Сибирская одиссея - Александр Свешников

Андрей оттаивал душой, смягчался сердцем, ему становилось легко и радостно. И если бы не боль за Виктора, к которому он идёт сейчас со своими новыми друзьями, если бы не тревога, засевшая в его сердце и не находящая выхода, Андрей посчитал бы себя счастливейшим человеком на свете!

Через каждые пятьсот метров Андрею приходилось останавливаться, ожидая отставших. Николай шёл дальше, не говоря ни слова, ему был хорошо знаком этот путь.

Один раз ждать группу пришлось особенно долго. Когда, наконец, сквозь деревья замелькали фигуры Анатолия и Сергея, Андрей с удивлением заметил, что с ними нет Ивана.

— У Ваньки ЧеПэ! — сказал подошедший Анатолий. — У кроссовок отвалились подошвы, мы их кое-как привязали проволокой, но теперь придётся идти ещё медленнее!

— Хотел я сапоги запасные прихватить — да сэкономил на весе, — расстроенно произнёс Валера. — Летели ведь на один день!

— А что у вас с сигаретами? — спросил вдруг Анатолий, глядя, как на каждой остановке Валера с Андреем сразу хватаются за курево.

— У меня две пачки, — растерянно произнёс Андрей.

— У меня половина одной, — тоже смутившись, сказал Валера.

— Вот как! — и Анатолий укоризненно покачал головой. — Я бы советовал экономить, и у меня всего одна!

На тропе показался Ваня. Вид у него был измученный, он с трудом поднимал ноги, но пытался изобразить на лице улыбку. Анатолий внимательно посмотрел на медбрата, оценивая его состояние.

— Андрюх, Валер, догоняйте Николая и делайте табор, мы подойдём! — принял решение Анатолий. — Если что — связь по рации.

Мелкий моросящий дождик не прекращался. В тайге становилось совсем темно, Андрей понимал, что через час наступит кромешная ночь. Надо было торопиться и вставать на ночлег.

Маловато они сегодня успели пройти! Но дальше путь станет легче, особенно после наледной поляны, и Андрей рассчитывал, что завтра к обеду они доберутся до Виктора.

Переходя вброд небольшой рукав Сыни, Андрей и Валера услышали протяжный свист со стороны реки. Это был Николай. Он, соорудив некое подобие удочки, ловил на мушку рыбу.

— Как рыбалка? — крикнул ему Андрей.

— Для ухи маловато, но кое-что есть! — ответил Николай и стал собирать снасть. — Здесь встанем?

Андрей с Валерой переглянулись. Николаю не нужно было объяснять многое из того, что другому человеку, непривычному к походной жизни, пришлось бы внушать долго и вряд ли успешно.

— У медбрата подошвы отклеились! — с лёгкой иронией в голосе рассказал Валера, когда Николай подошёл с деревянной удочкой и тремя небольшими хариусами на кукане.

— Надо было этого самого брата посадить обратно в вертолёт и отправить домой! — недовольно пробурчал Николай. — Толку всё равно от него никакого!

— Ну, может, он хоть в медицине что-то смыслит? — возразил Андрей.

— Не больше нас с тобой! Студент второго курса мединститута на практике… — так же сердито произнёс Николай и направился к своему рюкзаку, который лежал в ста метрах отсюда, на довольно удобном для стоянки месте, которое, по-видимому, уже выбрал предусмотрительный таёжник.

Андрею было поручено заготовить дрова и развести костёр, Николай чистил рыбу и намеревался сварганить ужин из хариусов с добавлением пары пакетов «супа-письма», Валера подготавливал место для стоянки. Через пятнадцать минут подошли Анатолий и Сергей, а спустя ещё минут пять доковылял Ваня. Подойдя к уже разгорающемуся костру, он плюхнулся на землю и закрыл глаза. По лицу его текли капли пота, смешиваясь с мелким моросящим дождиком, который так и не желал прекращаться.

— Гладко было лишь на карте! — весело сказал Сергей, обращаясь к медбрату. — Возьми у Андрея свитер и помогай палатку ставить, попробуем втроём туда влезть.

Но Ваня не мог уже пошевелить ни рукой, ни ногой. Он открыл глаза и умоляюще посмотрел на Баранова.

— Не сиди, замёрзнешь! Пока не остыл — надо двигаться, потом подсохнешь у костра, поешь — и баиньки! — подбадривал его Сергей, подавая руку.

Николай колдовал над котелком, от которого исходил приятный аромат рыбы вперемешку с какими-то пряностями. Как только он подал знак, что можно приступать к ужину, все побросали свои дела и окружили костёр. Посуды не хватало. Андрей налил себе немного супа в металлическую кружку, Ване пришлось делить широкую миску с Валерой, а Николай, Анатолий и Сергей ели прямо из котелка. Варево было вкусным, сытным, после него всех сразу же начало клонить ко сну.

Дождик к этому времени неожиданно закончился. Серёга заваривал чай, а Николай решил обустраиваться на ночлег. Он, по его словам, никогда не брал с собой в тайгу палатку, даже поздней осенью. Если ночь предстояла холодная, Николай сооружал так называемую нодью — нехитрое приспособление, для которого у него всегда в котомке был припасён довольно большой кусок старого толстого полиэтилена.

Самым трудным в устройстве нодьи является костёр. Вернее, равномерно горящие брёвна. Андрей слышал о таком способе ночлега, но никогда не видел его в реальной жизни и теперь с интересом наблюдал за действиями Николая. Притащив три больших бревна, отпиленных из упавшей ёлки, он ухитрился поджечь их таким образом, что они горели по всей длине, но только с одной стороны. Причём длина поленьев была довольно приличной — метра два с половиной-три! Как удавалось Николаю добиться этого, Андрей не понял, но брёвна горели равномерно, экономно, и, как объяснил Николай, их вполне хватит до самого утра. Рядом с этими горящими дровами был натянут полиэтилен в виде раскрытой створки морской раковины, под который они с Андреем уложили в несколько слоёв кору лиственницы. Полиэтилен служил своеобразным отражателем и не давал теплу от горящих дров бесполезно уходить вверх.

Помогая Николаю в сооружении нодьи, Андрей рассчитывал, что они вполне поместятся в ней втроём с Анатолием и Николаем. Но когда она была готова, то оказалось, что вместить нодья сможет только двоих.

— Я у костра посижу, — предложил Андрей. — Толь, устраивайся вместе с Николаем!

— Нет, — возразил Короленко. — Не люблю я в таких приспособлениях ночевать. Забирайтесь с Колькой, а я тут буду, — и он указал на место с другой стороны горящих брёвен.

И Андрей согласился. Он ужасно хотел спать, и его скромность была побеждена этим сильным, буквально овладевшим всем его телом, желанием.

Николай, кажется, не был рад тому, что ему придётся делиться своим ночлегом с кем-то ещё. Он, шмыгая носом, укладывался вдоль костра на разложенную кору, не оставляя таким образом места даже для Андрея.

Но Андрей, не обращая на это внимания, пристроился рядом и постепенно начал сдвигать Николая в бок. Тот бурчал что-то себе под нос, толкался, но в конце концов освободил часть пространства и лёг по диагонали.

Ночью подморозило. Андрей надел на себя все вещи, которые у него были с собой. Но это не помогло. Он жался к горящим дровам и несколько раз оказывался сапогом или рукой в раскалённых углях. Однако сон так сильно его опеленал, что даже обожжённые руки не сумели его окончательно разбудить.