Медвежий угол - Фредрик Бакман
Шрифт:
Интервал:
Суне шел по городу. Здоровался практически со всеми мужчинами за тридцать – в свое время он тренировал чуть ли не каждого. Другое дело подростки – среди них знакомых лиц все меньше и меньше. Он уже не понимал языка мальчишек в этом городе, отчего чувствовал себя устаревшим, как телефакс. Не представлял, как можно верить в то, что «дети – наше будущее», когда все больше детей не хочет играть в хоккей. Как может ребенок не хотеть играть в хоккей?
Дорога шла через лес; на повороте к собачьему питомнику Суне заметил Беньямина. Тот слишком поздно затушил сигарету, но Суне притворился, что не видит. В его время многие игроки курили между периодами, кто-то пил пиво. Сейчас времена не те, но сам хоккей едва ли изменился так сильно, как полагают некоторые тренеры.
Он остановился у решетки, глядя на собачью возню. Парень недоуменно встал рядом, но ни о чем не спросил. Суне хлопнул его по плечу:
– Классный матч был в субботу, Беньямин. Классный матч.
Беньи молча кивнул, глядя под ноги, не то от застенчивости, не то от скромности, и Суне добавил, указывая за забор:
– Знаешь, когда Давид только начинал работать тренером, я всегда говорил ему: хорошие игроки – это как хорошие охотничьи собаки. Они по природе эгоисты, всегда будут охотиться только ради себя. Так что надо их кормить, учить и любить, пока они не начнут работать и на тебя тоже. На товарищей по команде. Только тогда из них получатся хорошие охотники. Настоящие мастера.
Беньи смахнул челку с глаз.
– Думаете завести собаку?
– Я об этом уже много лет думаю. Но всегда боялся, что у меня не хватит времени на щенка.
Беньи сунул руки в карманы куртки, стряхнул снег с ботинок.
– А сейчас?
Суне рассмеялся:
– Есть у меня чувство, что, возможно, довольно скоро я буду посвободнее.
Беньи кивнул и впервые за весь разговор посмотрел ему в глаза.
– Мы любим Давида, но это не значит, что мы не играли ради вас.
– Знаю, – ответил старик и снова хлопнул парня по плечу.
Суне не стал говорить, о чем думает: парню это знать ни к чему. Как Давид и Суне ни спорили, готов ли семнадцатилетний мальчишка играть в основной команде, считали они одинаково. Расходились только в том, кто именно из семнадцатилетних. У Кевина, положим, есть талант, зато у Беньямина – все остальное. Для Суне длина ниточки всегда значила больше, чем размер шарика.
Из дома вышла Адри, потрепала младшего брата по волосам, протянула руку Суне.
– Суне, – представился Суне.
– Я знаю, кто вы, – ответила Адри и тут же спросила: – Что скажете про следующий сезон? У нас есть шанс? Ищете игроков побыстрее, да? Вместо тормозов во втором и третьем звене?
Суне не сразу понял, что она говорит об основной команде, а не о юниорской. И немного растерялся – слишком уж привык, что родственников юниоров интересуют только юниоры.
– Шанс есть всегда. Но шайба не всегда скользит по льду… – начал Суне.
– Иногда она летит, как бабочка! – улыбаясь, закончила Адри.
Суне явно растерялся, но Беньи дружелюбно объяснил:
– Адри тоже играла. В Хеде. Причем жестко, у нее штрафных минут больше, чем у меня.
Суне одобрительно засмеялся. Адри указала на питомник:
– Что мы можем сделать для вас?
– Я бы хотел купить собаку, – ответил Суне.
Адри протянула руку и сжала его плечо. Суровое лицо осветилось доброжелательной улыбкой.
– Продать вам собаку я, к сожалению, не могу. Но я могу вам ее подарить. Вы создали клуб, который спас жизнь моему брату.
Беньи засопел, сосредоточенно глядя на собак. Губы Суне чуть задрожали. Взяв себя в руки, он наконец спросил:
– И… кого же из них вы порекомендуете дедушке на пенсии?
– Этого. – Беньи не раздумывая указал на одного из щенков.
– Почему?
Теперь уже парень хлопнул старика по плечу:
– Потому что с ним будет непросто.
Давид сидел один на трибуне. Глядя в виде исключения на потолок, а не на лед.
У него разыгралась мигрень, никогда еще он не испытывал такого напряжения, забыл уже, когда последний раз высыпался. Его девушка даже не пытается разговаривать с ним – знает, что бесполезно, ответов от него все равно не добьешься. Он живет в своей голове: там он на льду круглые сутки. Несмотря на это, а может, именно поэтому он не в силах оторвать взгляд от старой потрепанной растяжки под потолком: «Культура, равноправие, солидарность».
Сегодня предстояло дать интервью местной газете, это устроили спонсоры. Давид был против, но директор только рассмеялся: «Хочешь, чтобы СМИ о вас меньше писали? Прикажи своей команде хуже играть!» Давид наперед знал все вопросы. «В чем секрет Кевина Эрдаля?» – спросят они, и Давид ответит то же, что и всегда: «Талант и тренировки. Десять тысяч приемов, которые он повторил десять тысяч раз». Хотя на самом деле это не так.
Он никогда не сможет объяснить этого журналисту, но вырастить такого игрока вообще-то не дано ни одному тренеру. Потому что за превосходством Кевина стоит его абсолютный инстинкт победителя. Дело не в том, что он не любит проигрывать, – самой возможности проигрыша в его мире просто не существует. Он беспощаден. Этому не научишь.
Спорт – это классно, но спорт жесток. Господи, сколько часов своей жизни тратят на хоккей эти мальчишки? Сколько потратил сам Давид? Вся жизнь, до двадцати – двадцати пяти – сплошные тренировки, но с чем ты останешься, когда выяснится, что ты недостаточно хорош? Ни с чем. У них нет ни образования, ни других возможностей. Игрок вроде Кевина может стать профессионалом. Возможно, будет зарабатывать миллионы. А игроки, чуть-чуть не дотягивающие до его уровня? Все они отправятся работать на завод неподалеку от хоккейного стадиона.
Давид смотрел на растяжку с лозунгом. Пока его команда выигрывает, у него есть работа, но если они проиграют? Далеко ли ему самому до завода? Что он умеет, кроме хоккея? Ничего.
В двадцать два года он сидел ровно на этом месте и думал о том же самом. Тогда рядом с ним сидел Суне. Давид спросил его о лозунге – что значат эти слова для Суне, и тот ответил: «Солидарность – это цель, которая нас объединяет, ради нее каждый из нас готов исполнять отведенную ему роль. Равноправие – это доверие. Мы любим друг друга». Давид долго обдумывал его слова, а потом спросил: «Ну а культура?» Лицо у Суне стало серьезнее, видно было, что он старательно подбирает слова. Наконец он сказал: «Культура – это не только то, что мы поощряем, но и то, что позволяем». Давид спросил, что он имеет в виду, Суне ответил: «Многие делают не только то, что мы им говорим. Но и то, на что мы закрываем глаза».
Давид запрокинул голову и прокашлялся. Потом спустился на лед. Он больше не смотрел на растяжку. На этой неделе лозунги не важны. Важны только результаты.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!