Илька из Закустовки - Анна Леденцовская

Визжала напуганная Илька так, как никогда в жизни. Даже когда ее в детстве братья своей дипломной работой до икоты и обморока напугали, она не орала, а просто сползла по стеночке в сенях возле открытого чулана, а потом икала часа два, когда пришла в себя.

Отец тогда Люку и Алену всыпал по первое число, парни, несмотря на то что маги, два дня стоя ели и спали только на животе. Всыпал, конечно, не за ободранного зомби — ушастого крадунца. Тот был лично им убит, потому что повадился по ночам таскать несушек из сарайчика, и папаша Лисовский сам его парням отдал для диплома. А за то, что охламоны не позаботились запереть свое творение.

— А-а-а… — вопил Люк, уворачиваясь от отцовского ремня, которым глава семейства орудовал весьма прицельно, с оттяжкой, стараясь оставить саднящие отметины на спинах и задах пустоголовых отроков и при этом не отбить подрастающему поколению что-то важное в организме. — Кто же знал, что мелкая в чулан попрется? Зомбик выйти сам не мог, мы щит против нежити там поставили на выход.

— Да-а-а… И-и-и! — взвизгнул Ален, которому как раз прилетело пряжкой по мягкому месту. Увернуться помешал стол, а дверь подпирала сурово нахмурившаяся матушка, так что выскочить наружу не было никакой возможности. — Щит, кстати, третьего порядка! Столько сил в него вбухали! И чего ее в чулан понесло? Там же, кроме лопат, метел и прочего инвентаря, ничего интересного нет!

— А что кроме вас в доме живут еще три маленькие девочки и непоседливый метаршигл и они могут сунуть нос куда угодно, вам в голову не приходило? — Мадам Лисовская была сердита и не считала наказание жестоким, поскольку в этих балбесах присутствовала приличная доля крови двуипостасных. Парни даже были способны на частичный оборот, и поэтому заживало на них все довольно быстро. А вот Ильмара была человеком и некромантией, хотя какая-то магия в ней имелась, не владела. Если бы не прикрывший девочку иголками распушившийся Шуршегрем, она могла бы сильно пострадать от такой безалаберности близнецов.

Да и в чулан она полезла, поскольку играла с сестрами в прятки и решила так же, как и братья, что там нет ничего интересного, а значит, про дверь туда могут не вспомнить и первой ее не найдут.

Об этом Ильмара размышляла уже утром, а вечером она только и смогла, что сначала испуганно тоненько взвизгнуть, отчего поганка на спине Мелюзянской развернулась и закачалась на тонкой ножке, а Эрлена глухо простонала в подушку. После этого визжала Илька уже громко и не переставая, особенно после того, как Грема, подскочив, развернулся к агрессивному, изрядно выросшему грибочку задом и взмахом хвоста нашпиговал его иглами, отчего из поганки на обтянутую тканью платья спину стала сочиться желтовато-бурая слизистая субстанция.

Наверное, такого визга в общежитии природного факультета не слышали со времен основания, потому что в их комнату сбежались все, живой пробкой заткнув вход, давясь в дверях и мешая друг другу. Манефа Ауховна и Виолетта Дифинбахиевна вынуждены были прибегнуть к помощи домового Куси Вересня, чтобы попасть в Илькину комнату через эту гудящую нервную толпу набежавших студентов.

Декан сориентировалась моментально, едва увидела всю картину произошедшего. Гаркнув на студентов так, что первые ряды побелели от страха, и напомнив о том, что некоторые дисциплины она будет принимать лично, а у любопытных праздных зевак — с особым пристрастием, эльфийка мигом избавилась от лишних зрителей.

Манефа же, погрозив воинственному Греме пальцем, дунула Ильке в лицо, отчего у девушки мигом пропал голос, и, ласково уговаривая ее не переживать так сильно, вывела из комнаты. Пока они куда-то шли, мимо них по коридору торопливо просеменил профессор Бяо в компании двух одетых в белое целителей, то ли преподавателей, то ли студентов-старшекурсников.

Манефа привела Ильмару в общую гостиную, где никого не было, усадила на диванчик и, заказав в буфете доставку чая, тихонечко гладила по голове, как маленькую, отчего на глазах едва отошедшей от пережитого испуга студентки Лисовской выступили слезы.

— Тихо, девонька, ничего там страшного не случилось. Вовремя ты подоспела да всех взбаламутила, — негромко приговаривала кикимора, подливая в принесенный домовыми чай что-то из темного пузырька, который она достала из кармана. В комнате сразу запахло летним лугом, разнотравьем и тонким медовым ароматом, а еще прелыми осенними листьями, потом сменившись морозной свежестью. — Вот попей чайку-то, полегчает. Заснешь хоть спокойно. Соседку твою, дурищу, с ее грибом, над которым она неведомо чего натворила, уже к целителям, вестимо, забрали. Да ты не бойся, Куся наш хоть и необычный домовой, но дело свое крепко знает. Порядок наведет, не сомневайся, ничего и напоминать не будет. А хочешь, так вон колючего своего с собой оставь, дозволю на время. Ты пей, пей, я сама варила, да из травок, что сама и собирала на заветных местах.

Манефа чуть улыбалась тонкими губами, не забывая тоже прихлебывать чай из белой с зеленым узором чашечки, и поглядывала, как Грема, нервно вздрагивая, то ощупывает изрядно полысевший хвост, то впивается зубами в здоровенный сахарный крендель, выданный ему за защиту хозяйки.

Ильмаре после волшебного чайка спалось на удивление спокойно. В комнате все было убрано так, будто ничего и не случилось, а Эрлена просто куда-то вышла по своим делам. Верный Грема вольготно развалился на коврике у кровати кверху пузом и засопел так сладко и умиротворяюще, что Илька сама не заметила, как уснула.

Утром же, вскочив рано, еще до мерзких верещаний сигнала побудки в виде ора неведомых пичуг, Илька решила навестить соседку у целителей. Не то чтобы ее очень сильно беспокоило состояние высокомерной аристократочки, но проведать саю Мелюзянскую ей показалось правильным, да и все же хотелось разобраться, что случилось тем вечером.

Что-что, а вот испортить хорошее настроение прекрасным ранним утром Эрлена смогла мастерски. Илька совсем не ожидала, что с ходу услышит даже не претензии, а прямо обвинения в свой адрес.

— Это из-за нее. — Холеная рука саю Мелюзянской обвинительным жестом ткнула в сторону опешившей Ильмары, едва та заглянула в изолятор целительской. — Это она специально мне посоветовала поливать и удрала из комнаты.

— Спятила! — Шуршегрем, принюхиваясь к запахам целебных средств, чихнул и почесал лапой нос. — Может, отравилась той пакостью, которая из гриба натекла? Интересно, у нее следы на спине остались?

— Что-о-о?! — Мелюзянская веретеном завертелась в целительской сфере, пытаясь заглянуть себе за спину. — Что-то натекло? Моя кожа могла пострадать?! Они специально это спланировали! Вы же слышите, они все знали и хотели меня отравить.

Ильмара от такой