в сопровождении пианино. Но «Фауста» он признавал; ему нравился Мефистофель. Тут-то и начинается моя настоящая история, которую я отчетливо помню. Эта талантливая Дженни, как вы совершенно правильно назвали ее, сказала Пат: «О, как я хотела бы встретиться с миссис Сигрейв! Как вы думаете, могу ли я отважиться пригласить ее? Или она удостоит меня приглашения к себе?» Истина выяснилась только позже. Дженни никогда не интересовала, Кит, встреча со мной. Целью, которую она поставила перед собой, был Ниг.