Пираты Офшорного моря - Евгений Сухов

* * *

Ждать пришлось недолго. Любовник Синклера вышел минут через пятнадцать. Вячеслав Прохоров, сидевший напротив подъезда, усмехнувшись, подумал о том, что на сей раз голубки справились быстро, хотя за такое время не выпьешь даже чашку кофе, не говоря уже о большем…

Поведение любовника Ричарда Прохорову не понравилось: ни та поспешность, с которой тот вышел из дома, ни его бейсболка, надвинутая на самые глаза, ни настороженность, с которой тот юркнул в салон автомобиля. Запомнив на всякий случай номер отъезжавшего автомобиля, положил на скамейку сложенную газету и направился к подъезду.

Вытащив из кармана ключ, Вячеслав с уверенностью одного из хозяев квартир в этом доме подошел к подъезду и открыл дверь. Не спеша поднялся на второй этаж, на котором проживал Синклер. Посмотрев на соседнюю дверь, аккуратно залепил дверной глазок жевательной резинкой и только после этого подошел к двери. Нажал на дверной звонок. В ответ – тишина. Вытащив связку отмычек, Вячеслав подобрал нужную и, вставив в замочную скважину, слегка поводил ею, пытаясь зацепить зубчики. Дверь удалось открыть через две минуты: мировым рекордом не назовешь, но зачастую хозяин тратит не меньше, разбираясь в премудростях современного замка.

Перешагнув порог квартиры, Прохоров увидел на полу в прихожей распластанное тело хозяина.

– Доигрались, любовнички! Чего они там не поделили?

Надев тонкие кожаные перчатки, Прохоров подошел к шкафу, в каких обычно хранят семейные реликвии, драгоценности, и распахнул обе створки. На одной из полок лежала небольшая кожаная папка.

Раскрыв ее, он увидел компакт-диск. Довольно хмыкнув, он сунул диск во внутренний карман пиджака и положил папку на место, аккуратно прикрыв створки шкафа. После чего быстро вышел из квартиры, защелкнув дверь на замок.

Спустившись по пустынной лестнице, Прохоров прямиком направился в сквер. Отыскав безлюдное место в тени трех разросшихся платанов, он достал мобильный телефон и ткнул в клавишу.

Абонент отозвался глуховатым голосом:

– Слушаю.

– Заказ выполнен. Но возникли некоторые сложности.

– Что такое? – В голосе прозвучали тревожные нотки.

– Хозяина убрали.

– Кто?

– Предположительно его любовник.

– Заказ?

– Думаю, что случайность. Чего-то они там не поделили.

– Хм… Попробуем обыграть это как-нибудь в свою пользу.

Сунув мобильный телефон в карман, неприметный человек в светло-коричневом костюме направился к автобусной остановке.

Странное дело, но за всю прошедшую неделю Питер Кэрри вспомнил Ричарда только дважды: первый раз, когда искал в куртке ключи от машины и натолкнулся на холодную рукоять пистолета, а во второй, когда увидел лежавший в тумбочке золотой перстень – последний подарок старого ловеласа. И надо признать, что в обоих случаях в его душе не зазвенела ни одна струна. Заглянув в себя поглубже, Питер попытался отыскать нечто похожее на жалость к Ричарду или почувствовать собственное раскаяние, но с удивлением для себя самого обнаружил, что былые переживания уже поросли густым мхом.

Вот, стало быть, как оно бывает: еще совсем недавно этот человек занимал значительное место в его жизни, а вот теперь, когда его не стало, то он не без труда сумел воспроизвести в памяти его лицо. Отчего-то воображение подкидывало совсем иную картинку: небольшое кровоточащее отверстие в груди.

Видно, так устроен человек: думает исключительно о живом и о предстоящих удовольствиях!

Правда, в первый день после произошедшей трагедии Питера преследовала смутная тревога, что он может быть арестован, и он даже не без некоторой опаски посматривал в окно, ожидая появления полицейских. Но когда стрелки Биг-Бена навсегда зачеркнули еще один уходящий день, он осознал, что остался невидимым для полицейских.

Настроение заметно улучшилось. На следующий день он вылетел в Амстердам и, оказавшись в международном аэропорту Скипхол, который, по существу, является филиалом главного городского музея, не без удовольствия полюбовался картинами Рембрандта, Вермеера, Яна Стена, Франса Холса. В городе было на что посмотреть, имелась возможность позабыть обо всех тех неприятностях, что преследовали его в последнее время.

Когда он бывал в Амстердаме, он всегда ходил к каналу Сингел. Еще пару столетий назад канал являлся внешней границей города, сейчас же это всего-то одна из внутренних водных артерий. Посмотреть было на что: набережная была застроена особняками XVII века с высокими и узкими фасадами, с крутыми крышами и позолоченными фризами и изящно проработанными фронтонами, на стенах изображения античных божеств.

Питер бывал в Амстердаме более десяти раз, казалось, что его не должна была волновать голландская архитектура, но как всякий раз выяснялось, он так и не сумел привыкнуть к выточенному и вычурному средневековому изяществу и с удовольствием прогуливался по излюбленным улицам.

Но самое главное, неподалеку от ренессансной церкви Вестеркерк располагалась небольшая гостиница, куда съезжались геи со всей Европы. Милое местечко, где кроме приличной кухни всегда можно было отыскать партнера на ночь.

У своих (а Питер принадлежал именно к ним) имелась льготная карточка, позволявшая брать номер со скидкой, подобное обстоятельство его вполне устраивало, а сэкономленные деньги можно было потратить на удовольствия.

До гостиницы Питер решил добираться на катере, благо, что их тут было немало, а заодно вновь можно было полюбоваться постройками, возведенными по берегам Сингела.

Катера в Амстердаме небольшие, выкрашенные в белый цвет, однопалубные, с застекленным куполом, внешне они очень напоминали ракеты. Питер занял место у окна по правую сторону от борта. Впереди него сидел молодой человек лет двадцати двух с большим оранжевым ирокезом. Катер медленно отошел от причала и поплыл по каналу, в лицо через распахнутые окна ударила струя упругого воздуха. Молодой человек, стараясь уберечь свою сложную прическу, слегка отодвинулся от окна. Что-то в его поведении и жестах было такое, что необычайно взволновало Питера, и когда тот, повернувшись к нему, изобразил нечто вроде улыбки, он ответил ему столь же ободряюще.

Парень был искателем приключений, это было видно по его броской внешности. Договорились они почти без слов и, обнявшись, пошли в гостиницу.

Портье, повидавший на своем веку немало всякого, нисколько не удивился столь непохожей паре: молодому мужчине в строгом элегантном костюме и юноше с оранжевым ирокезом. Значит, их объединяло нечто такое, о чем они будут разговаривать всю ночь.

– Желаю приятно провести у нас время, – вежливо сказал портье, протягивая ключ от двухместного номера.

– Уж в этом можете не сомневаться, – задорно отвечал довольный Питер, вызвав лукавую улыбку у своего молодого товарища. – Мне уже приходилось бывать в вашей гостинице, и впечатления всегда были только самые благоприятные. Нам бы еще в номер пару бутылок шампанского и фруктов, – сказал он, забирая ключи.