Век испытаний - Сергей Богачев

С Марией всё было по-другому. Их просто тянуло друг к другу, как котов на валерьянку. И это было не только в постели. Он дарил ей цветы, и она прочитывала, что 27 роз — это 27 дней их знакомства. Однажды он понял, что втрескался, и уже не мог не думать о ней.

Страстные ночи, страстные дни. Раньше у Ивана бывали случаи, когда после близости вдруг резко хотелось уйти, остаться одному. Иногда они с Марией теряли голову, но, уставшие и измождённые, всё равно были приятны друг другу. У них было много общих увлечений, оба любили собак, они научились разбираться в делах друг друга, заботились порой в мелких деталях. Когда Мария склоняла голову на грудь Ивану — вот он, мой мужчина, мой повелитель, — он был по-настоящему счастлив.

Но существовало и нечто совершенно противоположное. Они жутко ссорились. Ссоры эти отнимали много времени, изматывали и разрушали обоих. В такие периоды Иван чаще выпивал с друзьями, был грустным и нудным. Попытки встречаться с другими женщинами не помогали — потом становилось ещё хуже.

Несколько раз они пробовали разобраться, выяснить причину и договориться, но всё повторялось. На самом деле они не могли понять, почему так поступают и заводят друг друга. Иван привык общаться с подчинёнными, будучи начальником. Чётко ставить задачу, требовать, управлять. При этом считал себя неплохим психологом, поскольку в коллективе слыл отцом родным. Умел посоветовать, поддержать, успокоить. С ним делились сокровенным, и он гордился, что удалось выстроить отношения на работе, как в большой дружной семье.

Точно так же он пытался общаться и с Марией. Главным образом с помощью логики. Мария же выросла в семье, где женщины традиционно верховодили мужчинами, которые смирялись с этим, и в силу любви принимали все их выходки. Такой была её бабушка, такой была её мама, но такой не хотела быть она. Тем не менее действительность состояла вокруг из сплошных эмоций, манипуляций, обид, примирений, интриг. Может, без этого им было скучно?

Показательной и самой необъяснимой для Черепанова стала последняя размолвка, а точнее, настоящий скандал.

Друзья Ивана пригласили их на юбилей. Изысканная публика, лучший в городе ресторан — дело было не только в этом. Речь не о рядовой протокольной пьянке с заевшимися толстосумами. Иван действительно дорожил этой дружбой — ребята были искренними, никогда не кичились своими успехами, хотя их разработки завоевали известность во всём мире, долго готовились к событию и копили деньги. Черепанов заранее купил подарок, продумал остроумный тост, настроился на отдых.

Когда в назначенное время он заехал за Марией, то застал её совершенно не собранной. Она заявила, что у неё жутко болит голова, всё плывёт перед глазами и она останется дома. Иван был обескуражен. Почему она не сказала ему заранее, он бы привёз врача?.. «Думала — пройдёт», — просто объяснила Мария. Тогда он попробовал её уговорить. От головы ведь можно выпить таблетку. В конце концов, побыть немножко и уйти пораньше. Но Мария стояла на своём: у неё кружится голова, ей совсем худо. И если он хочет, пусть поедет один. Иван представил лица друзей, свои неловкие объяснения. Почему неловкие? Да потому что у всех жёны как жёны. Он внимательно посмотрел на Марию, и ему показалось, что вряд ли ей так уж плохо. Может, причина в чём-то другом, но на кой тогда весь этот цирк? Он снова попробовал её убедить в своём — в конце концов, существуют нормы приличия, люди готовились — заедем хотя бы на полчаса. И тут она разошлась, устроила истерику, и Иван узнал, какая он бездушная сволочь. Выходит, в угоду развлечениям своих друзей он готов жертвовать ею? Пусть она хоть умрёт на этой дурацкой вечеринке, для него важней, чтобы всё было чинно-благородно и, не дай Боже, чтобы его друзья не обиделись или чего не подумали. Кто для него важней? Она — его женщина, которой он поёт о любви и которой сейчас плохо, или какие-то дурацкие нормы? «Ты не мой мужчина!» — бросила она ему и была похожа на очень даже здоровую и воинственную стерву. Он чертыхнулся, послал её куда подальше и хлопнул дверью. На кой ему, успешному нормальному человеку, эта нервотрёпка? Зачем ему рядом женщина, которая дома устраивает ещё один фронт, — на работе проблем по горло. Неделю он не звонил. Потом вдруг понял, что не может, к чертям гордость. Он позвонил — она не взяла трубку. Тогда он послал смс-ку, в которую вложил всю силу своего таланта. Она перезвонила к вечеру.

Через день они сидели дома при свечах и договаривались не ссориться. Позже он случайно услышал обрывок разговора — Марию здорово накручивала её мама: дескать, жить гражданским браком неприлично, а Ваня твой только голову тебе морочит…

На следующее утро Иван наконец вышел из шока, взял себя в руки и заставил по-другому посмотреть на ситуацию. Да, дело дрянь, попал в переплёт. Но у других и похлеще случалось, а потом выходили сухими из воды. Он вспомнил знаменитое ГКЧП. Тогдашний председатель Верховного Совета СССР Лукьянов год почти пробыл в тюрьме — и всё это время молчал, а потом всех выпустили как ни в чём не бывало. А ещё есть человеческий фактор. Вот один из судей взял да и отпустил под залог криминального авторитета. Судью, правда, уволили, но он адвокатскую контору открыл, видимо, гонорара за это решение ему на всю жизнь хватит. Кроме того, власть ведь тоже меняется. В соседнем городе недавно возбудили крупное дело против прокурора, прикрывающего криминал и стоящего там на довольствии. Власть поменялась — бригада следователей, которые дело вели, была отправлена на пенсию, сам бывший прокурор возглавил крупную фирму… Правда, у Черепанова коленкор другой. Но всё равно нужно потянуть время.

На очередном допросе Иван отказался от любых разговоров без адвоката. Один из его давних знакомых согласился помочь, и уже на следующий день Черепанов чувствовал себя спокойнее. Он всё ещё тешил себя мыслью, что происходящее — какая-то нелепая ошибка и скорее всего не он является истинной целью следствия. Однако чем дальше, тем становилось хуже. Любой из эпизодов, то ли о недостоверной оценке проданного здания, то ли о незаконной приватизации колясочной, Степаненко упрямо подводил к тому, что Иван, как председатель депутатской комиссии, курировал эти процессы и несомненно причастен к фактам беззакония. В деле возникали всё новые и новые эпизоды.

Теперь, когда о его участи через адвоката узнали друзья, они, естественно, кинулись за помощью к высокопоставленным знакомым. Но реакция в каждом кабинете была одинакова. Заказ и раскрутка дела о незаконной приватизации завода происходят по прямому указанию из Киева, и стать оно должно показательным. Возможно, Иван Сергеевич и жертва в этом процессе, но таковы правила игры при смене власти. В беседе с глазу на глаз влиятельные люди выражали сочувствие и разводили руками — ну, попал мужик под раздачу, что ж тут поделаешь, на танки с шашкой кидаться? Выждать надо, что-то придумается.

В камере основной круг общения Ивана составили два человека. Один из них Дмитрий Валентинович Караваев — директор крупной шахты. На предприятии случилась трагедия — погибли люди на большой глубине. Правительственная комиссия сначала закрыла шахту, а затем процесс разбора происшествия превратился в отбор и назначение жертв. Кто-то ведь должен был быть виноватым. Царь природы бессилен перед мощью и пеклом глубин — последнее время такие случаи стали необъяснимыми, наука разводила руками, а старые шахтёры просили о помощи Доброго Шубина. Кто этот невидимый покровитель горняков, знали только они сами. Говорили, что это дух погибшего шахтёра Ивана Шубина, который ходит по лаве в шубе и с факелом впереди всей смены в поисках выбросов метана. Много таких первопроходцев погибло ужасной смертью в огне взрыва. Но ведь кто-то должен был это делать, в каждой шахте всегда был такой человек. Вот и сегодня продолжает Шубин следить за порядком в лаве. Может, и звали его как-то иначе, но на километровой глубине шахтёры и сейчас часто видят свет там, где точно нет и быть не может людей. Добрый Шубин стонет и кряхтит, но всегда помогает подземным работягам. Те, кто его видел, говорят, что волосатый старик с фонарём на голове напоминает чудище из «Аленького цветочка». Говорят, много жизней спас. Перед обвалом шепнёт шахтёру: «Уходи, уходи…» Кровлей потрескивает, звуки разные издаёт, гонит людей из нехорошего участка лавы. Благодарны ему шахтёры, еду оставляют под землёй, да так, чтобы крысы не добрались. Просят Шубина о помощи, когда тяжело, а на поверхности держат эту дружбу в тайне от всех — обидеть покровителя не хотят. Иван и сам был знаком с этими поверьями — после окончания Горного института он молодым специалистом пришёл на шахту, где получил крепкую закалку и первый опыт самостоятельной работы.