Тени солнечного города - Мария Брикер

– Что смотришь, помоги мне, – зло прошептала она.

– Сама справишься, – с отвращением ответил Костик.

– Издеваешься, да? Проваливай, без тебя обойдусь, – сквозь зубы процедила Кэт, завязала наконец жгут, прокачала руку, сделала себе инъекцию, довольно вздохнула, с блаженством откинулась на кровать и закрыла глаза. – Ты еще не ушел, любимый? – ласково спросила девушка и улыбнулась. – Иди ко мне, я буду тебя любить, мне так хорошо…

– Я больше не люблю тебя, Катя. Прошу тебя отнестись к моим словам серьезно. На этот раз я не шучу. Если я вернусь, а ты все еще будешь здесь, я сам выкину тебя из квартиры, поняла? К тому же тебе и самой нет смысла оставаться, ты выкачала из меня все деньги, родители уже меня подозревают в употреблении наркоты, руки проверяют, а с этой недели отказались выдавать мне бабки. Ищи себе другого спонсора, только вряд ли найдется еще один такой болван, как я.

– Костя, ну не злись, – продолжая улыбаться, тихо сказала Кэт. – Я тебе верну все бабки. Я же не виновата, что Настя Колесникова умерла и не отдала мне долг. Я схожу к ее родичам и потребую вернуть. Я уже заходила к ним, но мать так убита горем – у меня язык не повернулся ей сказать, что Настя у меня деньги на свои дорогостоящие книжки по медицине заняла.

– Настя сполна отработала свой долг. Думаешь, рецепты строгой отчетности на морфий она для тебя по доброте душевной доставала? Но тебе и этого было мало, ты ухитрилась наделать долгов повсюду! Анна несколько раз мне звонила и интересовалась, когда ты вернешь ей деньги.

– Она-то чего ко мне пристала? Я же не у нее деньги брала, а у Лизы. Так что ей я ничего не должна, я так ей об этом и сказала.

– Ты с ней виделась?

– Ну, виделась, когда в Солнечный ездила. Она мне долг простила, можешь не волноваться.

– Меня это уже и не волнует, теперь это только твои проблемы. Хочу только тебя предупредить, если из этой квартиры что-нибудь пропадет…

– Ой, да отвали ты от меня, – Кэт села на кровати и с ненавистью посмотрела на Костю. – Не нужно мне ничего от тебя! После выставки я вернусь домой. Но ты, козел, еще об этом пожалеешь! Сколько времени я на тебя потратила! Да если ты хочешь знать, я тебя никогда не любила! Ты, маменькин сынок, даже в постели не мог меня удовлетворить нормально. Куда тебе до него!

– До него? До кого это – до него? – угрожающе прошептал Костик и начал медленно надвигаться на Кэт. – В постели, значит, я тебя не удовлетворял, но ты жила за мой счет, а трахалась с другим?

– Ты что это, Костя? – испуганно пролепетала Кэт и придвинулась вплотную к стене. – Я пошутила, Костя! Я пошутила! Не трогай меня!

Костик перегнулся через кровать, схватил девушку за волосы и рывком притянул к себе.

– Пошутила, говоришь, сука! Я терпеть не могу шуток!

– Пусти, мне больно! – взвизгнула Катя, изо всех сил пытаясь вырваться, но силы оказались неравны. Продолжая держать ее за волосы одной рукой, он пригнул ее голову к кровати, впился ей в губы зубами, навалился сверху, расстегнул ширинку, содрал с нее трусики и раздвинул коленом ноги. Неожиданно он опомнился, отпустил девушку, отстранился, сел на кровать, закрыл лицо руками и заплакал.

– Что, силенок не хватило? – ехидно сказала Кэт и захохотала. – Я же сказала, что ты ни на что не способен!

Слезы текли по щекам, он вытирал их рукавом рубашки, а они продолжали настойчиво литься. На кровати хохотала Кэт и осыпала его оскорблениями, но он уже не обращал на них внимания. Она была права во всем. Да, он маменькин сынок. Да, он живет за счет родителей и не заработал за свою жизнь ни копейки. Да, он слаб как мужчина и недостоин этой красивой девушки, которая по его вине стала законченной наркоманкой. Он виноват перед ней, ведь это он предложил ей попробовать кокаин, чтобы обострить сексуальную игру. Все прошло восхитительно, он действительно неутомимо работал всю ночь, это было мощное, ни с чем не сравнимое ощущение мужской силы. Они повторили это еще несколько раз, но потом он испугался, что не сможет больше обходиться без порошка, и отказался от допинга. Она, напротив, села на «кокс» намертво. Он сделал все, что мог, чтобы вытащить девушку из ямы, в которую сам ее загнал. Так в свое оправдание говорил он себе, так пытался оправдать свое желание покончить с этим кошмаром, который длился уже целую вечность. Но в глубине души он прекрасно знал, что обманывает себя. Он не особенно настаивал на том, чтобы она покончила с этим губительным пристрастием, ведь теперь она была целиком в его власти, теперь она зависела от него полностью и он мог легко манипулировать ею, добиваться от нее всего, что ему было нужно. Она стала нюхать чаще, применять кокаин не только для постели, но и в творчестве – расходы существенно увеличились, но он продолжал терпеливо все оплачивать. Кокаин приклеил ее к нему сильнее клея «Момент». Именно это ему и было нужно, именно этого он желал больше всего на свете! Он всегда ощущал разницу между ними, понимал, что она достойна большего. Красивая, сексуальная, талантливая… Он всегда это знал, но вслух произнести отказывался, напротив, ежедневно твердил ей, что она пустышка. Постоянно унижая ее, он пытался повысить свою собственную самооценку и показывал ей, что без него она – ноль. Прошло не так много времени, и ей стало не хватать эмоций, она села на иглу, заменила кокаин на тяжелую артиллерию, на химию. Все зашло слишком далеко. Он стал замечать, что девушка, которую он любил, стала деградировать, тупеть, раздражать его, выматывать, действовать на нервы. Он продолжал любить ее, но с каждым изменением в ее сознании и физическом состоянии, с каждой новой синей точкой, оставленной иглой на ее нежной руке, к его любви добавлялось чувство презрения, брезгливости, жалости к ней и жгучее чувство ненависти к себе. Сегодня в первый раз она объявила ему, что никогда не любила его. Она не сказала ничего неожиданного. Почему же тогда ему так больно слышать это? Нет, не это. В первый раз она сравнила его с другим мужчиной – вот что задело его за живое, окончательно раздавило! Был ли этот мужчина на самом деле, или же она сказала так ему назло? Если действительно был, то кто? Как вообще это могло произойти, ведь он контролировал каждый ее шаг? Хотя нет. Несколько раз она ездила домой в Солнечный навестить родителей, несколько раз оставалась там ночевать… Он обернулся и внимательно посмотрел на нее. Ее глаза блуждали по комнате, она была далеко, где-то в другом измерении, возможно, рядом с тем, который был лучше его. Эта мысль была невыносима! Костик вскочил с кровати и выбежал из квартиры.

* * *

Дверь квартиры громко хлопнула – Катя вздрогнула, села на кровати и потерла виски. Кажется, произошло что-то ужасное. Кажется, они опять поссорились, наговорили друг другу черт знает что. Она попыталась вспомнить, о чем они говорили, но не смогла. Постоянные провалы в памяти перестали в последнее время ее пугать, но сегодня на душе было тревожно: из памяти стерлось что-то важное. Сегодня Костя вел себя иначе, чем обычно. Как всегда, унижал ее, как всегда, требовал, чтобы она собрала свои вещи и покинула его квартиру, но в первый раз он отказался от близости и в первый раз сказал, что больше не любит ее. Не любит! Что же делать, если он действительно вышвырнет ее вон? Куда она пойдет? К нищим родителям, которые с трудом способны прокормить себя? К подруге Таньке, безмозглой овце, которая даже говорить толком не умеет, лишь вздыхает и слезы льет по любому поводу? Нет, он не сможет так поступить с ней! Он опять издевается, потому что ей некуда идти. Так было всегда, всю их совместную жизнь. Она даже не заметила, как он прибрал ее к рукам и начал расценивать как свою личную вещь. А ведь ей всегда нравились другие парни, такие, как… Неужели она проболталась ему о нем? Точно, проболталась! Что же она ему сказала? Все – или нет? Если все, он никогда не простит ее, и можно собирать чемоданы. Надо дождаться его возвращения и все выяснить. Нет, сначала надо привести себя в порядок – через три часа выставка, ее триумф, ее победа, завоеванная с таким трудом! Она вскочила с кровати и бросилась к шкафу. Под ногами путались вещи, которые она выбросила оттуда, пытаясь найти наркотик. Ей показалось странным, что Костя не привел в порядок квартиру перед уходом, обычно он всегда это делал. Хотел, вероятно, показать, что больше не намерен терпеть ее выходки. Она испугалась. Роскошное платье, приготовленное для сегодняшнего выхода, валялось на полу, мятое и пыльное. Она подняла и стала интенсивно трясти его – другой презентабельной одежды с длинными рукавами у нее не было. Постепенно она успокоилась и надела платье. Нежный шелк плотно облегал ее стройную фигурку и не выглядел мятым. Довольная своим видом, она покрутилась около зеркала. Осталось только тщательно замаскировать синяки под глазами, спрятать нездоровую бледность под толстым слоем пудры и румян, сделать глаза более выразительными, а губы – более соблазнительными. Кэт села на пуфик перед трюмо и достала косметику.