Ничейная магия - Ирина Ростова

– Кто ты? – спросил всадник, и тьма в прорези забрала стала истекать наружу.

– А что ты? – поинтересовалась Мист в ответ, краем глаза отмечая, что Торрен ухватился за рукоять и медленно тянет покрытый уже не инеем, а почти коркой льда клинок.

– Я хлад. Я мороз. Я сковывающий мрак, – прозвенел глухой голос всадника, сопровождаемый перезвоном упряжи коня. Конь переступал с копыта на копыто в такт его словам, и всадник покачивался, словно на волнах, холод разлетался вокруг от каждого движения.

– Вот тебе не лежится, не гниется, – пробормотала Мист. Трогмортен так и не леденел, но застыл на месте сам по себе, во все глаза глядя на разворачивающуюся сцену. Девушка ругнулась про себя, не совсем понимая, как справиться с напастью – но Торрен уже достал меч, преодолевая сопротивление льда и инея на каждом миллиметре, и это давало надежду. Мист куснула себя за щеку изнутри, почувствовав металлический вкус крови, спрыгнула с телеги и встала на дороге, перед каким-то застывшим охранником, так, что, чтобы добраться до нее, призрак должен был повернуться спиной к Торрену.

– Я несу хлад, – гулко сказал призрак, и его конь шагнул вперед, к непокорной жертве, качнув всеми льдистыми украшениями, и инеем дохнуло на все кругом: на дорогу, на деревья, на траву.

Книжку надо было больше читать, лихорадочно подумала Мист. Небось, тогда знала бы, как с такой напастью бороться.

Но приходилось полагаться на удачу: а это самая ненадежная вещь на свете, что она по экзаменам знала. Однако, как-то не ожидала она, что теперь знание всякой околомагической дребедени будет тем, что спросят на таком вот опасном зачете.

В следующий раз, пообещала она себе, я буду готова. Честно. Если этот следующий раз будет и случится.

Всадник, словно огромная морозная гора, надвигался и надвигался на нее, перегораживая обзор, но Мист очень, очень надеялась, что Торрен продолжает бороться.

– Я несу хлад, – повторил всадник.

– Да я сама – хлад, – с принудительной дерзостью ответила Мист, заставляя себя оставаться на одном месте. – Иначе бы ты меня давно заморозил, болячка ледяная.

Всадник остановился. Черный провал в прорези шлема был обращен на девушку, словно изучая и оценивая правдивость ее слов.

Медленно билось сердце, и Мист в позвякивающей тишине считала его удары.

Раз. Два. Тринадцать. Пятнадцать.

А потом всадник безо всякого предупреждения свалился с коня на землю. Мист даже не заметила замаха, сконцентрированная на наблюдающей за ней черноте. Зато когда сохранившие плотность и реальность железные доспехи прогрохотали по земле, она увидела Торрена, который стоял позади всадника, тяжело дыша, держа добытый Мист в болотах меч обеими руками. Ледяная корка облетала с его тела и волос, и он перевел полубезумный взгляд на подругу.

Звякнула леденящая упряжь, оба они, не сговариваясь, посмотрели на мертвого коня, но тот разваливался на глазах: поддерживавшая его сила исчезла, из-под доспеха посыпался грязный лед, и пустой остов не мог больше держаться вместе: кости развалились, ссыпаясь на дорогу, и снаряжение рыцарского коня повалилось следом. Из пустых же доспехов рыцаря вываливался только тот же грязный лед, только и всего.

Холод отступал так же быстро, как появился, и лед начал таять. Мист брезгливо переступила через растекающиеся останки неведомого чудовища, взвизгнула, попав-таки в одну из грязных луж, и Торрен, моргнув, расхохотался и опустил меч.

– Поздно ты орешь, надо было вот так на него гаркнуть, авось и исчез бы! Я вот хочу исчезнуть!

– Пепел тебе в рот, – ласково пожелала девушка, нервно отирая подошву сапога об инеистую траву. – Тебе смешно, а я в него ногой вляпалась!

– А я вообще весь во льду, – Торрен встряхнулся всем телом, как большой пес, и мелкое ледяное крошево полетело во все стороны.

Вокруг них постепенно оттаивали охранники, и Трогмортен, растирая руки, с огромными от запоздалого ужаса глазами подошел поближе, опасливо глядя на пустые доспехи.

– Что это было-то? – спросил он нервно и хрипло.

– Ересь это была, – страшным шепотом отозвалась Мист, разглядывая свои сапоги – не осталось ли мокрых останков на них. – То, чего быть не может.

– В смысле?

– В смысле то, что предположительно уничтожил Святой Амайрил. Поэтому, ничего не было, понимаешь? Нам показалось.

– И это все, – он кивнул на доспехи в грязных лужах и кости конского остова. – Кажется?

– А это тут просто валяется. Дождями размыло придорожную могилу, – подхватил Торрен.

– А почему это то, чего не было, мне “казалось” меньше, чем другим? – уточнил осторожно караванщик.

– Потому же, почему и мне, – серьезно ответила Мист. – Нашему племени не до иллюзий всяких, верно?

– Это да. А то сожрут, – подтвердил Торгмортен, оглядываясь. Ближайшие охранники явно внимательно слушали их диалог, и он прикрикнул на них. – Чего встали, жопы замороченные? Придуриваются тут еще! Толку от вас в бою, как от бантика на жопе!

Мист вздохнула и с сомнением глянула на кости и доспехи на дороге.

– Убрать, что ли?

– Сча в канаву спихну, – пообещал Торрен, хотя его до сих пор потряхивало от пробравшего до костей холода. Тот выветривался медленно, неохотно. – Ты сама нормально?

– Нормально, – вздохнула Мист. – Читать надо больше.

– Что? А. Точно, – парень принужденно рассмеялся. – Будем читать, что уж. А ты молодец, сообразила его развернуть.

– Ну, а что я могла, – смущенно сказала девушка. – Вся надежда на тебя была, что ты справишься.

– Это я, право слово, случайно, – сказал Торрен, вытер меч о штаны, пощелкал по лезвию и засунул обратно в ножны. – Он имя заслужил, а? Это все он.

– Хладорез? – предположила Мист, а Торрен без особой брезгливости стал отпихивать кости и обломки доспехов прочь с дороги. – Морозокол? Ледоруб? Ледосек?

– Хладогрыз! – выдвинул контрпредложение Торрен, заканчивая свое дело. – Как думаешь, не поднимется снова?

– Да кто его знает, – Мист почесала нос, подошла к Торрену и глянула на неопрятную кучу останков, от которой продолжало веять неприятным холодком. Содрогнувшись от порожденного этим воспоминания, она протянула руку вперед и пробормотала. – Пусть хранит тебя свет, и сумрак явит тень, пусть сон твой будет крепок, покойся, пепел, вечно. Закрываю я двери, замыкаю собой, всем ушедшим, мы верим, ночь подарит покой.

Трогмортен, привлеченный знакомыми словами, приблизился, видимо, закончив распекать свою охрану, и опасливо посмотрел на останки реликта, едва не отправившего их всех бродить вечно по полям пепла.

– Что, думаете, вконец упокоилась наша, гм, коллективная галлюцинация, э? – спросил он, переводя взгляд на героев дня.

Мист сделала шаг к куче, присела на корточки, прислушиваясь к своим ощущениям. Холодом, вроде как, больше не веяло.