По моим правилам - Зоя Анишкина

наоборот, словно подкидывает дров в топку.

Глава 43. Миша

– Проходи, я тут испекла пирог яблочный. Самое простое, что найти удалось.

– Я думал, мы сразу на узи.

Прошло два месяца с того момента, как она переехала в эту квартиру. Прошло два месяца с того момента, как и я стал здесь частым гостем. Она с улыбкой посеменила на кухню, откуда доносились волшебные ароматы.

А я напрягся. Потому как ее тело в коротких шортиках сзади смотрелось как будто созданным для ласк. Опять начинается. Но я мысленно посчитал до десяти и пошел вперед.

Она уже стояла ко мне спиной, снимая с пирога полотенце. Счастливая, что у нее получилось. А ведь еще два месяца назад она даже яичницу готовила с трудом.

– Вот.

Рита зарделась и дерзко вздернула нос. Теперь мы чувствовали себя намного спокойнее в кампании друг друга. Нет, недосказанность никуда не делась, она просто законсервировалась.

– Выглядит красиво.

– Попробуешь?

В ее голосе промелькнула надежда, тщательно скрывается за буйным характером. Она все еще ничего не говорила про отношение ко мне. Но я же не слепой.

Как всегда, когда Рита пыталась скрыть волнение, она опустила руки на живот. Такая нежная, красивая. У меня сердце щемило от этого ее домашнего вида.

– Давай кусочек.

Вот как ей отказать? А еще… Как дать понять ей, что даже при всем желании дать дочери настоящую семью, я не имею права рисковать ими. Не имею права рисковать ее доверием. Я себе не верю.

И пусть моя жизнь изменилась, пусть она стала на нормальные рельсы. Я все еще не готов поверить в то, что это надолго. Мало ли что заставит меня сорваться?

У дочери должен быть хотя бы один адекватный родитель. И без разбитого сердца. Посмотрел в горящие предвкушением глаза девушки. Она уверенно положила на тарелку передо мной кусок румяного пирога.

С ванилью. Так мама когда-то готовила. Нахмурился и посмотрел на пирог как на ядовитую змею. Аромат, домашняя обстановка. Все сейчас в одно мгновение стало напоминать место, в котором я, думал, никогда больше не окажусь.

– Извини, я сейчас.

Резко встал и под ее недоумевающим взглядом пошел на балкон. Здесь он был маленьким, французским. Распахнул створки и закрыл за собой. А то продует ее еще. Вдохнул весенний запах.

Мои демоны никуда не делись. Ушли на второй план, да, но не исчезли, и вряд ли я когда-нибудь смогу от них избавиться.

– Миш, что-то не так?

Она открыла дверь и уперлась в меня своим животом. Чертов мини-балкончик! Простудится же. С недовольным вздохом потащил девушку в комнату.

– Все нормально.

– Это из-за мамы, да?

Застыл. Зло уставился на нее. Внезапное и легкое возбуждение, и демоны, и вообще все потонуло в бешеной злости. Какое право она вообще имеет говорить об этом?!

Я угрожающе развернулся и стал надвигаться на нее. Пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы взять себя в руки. К ней я подошел со сжатыми кулаками.

– Не говори больше никогда про нее.

Недвусмысленное предупреждение. Посмотрел на Риту. Даже не знаю, чего я ожидал. Страха, наверное, но меня встретили ясные теплые глаза. Она спокойно посмотрела, а потом неожиданно сказала:

– Так странно, твоя ушла, а моя вроде бы жива, но ее тоже нет рядом. Мне реально иногда страшно становится от того, насколько мы похожи.

Ее слова ударили наотмашь. Зачем она лезла, зачем ковырялась? Злость боролась с недоумением. Нельзя! Это красная линия. Моя боль навсегда со мной останется, неужели она не понимает?! Должна! Сама сказала…

– Не лезь в это.

Я был груб. Груб и однозначен, но я никогда не был другим. То, что с ней я понял, что такое забота о ком-то, теплые чувства, желание оберегать, – это одно. А это совершенно другое!

Она смотрела дерзко. Чувствовал ее раздражение, недосказанность. Полегчало, называется! Так и хотелось заявить ей, что, раз отлегло, могла бы своей жизнью заняться…

Но я же сам не позволил. Я запретил ей общаться с матерью до родов как минимум. Омерзительно, но та тоже не горела желанием, хотя справки в универе наводила регулярно.

– Полезу, Миша. Полезу, потому что ты достоин жить нормально! Но я дождусь момента, когда ты будешь готов отпустить это.

Сказать, что я взбесился, – значит ничего не сказать. Я подлетел к ней и осторожно схватил за руки по бокам. Не знаю, что удержало меня от того, чтобы не встряхнуть.

Хотя нет, знаю. Я больше не был отбитым на сто процентов. Она беременна, носит мою дочь. Нашу.

– Если ты хочешь, чтобы я…

И тут эта девчонка совсем спятила! Чокнутая! Свихнулась окончательно, потому что она встала на цыпочки и, пользуясь тем, что я наклонился, прильнула к моим губам.

Я сначала даже не понял, что произошло. Потому что теплое, податливое тело казалось возникшим из другой реальности. Другой, совершенно чуждой, не моей.

Она пахла ванилью, обвила меня руками – и в голове щелкнуло. Зря ты, Рита, так рискуешь. Я же не ванильный мальчик. Я молодой мужчина, у которого стоит на тебя с той самой ночи, причем только на тебя!

Поэтому я впился в нее голодным, самозабвенным поцелуем. Сжал хрупкое тело, раздвинул языком губы и проник внутрь. Она была такой сладкой…

Горячей, теплой, родной… Я не мог, да и не хотел отрываться от нее. Словно мне в руки попало нечто чудесное. Зря она так.

Я приподнял ее и посадил на стол. Кажется, на нем мука была, но я плевал на антураж. Уперся окаменевшим членом в эти долбаные шортики. Прошелся по шелковистой коже ног, сжал ее бедра.

Робкий, стеснительный стон просто добил меня. Он был сродни катализатору. А потом мои руки опустились ниже… На живот.

Это отрезвило. Отскочил от нее, смотря на ошалелую и одновременно с этим возмущенную девушку. Ее раскрасневшееся лицо, полные припухлый губы. Кудряшки эти, чтоб их.

– Сдурела совсем? Рита, ты хоть понимаешь, что с огнем играешь?! Нахрена ты лезешь ко мне, дура. Я же…

– Ну так не останавливался бы. С девками этими же не останавливаешься!

Она не дала мне договорить. Слетела со стола ураганом. Понеслась в спальню, хлопнув дверью. Я, как последний идиот, смотрел туда, где только что едва не разложил беременную моим ребенком девушку.

Беременную, ревнивую девушку.

Схватился за голову. Что она творит со мной. Какие-то долбаные американские горки! Какого хрена она полезла целоваться, я ж не усну теперь. Пойти трахнуть кого-то, спустить пар?

Да не помогает. Потом