Танец света - Ная Брайс

Айл прислонился горячим лбом к ее, такому прохладному, немного влажному от утреннего тумана, еще не осевшего в лесу Нарв.

– А вот это тебя не касается, дорогая Аста.

– Ну и черт с тобой. – Она наигранно надулась, скрестив руки на пышной груди, скрывающейся под тонкой кожаной жилеткой на шнуровке. – Говори, зачем явился?

– У вас есть месяц. Подготовьтесь. Все должно быть идеально, мы скоро начинаем.

По лицу Асты прошла судорога.

– Я прослежу. Все будет готово, Айл.

Коротко кивнув ей, он направился вглубь леса, где его уже поджидал предводитель Нарв Тердерис. Обратный отсчет пошел.

С каждым днем порталы оставались открытыми все дольше. Жертвенницы работали на износ, и даже Алия не жаловалась, беспрекословно выполняя свою работу.

Уже неделю я не смотрела на Люцифера, видя в нем того, кто двадцать лет доказывал мне, что я никто, втаптывал в грязь мою душу. И нет, я не была влюблена в него и не тешила себя надеждами, что его слова, сказанные тогда в моей спальне у горящего камина, были правдой. Просто разочаровываться всегда больно, а я ведь поверила, что еще один из Деасов может обладать живым, бьющимся сердцем. Я ощущала что-то странное, словно нить, связывающую нас. То, чему я не могла дать описание, – я отмахивалась от саднящего чувства в душе, списывая его на усталость.

День сменялся ночью.

Снова танец. Вдох. Выдох. Связь энергий – и удар по Завесе.

Безликий не появлялся, а Люцифер обходил меня стороной, не удостаивая взглядом. Я ждала только одного. Это придавало мне сил и даровало ощущение, что я могу управлять ситуацией. Раз за разом я прокручивала в голове воспоминание.

Айл собрал сестер в моей спальне. Мы вшестером уселись на мягкий ковер и приготовились слушать.

Айл говорил медленно, так, чтобы смысл его слов был понятен. Он не торопился, давая нам обдумать каждое сказанное предложение.

Итог был один. Мы должны бежать. К Сопротивлению. Там нас примут, а потом мы откроем портал и покинем умирающие, задыхающиеся земли. Нам предстояло взять с собой столько людей, сколько будут готовы уйти. Моя же задача была посложнее.

– Поскольку ты сосуд для Завесы, Тень, ты должна забрать столько энергии, сколько сможешь, – сказал мне тогда Айл.

– И что это даст? – нахмурилась я, но уже знала, что сделаю все, что от меня потребуется.

– Энергия Завесы едина. Когда-то Светлая воздвигла ее, с тех пор мы ежедневно сравниваем показатели. Они слишком высоки, именно поэтому в Темных землях и рождаются Светлые дети.

– То есть я должна забрать какую-то определенную часть… – задумалась я. – Дети перестанут рождаться Светлыми.

– Именно! – порадовался моей догадке Айл и одарил меня теплым, щемящим душу взглядом. – Но все не так просто: чтобы забрать от Завесы энергию, ты должна лишиться своей… Есть один способ…

Помещение наполнилось вздохами удивления, а я понурила голову, ведь об этом рассказать сестрам забыла. Но Айл, не обратив внимания, продолжил:

– Этот обряд. – Он запнулся и запустил пятерню в растрепанные волосы. – Он не сложный, с помощью него…

– А чем это все опасно для Тени? – вдруг перебила Катарина, все время молчавшая до этого.

Айл поник, виновато опустив голову.

– Ее Свет перегорит… А поскольку он является неотъемлемой частью вашей сущности, это то же самое, что потерять душу… Но я всегда буду рядом, а потом, когда она заберет излишнюю энергию от Завесы, все будет как прежде! Она единственная, кто способен справиться с этим. Покидая Темные земли, мы не должны допустить, чтобы Деасы снова смогли использовать ни в чем не повинных детей.

Я была с ним согласна. Мои слова прозвучали в наступившей тишине звонко и четко:

– Я сделаю все, что от меня потребуется, пусть даже это будет угрожать моей жизни.

Когда сестры покинули комнату, я задержалась, глядя на Айла. Он сидел у камина и кочергой ворошил поленья. Огонь играл бликами на его бледном лице, подчеркивая уставший вид и темные круги под глазами. Некоторое время Айл молчал, словно борясь со своими мыслями.

– Есть еще кое-что, – сказал он, не оборачиваясь.

Подойдя ближе, я присела рядом, расправила складки платья.

– Ты же знаешь, что я готова помочь.

Айл дернулся, сжав зубы.

– Именно этого мне хотелось бы меньше всего, Тень… Люцифер помешан на тебе, последнее время я не узнаю его, хотя знаком с ним всю свою жизнь. Но если ты не сделаешь этого… – Он замер на мгновение и тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. – Тебе придется сблизиться с ним. Иначе весь наш план рухнет.

Нам дали перерыв от тренировок, и под недовольные вопли сестер, которые желали посетить королевскую оранжерею, я отправилась в спальню. Хотелось побыть одной, наедине со своими мыслями, которые уже несколько дней подряд забивали голову и мешали спать. Когда, наконец, за мной закрылась тяжелая дверь, отгородив от внешнего шума, я устало выдохнула, расслабилась.

Тут мой взгляд зацепился за странную коробку на постели.

Даже не задумываясь, что она может принадлежать не мне, я приблизилась к кровати и взяла коробку в руки. Обычная, деревянная, с железным замочком. Один поворот – и крышка распахнулась.

Внутри на красной, словно кровь, бархатной подушечке лежал кулон. Серебряная оправа, прозрачная смола с вкраплением маленьких, почти незаметных пузырьков, и голубая бабочка внутри.

В голове прозвучали слова Айла:

– Должна сблизиться с ним…

Безликий не мог справиться со своей Тьмой. Она бурлила, отравляя своей чернотой и без того темное сердце. В детстве, обретя силу, он еще не знал, в какого монстра она сможет превращать его.

Когда Люцифер находился рядом с Завесой, он принимал свой обычный облик, словно ее Свет каким-то образом разгонял его Тьму. Но стоило отдалиться на несколько километров, как Люцифер обращался в того, кого одновременно любил и ненавидел. В Безликого – того, кто брал все и ничего не отдавал взамен.

И сейчас, находясь рядом с Завесой, трогая ее кончиками пальцев, он был им. Не мог справиться с Тьмой, да и не хотел. Девчонка делала все, чтобы Люцифер был другим, таким, какой он сейчас. Рядом с ней он срывался, не мог контролировать силу, и тогда Тьма брала верх даже рядом с чистейшим Светом Завесы.

Как выяснилось потом, люди видели его по-разному. Это легко было объяснить: чем светлее душа у смотрящего, тем ближе к истине. Поэтому ему и дали имя – Безликий. Только София видела Люцифера таким, какой он есть. Но и человеком она не была.

Он усмехнулся, просунув руку по локоть в зудящую кожу Завесы. Ладони коснулся прохладный ветер, и Безликий прикрыл глаза, смакуя этот момент.