Новые и старые войны. Организованное насилие в глобальную эпоху - Мэри Калдор

могут действовать свободно и без страха и где могут быть взращены инклюзивные формы политики. Альтернативные возможности были в обоих случаях, но подобный подход всегда сопряжен с трудностями и на него редко отваживаются.

От гуманитарной помощи к реконструкции

Марк Даффилд пишет о двухъярусной системе экономической помощи в 1990-х годах. С одной стороны, предпосылкой официальной помощи являются программы структурной перестройки или стратегии перехода, которые способствуют упадку формальной экономики. С другой стороны, для того чтобы справиться с последствиями, была разработана система социальных гарантий, основывающаяся в основном на передаче функций по оказанию помощи в ведение НПО [223]. Об этом же говорят Альваро де Сото и Грациана дель Кастильо в их дискуссии о плохой координации между МВФ и Всемирным банком с одной стороны и ООН – с другой. Последствия и издержки, в политическом и гуманитарном плане, политики этих организаций прежде попросту не принимаются к сведению. Они описывают проблемы выполнения мирной программы в Сальвадоре на условия программы стабилизации МВФ. Для того чтобы уложиться в лимит расходов МВФ, Сальвадор не смог позволить себе создание национальных сил гражданской полиции и не смог приступить к реализации программы «земля в обмен на оружие» для реинтеграции партизан, как того требовало мирное соглашение: «Программа перестройки и план стабилизации с одной стороны и мирный процесс с другой родились и были выращены так, как будто они дети из разных семей. Они жили под разными крышами. У них было мало общего помимо принадлежности приблизительно к одному и тому же поколению» [224].

На протяжении последних 20 лет произошло значительное увеличение масштабов гуманитарной помощи: в 2000 году она составляла чуть более 10 % официальной помощи на развитие, а к 2009 году достигла уже 13 %. Создание в 1991 году Департамента ООН по гуманитарным вопросам и в 1992 году Бюро Европейского сообщества по гуманитарным вопросам (БЕСГВ) было выражением растущей важности гуманитарного содействия. В пятой главе я описала, каким образом оказание гуманитарной помощи встраивается в функционирование военной экономики. В действительности гуманитарная помощь также вносит вклад и в провалы формальной экономики. Она замещает местное производство. В Сомали политика наводнения страны продовольствием в конце 1992 года, с тем чтобы помощь гарантированно доходила до тех, кто действительно в ней нуждается, привела к резкому падению цен, в результате чего фермерам перестало быть экономически выгодно производить продовольствие [225]. В Тузле, центре солевых копей, ежедневно выбрасывалось несколько тонн соли из-за опасности прекращения добычи, однако же УВКБ ООН в гуманитарных целях импортировало соль из Нидерландов. Предоставление гуманитарной помощи в лагерях часто ведет к тому, что малоимущие фермеры забрасывают собственные средства заработка на жизнь [226]. Также гуманитарные программы, как правило, проходят мимо местных специалистов и создают новые иерархии, где те, кто работают на международные учреждения, получают жалованье и прочие дополнительные привилегии, а высококвалифицированные местные жители, как например доктора и учителя, живут за счет гуманитарной помощи.

Гуманитарная помощь имеет существенное значение; в противном случае люди бы голодали. Однако необходимо, чтобы она направлялась с гораздо большей точностью, учитывала рекомендации местных экспертов, которые реально знают местную ситуацию. Необходимо также, чтобы ее сопровождала помощь по реконструкции. Под реконструкцией я имею в виду воссоздание формальной политической экономии, основанной на общепринятых правилах, и полное изменение тех негативных социальных и экономических отношений, которые я описала в пятой главе. Слово «реконструкция» имеет и другие коннотации, связанные с войнами более ранних времен. Обычно считают, что это программа экономической помощи по образцу плана Маршалла 1947 года, которая приводится в действие сразу после того, как достигнуто общее политическое урегулирование. Агентства по оказанию помощи часто настаивают на том, что помощь по реконструкции нельзя предоставлять раньше, чем будет достигнуто политическое урегулирование, и что, более того, помощь по реконструкции в качестве приманки служит стимулом для достижения политического урегулирования. Однако я уже высказывала мнение, что длительное урегулирование может быть достигнуто только в ситуации, основанной на альтернативной политике, политике цивилизованности, – что является очень трудной задачей до тех пор, пока не исчезли эти негативные социальные и экономические отношения. Вместо этого реконструкцию следует рассматривать как стратегию достижения мира, а не как стратегию, которая может быть реализована только после установления мира.

Ситуация того, что можно было бы назвать полувоенными (near war) экономиками, не столь сильно отличается от ситуации войны. Говорим ли мы о местах, где недавно было достигнуто соглашение о прекращении огня, или о «плохих соседствах», где распространены характерные для войны негативные отношения, во многом симптомы одни и те же: безработица, развал базовой инфраструктуры, всеохватывающая преступность, – и это именно те симптомы, которые способствуют началу или возобновлению войны. Иными словами, реконструкция – это одновременно и довоенная, и послевоенная стратегия, нацеленная на профилактику и лечение.

Реконструкция должна в первую очередь означать воссоздание органов политической власти, хотя бы только на местном уровне, и реконструкцию гражданского общества – как в смысле правопорядка, так и в смысле обеспечения тех условий, в которых возможна мобилизация альтернативных политических групп. Этим не подразумевается реконструкция того, что было раньше. Реконструкция обязательно должна влечь за собой реструктуризацию политических и экономических механизмов, для того чтобы не повторились условия, положившие начало войне. Налаживание соответствующих форм государственного управления и введение регулируемых рыночных отношений требуют времени и должны являться частью долговременного процесса, посредством которого к участию смогут подключиться разные группы в обществе.

Часто высказывается мнение, что реконструкция должна подразумевать и «переход», при этом имеется в виду необходимость реформирования тех институтов, которые предшествовали войне. К сожалению, термин «переход» стал ассоциироваться со стандартной формулой демократизации и перехода к рынку, в которую включаются формальные аспекты демократии, например выборы, наравне с экономической либерализацией и приватизацией. В отсутствие осмысленных политических институтов, благодаря которым могут иметь место подлинные дебаты и гражданское участие, и в ситуациях, когда верховенство права слабо и когда недостает взаимного доверия и ответственности, эта стандартная формула может обострить подспудные проблемы, создав стимулы для эксклюзивистской политики или для криминализации государственных в прошлом предприятий. Реконструкция должна включать реформирование, однако не обязательно в духе стандартной формулы перехода.

Реконструкцию следует проводить прежде всего в ареалах цивилизованности, чтобы те могли послужить образцами, поощряющими сходные инициативы в других местах. Там, где не существует легитимных местных органов власти, мог бы быть предложен режим опеки или протектората. Опыт международных администраций привел к скептицизму в отношении идеи локальной опеки. Подобным администрациям не хватает знания местной специфики и достаточного потенциала, особенно в плане осуществления полицейских функций и