Три с половиной ступеньки - BANIFED

– Почему, Коля? Что тебе мешает? – сведя брови и наморщив лоб, спросила она.

– Уже не могу, понимаешь, из-за Ларисы не могу, – тихо, спокойно, но твердо сказал он.

– А-а-а! Понимаю.

Они замолчали и какое-то время шли молча, каждый обдумывал состоявшийся разговор и пропускал через себя сказанные и услышанные слова.

– Нет, ты не можешь этого понять, потому что не знаешь истины, а я не могу тебе сказать, потому что, поступив по-другому, я не буду честен перед собой. Вот поэтому я и сказал в начале разговора, что не смогу тебе это объяснить. И теперь последнее. Я не могу сказать, что будет завтра, но для себя я решил твердо: я не должен раздваиваться в мыслях, это мешает мне жить. Я сказал тебе то, что считал нужным. Не знаю, нужно ли это было тебе, но мне сейчас стало легче. Я поделился с тобой тем, что довлело надо мной и не давало спокойно ужиться со своей же совестью. Не сердись на меня, не сердись на мою открытость и откровенность, хоть и запоздалую. Может быть, все было бы совершенно по-другому, если бы мы поговорили вот так раньше, но так сложилось, и сегодня не следует что-то менять. В моем сердце ты навсегда останешься теплым и приятным человеком. Если случится так, что тебе нужна будет моя помощь, то знай, я всегда буду рад тебе ее оказать. Я благодарен судьбе, что она меня свела с тобой, и минуты общения с тобой для меня были приятны, надеюсь, и в будущем будет не хуже.

– И я надеюсь. Спасибо тебе за откровенность, мне нужны были твои слова, я многое для себя поняла. А главное, я поняла, что в этой жизни нужно неустанно за что-то бороться. И я не могу на тебя сердиться, потому что я не виню тебя ни в чем, сама не права… Ну не буду об этом, а то еще расплачусь. Все-таки хорошо, что мы выбрались на улицу, мне запомнится этот вечер и этот изумрудный снег. Идем, Коля, обратно в общагу.

Подойдя к корпусу общежития, он вновь легко сжал ее руку, она ответила тем же легким пожатием. Было похоже на то, что они очень хорошо поняли друг друга, а теперь прощались навсегда. Оба улыбнулись друг другу, и Николай выпустил ее руку. Поднимаясь по лестнице, он попросил передать Ларисе, что он не зайдет к ней, потому что устал и сейчас идет спать. Но он обманывал ее и себя, спать ему не хотелось, потому что в голове вертелись мысли о том, что он узнал о Наташе. И уже лежа в постели и размышляя над разговором, он пришел к тому, что поступил правильно, а если нет, то время само расставит все точки над «i». И оно расставило. Через несколько дней он узнал, что Наташа начала встречаться и дружить с его хорошим приятелем – Сережей Арабаджи.

Сорок восемь вопросов экзаменационных билетов Николай с Ларисой разбили на три части – по количеству дней до экзамена. Сидели и готовились. Был курс по магнетизму и теории полей. Николая не страшил этот экзамен, он любил физику и понимал ее. Но в последний день почувствовал недомогание, было похоже, что у него начинался грипп. Голова не болела, но и ничего не воспринимала. Оставалось два вопроса, когда он сказал Ларисе, что больше нет сил и он идет отдыхать, а эти два вопроса завтра с утра прочтет. Он ушел, а она осталась еще в рабочей комнате. Потом она приходила к нему в комнату, чтобы узнать его состояние, а он не слышал ее прихода, потому что уже уснул к тому времени. Утром он прочел недоработанные накануне лекции, отметив для себя лишь пару моментов.

На экзамены он любил заходить первым или одним из первых, не любил томиться под дверью и дрожать, волноваться, взвинчивать себе нервы. Не заглядывал в конспекты, перед тем как войти, он только мысленно говорил себе: «Все будет хорошо, я все знаю, я сдам экзамен». Такая у него выработалась система. Он взял билет и обомлел: в нем были последние вопросы, которые он не проштудировал. Он сел и стал решать задачу, то есть начал с третьего задания. Через десять минут, убедившись, что задача решена верно, он поднял руку. Преподавательница, читающая им лекции, очень удивилась и, спросив, что он хочет и услышав его желание отвечать, пригласила к себе за стол.

– Вы меня извините, – сказал Николай, садясь на стул рядом с ней, – я решил задачу, но ничего не ответил на вопросы, потому что весь курс выучил, но именно эти два последних – нет. Можете задавать другие вопросы, я отвечу, а эти знаю поверхностно, извините, так получилось.

– Интересно, – посмотрев на него сквозь очки, сказала она, – хорошо, сейчас посмотрим.

Просмотрев задачу, поставила плюс и начала задавать вопросы. В общей сложности задала вопросов семь, и лишь на одном из них Николай запнулся и запутался. Тогда она дала решить еще одну задачку, и он справился с ней.

– Вижу, вы действительно готовились к экзамену, и вы работали на лекциях, поэтому достойны похвалы. Но я ставлю четверку, потому что не имею права ставить пять баллов, ведь вы не ответили на вопросы билета.

– Мне жаль, но так уж случилось, – имея в виду то, что он не подготовил те вопросы, сказал Николай. – А вам спасибо за понимание.

Он вышел с улыбкой на лице и довольный собой, ведь все могло сложиться и хуже, поэтому этот экзамен ему запомнился на всю жизнь.

На каникулы вновь решили ехать в Нарву. Николаю понравилась прошлая поездка, понравились впечатления от города, от добродушных, приветливых родителей.

Было много снега, и они с Ларисой, встав на лыжи, вначале дошли до родительской дачи в кооперативном садоводческом товариществе «Энергетик», а потом, отдохнув и попив там чай, дошли до Усть-Нарвы. Побродили по берегу холодного и неприветливого Балтийского моря. Сам берег обледенел и имел в некоторых местах чуть ли не двухметровой высоты ледяные глыбы. Набегающие гребни волн, сталкиваясь с этими обледенениями, разбивались и создавали неповторимой красоты пейзажи.

Вернулись обратно на автобусе, очень уставшие и счастливые. Целый день на воздухе и на ногах дал о себе знать: пока мама Ларисы готовила ужин, Николай прилег на диван и так и уснул в одежде. Попытки разбудить ничего не дали. Сквозь сон он отказался от ужина и, наскоро раздевшись, нырнул в постель в отведенной для него комнате, а наутро даже не помнил, как он до нее добрался.

В один из дней каникул решили съездить в Таллин. Николаю понравилась старая часть города, хотя она выглядела очень серо и неуютно. Возникало такое впечатление, что они находились в Средневековье, только современные надписи и одежда прохожих возвращала их в действительность. Николай впервые видел этот город, и он ему запомнился, скорее всего, своей непохожестью на все те города, которые ему посчастливилось посещать до этого.

Каникулы пробежали, как всегда, быстро. Вернувшись в Москву, вновь началась рутинная работа, вновь начались проекты, лабораторные, коллоквиумы, зачеты, контрольные и, конечно, ежедневные лекции и семинары. Но, как ни странно, Николаю все больше нравилось заниматься, и у него все лучше и лучше шел учебный процесс. Чем больше было предметов, приближенных к жизни, тем увереннее он себя чувствовал. Основы конструирования машин, электрические машины, электротехника, промышленная электроника давались ему значительно легче, чем общеобразовательные предметы, где было много абстракции или глупости, например, политэкономия. Он становился сильнее, и это было видно не только по преподавательским оценкам, но и по реальным действиям и событиям: к нему все чаще и чаще обращались из группы за помощью в разъяснении по тому или иному вопросу.