Величайший блеф. Как я научилась быть внимательной, владеть собой и побеждать - Мария Конникова

манила. Клара решает взглянуть поближе. И когда ее муж, Ференц, направляется к другом столу, чтобы сыграть, она подходит к джентльмену с небольшим столбиком фишек и пухлой стопкой бумаг.

Джон, похоже, только рад, что его отвлекли. Он всегда чувствовал себя как рыба в воде на публике и в искусстве смол-тока. Играет свою роль и то, что Клара молода и хороша собой – миниатюрная, с густыми каштановыми локонами и чудесной улыбкой, которая как будто озаряет ее всю (в обществе женщин Джон тоже чувствует себя как рыба в воде), а также то, что она интересуется его теориями. Он говорит, что его зовут Джон (впоследствии она будет звать его Джонни), и объясняет, что разработал статистическую систему, сложный способ подсчета вероятностей, который позволит ему взять верх над такой, казалось бы, непредсказуемой штукой как рулетка. В этой системе надо еще кое-что отладить, она пока не “железно подтверждена”, признается Джон, но нынче вечером он намерен испытать ее всесторонне. Он пылает надеждой. Клара улыбается, смеется и некоторое время беспорядочно кружит по казино, потом садится за столик в баре, чтобы выпить коктейль. Она любит математику, а азартные игры ее не привлекают.

Несколько коктейлей спустя к ней подходит Джон. “Я никогда не забуду, с каким робким видом он приблизился к моему столику и спросил позволения присесть”, – напишет она через много лет.

Клара согласно кивает:

– Конечно, берите стул. Терпеть не могу пить в одиночестве.

– Выпить – чудесная мысль. Я бы с удовольствием присоединился к вам, но вы уверены, что можете себе это позволить? – спрашивает Джон. – Видите ли, моя система не сработала, как задумано. Я на мели.

Дело происходило в Монте-Карло, и хотя система Джона фон Неймана действительно нуждалась в доработке, она ляжет в основу одного из наиболее значительных направлений прикладной математики нашего времени. Что же до Клары, то она разведется со своим намного более заурядным мужем и станет женой фон Неймана (а также одной из первых и лучших женщин-программистов в мире).

Забавная штука удача. Только что человек остался без гроша. Через минуту встретил свою будущую жену. Он пытается обуздать удачу. Пока что ему это не удается, но он обнаруживает, что секрет азартных игр кроется в самом сложном распределении вероятностей, в самых многофакторных и трудных расчетах XX века. Пусть сегодня они ему не под силу, но однажды изобретенный им вычислитель из вычислителей, то, что назовут компьютером, справится с этими расчетами. Главное изобретение нашего времени было зачато не в лаборатории – в казино.

И вот я здесь. В том самом месте, где фон Неймана озарила идея. В том самом месте, где человек, пробудивший во мне интерес к покеру, участвовал в раздачах, благодаря которым сформировалась его величайшая теория. Кажется очень правильным, что именно в этом городе меня ждет первое серьезное испытание. Именно тут я впервые переступлю границы мира профессионального международного покера. Больше никаких мелких ежедневных турниров. Это важнейшее международное событие, на которое слетаются игроки со всех концов света. Может, покер – это и не Карибский кризис, но сейчас для меня решается многое. Может быть тут, в эпицентре озарения фон Неймана, я смогу подобраться чуть ближе к тому, чтобы раз и навсегда взломать код игры.

* * *

И вот, трепеща от восторга, я направляюсь в Salle des Étoiles, “Зал звезд”, где проходит Европейский покерный тур. Этот зал считается одним из самых красивых покер-румов в мире, и, войдя, я понимаю, почему. Ни раньше, ни потом мне не доводилось видеть ничего столь же прекрасного. Пространство, где расставлены игровые столы, имеет форму круга. Потолок над этим кругом раздвижной, так что игроки могут видеть небо и чувствовать себя не настолько оторванными от мира, как обычно. Стены стеклянные, куда ни посмотри, открывается вид на море. Вот если бы можно было всегда играть в покер под звездами! Это кажется таким уместным. Удача, судьба, божественные силы…

До начала Национального чемпионата с бай-ином в 1100 евро, в котором я буду участвовать, еще есть время. Я нарочно пришла чуть заранее, чтобы посмотреть, как идут дела у Эрика (он прилетел несколькими днями раньше, чтобы играть в турнирах хайроллеров) и сориентироваться. Сильнее всего на свете я ненавижу, когда меня торопят. От этого я теряюсь и все валится у меня из рук. И уж подавно я не хочу суетиться перед турниром, где бай-ин в пять раз выше, чем на любом из моих прежних турниров, и калибр игроков наверняка будет превосходить всех, с кем я сталкивалась. Это совсем другое игровое поле во всех смыслах, и будь я проклята, если опоздаю хоть на секунду. Я хочу спокойно прочувствовать атмосферу, акклиматизироваться, найти внутреннее равновесие, чтобы в решающий момент быть полностью готовой.

Вот почему меня слегка огорошивает, когда первое, что я замечаю внутри, – это суета в левом конце зала. Этот сектор зарезервирован для турнира с бай-ином сто тысяч долларов, в котором участвует Эрик (коротко – 100К. Турниры от 1000 долларов и выше обозначаются по размеру вступительного взноса). Этот сектор также известен под названием “Да ты смеешься! Тебе никогда, никогда не судьба тут играть, даже через миллион лет”. Я еще никогда прежде не видела, как играют суперхайроллеры, но предполагаю, что борьба там разворачивается намного серьезнее – скажем, в сто раз серьезнее, чем на жалких тысячных турнирах. Там играют Настоящие Игроки.

Но когда я подхожу ближе, чтобы разыскать Эрика, меня встречает неожиданное зрелище. Между двумя покерными столами лежит ничком человек в банном халате. Над ним с секундомером в руке возвышается не кто иной, как Кевин Харт, комический актер, чье лицо смотрело на меня с афиш в бруклинской подземке.

– Время идет, – громогласно заявляет он. – В этот раз у тебя нет шансов.

Распростертый человек начинает шевелиться и становится в планку. Тут я вижу, что это Дэн Колман (общий объем призовых – свыше двадцати восьми миллионов долларов, более пятнадцати из которых он выиграл на турнире Big One for One Drop с бай-ином в миллион).

– Раз… Два…

Происходящее становится чуть более понятным – Кевин Харт считает отжимания. Вокруг собралась небольшая толпа болельщиков, они подбадривают Дэна криками. Некоторые игроки за столами встали со своих мест, чтобы было лучше видно. Дэн отжимается в очередной раз и бежит к столу, чтобы посмотреть в свои карты – похоже, он тоже играет. Сбрасывает карты и бежит отжиматься дальше.

То, чему я стала свидетелем, – это пари на уникальное событие (prop bet). Например, на то, что вы сможете отжаться определенное количество раз в течение определенного времени в ходе