Далекий мой, единственный... - Татьяна Алюшина

Уперся лбом во входную дверь, до хруста, до боли сжав пальцы на дверной ручке.

Нет! Нельзя!

– Чертова жизнь! – крикнул Илья.

И со всего размаха кинул бокал в Юлькину картину, в ее «Поиск»!

Бросок был сильным, резким, расстояние до стены метра три. Но странным, колдовским образом бокал не попал в картину, ударившись выше в стену, он разлетелся с громким звоном на мелкие осколки, обдавая брызгами коньяка обои и телевизор.

Ни одна капля, ни один осколок не попали на полотно.

Илья обалдел от такого феномена, посмотрел, не веря своим глазам, на «Поиск» и восхитился:

– Вот ведь рыжая чертовка! Даже твои картины живут по другим законам!

Кирилл привел ее в реставрационные цеха, где работал, и подробно, насколько можно было за столь короткое время, рассказал о своей работе. Юлька, сразу ужасно заинтересовавшись, слушала, вникала и задавала массу вопросов. Но, к сожалению, экскурсия оказалась недолгой, Кириллу надо было работать. Проводив девушку к выходу, он вежливо попрощался и ушел.

А вечером заявился к Людмиле домой, без звонка и предупреждения, впрочем, большая часть гостей приходила к ним именно так. Юлька открыла ему дверь, провела на кухню, где вместе с хозяевами за столом уже сидело трое гостей, и очень удивилась, когда он сказал:

– Собирайся и пошли.

– Куда?

– Буду тебе Питер показывать.

Странно, судя по его поведению сегодня утром на работе, вроде бы ничего такого – гуляния, свидания, продолжения знакомства – не предполагалось. Он сухо, вежливо, без заигрывания или какой-либо мужской заинтересованности показывал свое производство и так же отстраненно попрощался. Без всяких «увидимся» или «до встречи», без намека на продолжение или приглашения на свидание.

– Ну, пока, – произнес он и вернулся на работу.

Но, конечно же, от предложения посмотреть Питер Юлька не могла отказаться. На несколько недель это стало традицией: Кирилл приходил вечером и распоряжался:

– Готова? Пошли!

Они бродили по городу часами. Белые, нереальные ночи! Какая красота, особое состояние души и разума! Питер великолепен во все времена и погоды, но только белыми ночами он немного приоткрывает свои тайны, шепчет тебе на ухо свои секреты. И только белыми ночами становится прозрачно, призрачно прекрасен, словно парит над землей и глупой действительностью. Эти запахи, шорохи, особая тишина, редкие нереальные прохожие, мокрые улицы, плеск воды о гранитную набережную – все загадочно и вызывает странное смятение, желание познать, разгадать тайну города, стать его частью.

Кирилл знал о городе все: историю каждого здания, кто и когда его построил и кто в нем жил, трагедии и драмы каждого дома, поворота, переулка, каждого метра своего любимого Питера.

И то, что он рассказывал, было потрясающе интересно, завораживало, очаровывало, Юле чудилось, что она попала в другой мир, в другую реальность. Она шла за ним, куда бы он ее ни вел, безропотно подчиняясь, слушала его, впитывала в себя музыку этих улиц, запоминая детали. По выходным Кирилл возил ее за город, в красивейшие места, которые особенно любил, и к друзьям на дачи.

Но вскоре прогулки по Питеру стали невозможны, увы! У Юльки появилась работа.

Денис, муж Людмилы, получил большой заказ и предложил ей работать вместе с ним помощницей. Юлька с радостью согласилась. Пусть это не ее индивидуальный проект и совсем не большие деньги Денис обещал, но она очень соскучилась по любимому делу, а рассчитывать на свой личный проект пока не приходилось.

Своих талантливых дизайнеров в Питере хватало и без Юльки, да она и не мечтала получить заказ. Она всего лишь начинающий дизайнер, имеющий в копилке только два проекта, и те в Москве. Поэтому Юлька согласилась на предложение Дениса не раздумывая и увлеклась, загорелась. Сидела ночами над эскизами, моталась по строительным рынкам и магазинам, ругалась со строителями, иногда сама хваталась за инструменты и показывала, как надо делать.

С Кириллом теперь они встречались только по воскресеньям, и он продолжил их экскурсии по Питеру.

Он был интересным рассказчиком, обладавшим обширными знаниями и умением их преподнести. И, надо признать, интересным мужчиной – немного циничным, самоуверенным до холодности, немного пресыщенным жизнью, позволяющим себе налет скуки в поведении. С женщинами он держался слегка надменно, снисходительно, не хамски, без пережима и мужского шовинизма, совсем нет, но эдакая отстраненность и некое превосходство, подчеркивающее его многоопытность, присутствовали в манерах Кирилла.

Юлька с удивлением видела, что женщины притягивались к нему, как мотыльки к свету, как к запретному плоду, покупаясь именно на это, но сама не подпадала под его, без сомнения сильную, мужскую харизму, удивляясь про себя: «А, собственно, почему?»

Кирилл не ухаживал за ней в традиционном понимании ухаживания – не дарил цветы, не назначал свиданий, не приглашал в рестораны или кафе, не пытался поцеловать или заигрывать. Он звонил или заходил и отдавал приказание:

– Пошли!

И Юлька шла, ожидая с нетерпением, что Кирилл расскажет, покажет, каким сегодня преподнесет ей свой город. А в рестораны и кафе они заходили, когда уставали от длительных прогулок.

– Пойдем поедим, – говорил Кирилл, приглашая ее в какое-нибудь ближайшее заведение.

И оказывалось, он хорошо знал те места, куда они заходили «поесть», советовал, что взять, поясняя, какие блюда здесь наиболее удачные. По пункту «поесть» у них произошло первое столкновение: Юлька решительно заявила, что за себя платить будет сама, Кирилл, снисходительный к женским капризам, по-барски небрежно отмахнулся:

– Не глупи, платить буду я.

– Нет, – ответила она твердо.

– Ну, ты выступила, дала понять, что вся такая независимая и самостоятельная, что тебя на кабак не купишь, и достаточно. Я понял, проникся, но платить буду сам. И попрошу без дебатов!

– Нет! – повторила она и обратилась к подошедшему официанту: – Посчитайте, пожалуйста, нам отдельно.

Кирилл разозлился, собрался что-то сказать, далеко не в нежных тонах, но Юлька его опередила:

– Все! Как ты выразился, никаких дебатов!

Он внимательно на нее посмотрел и промолчал. Видимо, понял, что Юлька не уступит, и сделал про себя только ему ведомые выводы. Главное, что отстал и более не настаивал.

В одно из воскресений, после целого дня прогулки, вечером, они сидели в уютном кафе на улице. Кирилл доел свое блюдо, откинулся на спинку стула, посмотрел на Юлю, задумавшись, и неожиданно произнес:

– По-моему, самое время пригласить тебя ко мне домой.

Юлька напряглась, поняв, о чем он говорит, и сразу мысленно себя одернула: «А почему нет? Новая жизнь, как сказал папа, новые знакомства!»