Дневники няни - Николь Краус

— Снежок, стоять! СТОЯТЬ, я сказала!

— Я на собеседование, — сообщаю я, выискивая взглядом другую дверь и предполагая, что случайно потревожила жильцов. В щели появляется бледное лицо.

— Да, «Общественность против конфликтов». Вы попали по адресу. Заходите. Только поосторожнее со Снежком: он всегда пытается вырваться.

Я протискиваюсь в приоткрытую дверь, тут же оказавшись лицом к лицу с гигантской черной пастушьей овчаркой и такой же огромной женщиной в комбинезоне, с гривой длинных светлых, но уже седеющих волос. Я с улыбкой наклоняюсь, чтобы погладить Снежка, который сосредоточенно пытается прошмыгнуть между ее широко расставленными ногами.

— НЕТ! — вопит она.

Я дергаюсь.

— Он не слишком-то расположен к людям. Верно, Снежок?

Она грубовато треплет собаку по голове свободной рукой. В другой зажата пачка скоросшивателей. Решив, очевидно, что я предупреждена, она позволяет Снежку обнюхать меня. Я стараюсь не шевелиться.

— Я — Рина, исполнительный директор «Общественности против конфликтов». А вы?

Она сверлит меня напряженным взглядом. Я пытаюсь разгадать ее мысли, понять, какой бы она хотела видеть меня.

— Нэн. Я договорилась встретиться с Ричардом. Стараюсь быть солидной и вежливой, без щенячьей жизнерадостности.

— Нэн? Мне казалось, вас зовут Неминия. Черт. РИЧАРД! — орет она так оглушительно, что я едва не пускаюсь в бега. — Сейчас он будет. РИЧАРД!!!

Она начинает рыться в каталожном шкафу.

— Ничего, я пока посижу.

Нужно показать ей, что я вполне могу позаботиться о себе, тем более что, похоже, независимость здесь высоко ценится. Поворачиваюсь и обнаруживаю, что два стула, предназначенных для тех нескольких футов, что служат зоной ожидания для посетителей, завалены коробками, набитыми пожелтевшими брошюрами. Я решаю постоять у стенки и не мешать Рине, что, по всей вероятности, тоже будет оценено по достоинству.

В дальнем конце комнаты распахивается дверь, и появляется бледный мужчина с одутловатой физиономией, чем-то похожий на Рину. По всей видимости, это и есть Ричард. Он подслеповато щурится на меня сквозь очки и тяжело дышит в усилии обогнуть Рину и пса. Лицо блестит от пота. За ухо засунута помятая сигарета.

— Неминия!

— Нэн, — бурчит Рина.

— О, Нэн! Я Ричард, художественный директор. Вижу, вы уже знакомы с Риной и Снежком. Почему бы нам не перейти к делу? Удалимся в Комнату Чувств и начнем, пожалуй.

Он жмет мою руку и переглядывается с Риной.

Я следую за ним в Комнату Чувств примерно того же размера, что и офис, но без такого количества письменных столов.

— Садитесь сюда, Нэн.

Что я и делаю, готовая поведать мою чудесную длинную историю. Убить их наповал.

— А теперь позвольте мне рассказать о себе, — начинает Ричард, развалясь на пластиковом складном стуле и пускаясь в длинное повествование о десятилетиях, проведенных на работе в сфере социальных проблем. О том, как он повстречался с Риной на митинге против суперинтендента полиции, о годах, проведенных в путешествиях по всему миру для сбора методик разрешения конфликтов, и о целой армии детей, которых он лично научил «сделать мир лучше». Кроме того, он подробно рассказывает о своем несчастном детстве, незаконном сыне, который больше ему не звонит, и тщетных попытках бросить курить. Я почти дремлю, изредка ловя обрывки фраз и сохраняя сияющую улыбку на лице. При этом все мои мысли устремлены к пакетику орешков, мирно лежащему в рюкзачке.

Примерно через час он наконец спрашивает:

— Вижу, вы занимались также проблемами пола. Что это означает?

Он пробегает глазами мое посланное по факсу резюме, с трудом разбирая бледные строчки. Я читаю заголовок и обнаруживаю, что меня именуют «Неминией с угла Восточной 4-й и 90-й Какой-то там улицы». Аххх, Неминия…

— Видите ли, мой основной предмет — развитие ребенка в условиях семьи, но я крайне заинтересована в дополнительной работе…

— Так, значит, вы не феминистская стервоза, — перебивает он и смеется, долго, заливисто, от души, вытирая потный лоб извлеченной из кармана бумажной салфеткой.

Я изображаю слабый смех.

— Как уже было сказано, я пишу диплом у профессора Кларксона и в этом семестре проходила практику в бруклинской группе, разработавшей программу внешкольных занятий…

— Вот как? Ну что же, поднимайтесь, и вперед! Сейчас позову Рину и начнем наше испытание.

Он встает.

— РИИИИИНА!

Громкий лай в соседней комнате.

Я вынимаю из рюкзака план урока. В комнату врывается Снежок в сопровождении Рины. Я отхожу в конец комнаты, пишу заметки на вращающейся доске и, набрав в грудь воздуха, объявляю:

— Я пыталась воссоздать следующую ситуацию: давление со стороны сверстников в среде четырнадцатилетних подростков из девятого класса. Как видите, на доске указаны ключевые термины. Я начала бы с того, что попросила группу вместе создать…

— Учительница! Учительница! — кричит Ричард, яростно размахивая руками.

— Простите, вы не готовы начать? — бормочу я, не понимая, что происходит.

Он скатывает шариком клочок бумаги и швыряет в Рину, которая начинает притворно рыдать.

— Учительница! Рина сказала плохое слово!

Рина продолжает шмыгать носом, чем провоцирует заливистый лай Снежка.

— Простите, Ричард, мне казалось, что мы всего лишь пытаемся составить общее впечатление…

Но они уже где-то в собственном мире: бросаются бумагой и увлеченно подвывают. Я откашливаюсь:

— О'кей, вы просили меня подготовить урок для подростков, но я могу приспособиться к уровню понимания детей дошкольного возраста.

Я просматриваю заметки, лихорадочно пытаясь сообразить, как упростить план для другой возрастной группы. Поворачиваюсь и вижу двух взрослых великанов и одного громадного пса, прячущихся за спинками стульев и играющих бумажными комками.

— Э… простите… Простите, нельзя ли… КЛАСС, ТИХО! — не выдерживаю я, давая волю раздражению.

Они оборачиваются ко мне. Рина, явно выходя из образа, встает:

— Что вы сейчас чувствуете?

— Простите? — повторяю я.

Ричард достает записную книжку.

— Что вы испытываете к нам в эту минуту? Что чувствует ваша душа?

Они выжидающе таращатся на меня.

— Думаю, что не так поняла указания…

— Черт побери! Неужели в вас не бушует ярость? Вы нас ненавидите? Мы-то к вам любви не питаем! Я хочу услышать это от вас. Каковы ваши отношения с матерью?

— Рина, откровенно говоря, я не совсем понимаю, какая тут связь с моими способностями…